Бродячий труп

— Ясно.

Я хотел, чтобы было абсолютно ясно, что информацию о трупе я получу не дома, не по домашнему телефону. Поэтому я повторил:

— Я уйду сразу после нашего разговора, Сэм. Уверен, что через несколько минут буду знать, где искать Омара. Когда вы получите его тело, то проверите группу крови, но я полагаю, что вы сравните и пули с теми, что были извлечены из других трупов. Так?

— Естественно.

— Начни с пуль, выпотрошенных из Старикашки.

— Из Старикашки? — он удивился, но тут же пришел в себя. — Ты имеешь в виду Гарри Дайка. Да, конечно...

Голос его стих. В трубке слышались какие-то звуки — он, кажется, двигался, может быть, вставал. Потом я услышал:

— О, приветствую, шеф.

Вот и все. Я слышал, как заговорил другой голос, но не мог ничего понять — так, отдаленное журчание приливной волны. Шеф говорил низким, спокойным, тихим голосом, что не предвещало ничего хорошего. Паршиво.

Но я довел свою роль до конца:

— Я тебе позвоню, как только все узнаю. Спасибо. И извини, что задержал тебя, Сэм.

Положив трубку и мысленно пожелав Сэму удачи, я помчался.

Вертушка висела уже над головой, когда я выбежал из дверей «Спартана». Поцарапав руку, я перемахнул через проволочный забор Клуба «Уилшир». Вертолет завис в нескольких футах над прекрасным полем для гольфа. Однажды я уже побеспокоил в этом клубе игроков, и они гнались за мной, размахивая клюшками. Теперь же с этим вертолетом, взявшимся неизвестно откуда, — нет, я даже думать об этом отказывался.

Вертолет сел, слегка покачиваясь. На его выпуклом боку откинулась дверца, я быстро забрался внутрь и прокричал:

— Вверх! Вверх!

И мы понеслись вверх.

Отдышавшись немного, я сказал пилоту, куда лететь, и велел поторопиться. Лопасти над моей головой стремительно закрутились, когда Он дал газ. Я уселся на заднее сиденье за его спиной, пока он быстро поднимал вертолет и разворачивал его.

Пилот обернулся, посмотрел на меня и спросил:

— Не будете ли так добры сказать нам, в чем, черт возьми, дело?

Это был черноволосый мужчина с морщинистым лицом, лет сорока. Справа от него сидел оператор — парень помоложе, с кустистыми бровями над маленькими глазками, с плотно сжатыми губами, с выражением постоянного недоумения на лице. Я не знал их, мы раньше не встречались.

— Меня зовут Шелл Скотт, — сказал я.

— Это нам уже известно. Джим велел нам подобрать некого Шелла Скотта в Клубе «Уилшир» через дорогу от «Спартаны» и поступить в ваше полное распоряжение. Это все, что он сказал. Я заставил его повторить это дважды.

— И вы узнали меня сверху?

— Кто еще ждал бы там вертолет?

— Ага. Тут вы правы. Итак, примерно через минуту...

Я замолк, стараясь разглядеть, что там внизу. С высоты в милю было довольно далеко, и мне показалось, что я мог уже различить большой розовый дом Сирила Александера.

— У вас есть бинокль?

— Конечно, — ответил оператор.

— Можно им воспользоваться?

— Вы — наш босс.

Он достал тяжелый большой бинокль и протянул мне. Я сфокусировал его на розовом доме Александера, который узнал по полосатой парусине на лужайке и двум коттеджам сразу за металлическими воротами. Не было видно никакого признака активности ни в поместье, ни на Олеандровой дороге, если не считать машины, делавшей двадцать-тридцать миль в час, но она явно не могла меня заинтересовать. Я присмотрелся к бассейну — пусто, не повезло. Вероятно, Зазу плавала только по утрам.

Потом я поднял бинокль чуть выше и повел им влево. Я знаю неплохо район Голливуда, но снизу. Сверху же все выглядело иначе. Но через несколько секунд я все же нашел обсаженную деревьями Кипарисовую дорогу. Она проходила в трех кварталах от дороги, на которой стоял особняк Александера. По Кипарисовой я повел биноклем на запад, в сторону океана.

Этот дом находился в пяти-шести милях к западу от поместья Александера в том месте, которое в этой части Южной Калифорнии приблизительно могло называться лесом. Единственное здание на вершине небольшого холма, и я был уверен, что именно это место описывал Бенни Кахн. Не только потому, что к нему вел проселок от Кипарисовой, но и потому также, что за ним стояли три... нет, четыре автомобиля.

В полумиле от дома, на этой стороне Кипарисовой, виднелось ближайшее к нему здание — несомненно та самая упомянутая Бенни развалюха, где приютились то ли зоопарк, то ли ферма.

Когда я повел бинокль обратно к поместью Александера, там развернулось стремительное действие.

Бежали четыре мужика — не трусили, а бежали во весь опор — от одного из коттеджей к светло-синему седану, стоявшему на красной гаревой дорожке, и каждый нес нечто похожее — отсюда, сверху — на зубочистку.

Но я усек, что они несли — вовсе не зубочистки, а лопаты.

8.

Меня немного удивило, что они из ворот повернули налево, в сторону Беверли-Хиллс и Голливуда. Может, потому, что я имел в виду штаб-квартиру Домино милях в шести на запад, и ожидал, что они поедут туда.

Но они рванули на скорости восемьдесят миль или даже больше на восток по Олеандровой дороге. В десяти милях от поместья Александера на Олеандровой находились похоронное бюро и кладбище «Вечный покой», и какую-то минуту мне подумалось, что они направляются туда за час или два до назначенного прощания со Старикашкой.

Но они проехали только половину этого расстояния и резко свернули налево на двухполосную асфальтовую дорогу. Мне стало понятно, куда они держат путь. Во время предыдущей поездки они заехали сюда с Сосновой дороги в Голливуде.

— Следуйте за этой машиной, — сказал я пилоту.

Оператор проговорил:

— Ха, прямо как в кино.

— Пленки у вас достаточно? — спросил я.

— Больше, чем достаточно.

— На каком расстоянии мы можем держаться от них, чтобы получить отчетливые кадры?

— С двух-трех миль мы сможем разглядеть даже волоски на подбородках, если вы хотите заснять людей.

— Именно людей. Четверых живых и одного мертвого. Четверо в машине — головорезы...

— Головорезы? — удивленный пилот повернул свое морщинистое лицо ко мне.

— Да, бандиты, мазурики и убийцы. Прошлой ночью кто-то из них похоронил здесь одного жмурика. Сейчас они его откопают. Именно это желает заснять Джим для вечерней программы. Может, крупным планом труп и не получится, но все остальное должно быть интересно.