Бронированные жилеты

Они засмеялись.

– ...Чемодан, коробка. Мы все продумали. Я могу унести один. У Ларисы фотоаппарат, дорожная сумка.

Молодые были практичны.

– А у Полетики?

– Небольшой баул. Он поставил с нашими вещами.

Денисов полюбопытствовал:

– Что вез официант?

– Чемодан, два вещмешка. Мы видели, как он расплатился с носильщиком.

– Браво, Феликс!
– воскликнул Антон.

Как и прошлой ночью, состав двигался прямым как стрела руслом высохшей реки. Окна были черны, только в верхушках стекол мелькала еле заметная полоска: тень вагона бежала рядом.

– Мне кажется, Полетика входил в доверие, - заговорил Антон, едва за молодыми закрылась дверь.

– Цветы, поклажа...

– Не знаю, - сказал Денисов.
– Да и с вещами тоже неясно.

"В хитросплетении обстоятельств, поступков...
– думал Денисов.
– В толпе отъезжавших потерпевший выбрал двоих. Что их отличало, кроме свадебного платья невесты? Смущение, беспокойство. У Кости - глубоко спрятанное, у Ларисы - на виду...
– Денисов встал, разминая ноги.
– Двое молодых на вокзале, без друзей и родителей..."

Впервые с начала расследования Денисову с очевидностью открылось, что Полетика-Голей не только жертва.

И еще, но об этом он думал и раньше:

"У подлецов удивительный нюх на сирот!"

Антон снова заговорил:

– "Виктория", неизвестный спутник Судебского и Дарби...

Денисов не слышал его.

"И Полетика-Голей, и Карунас, - иначе Денисов не называл с этой минуты неизвестного, подходившего к Судебскому и его собаке, - оба оказались неравнодушны к четвероногому, оказавшемуся в ту ночь на вокзале. Кроме того, оба были среди тех, кто окружал новобрачных на платформе..."

В девятом вагоне, где ехал Шпак, прошлая ночь была беспокойной, однако хлопоты и суета не выходили за границы обоих тамбуров. Таким образом, в начале улицы, так представлялись Денисову соединенные вместе коридоры дополнительного, ничто не внушало тревоги.

– ...Постелей не хватало...
– объяснила Денисову и Антону угловатая, в джинсовом костюмчике проводница Рита.
– Бригадир два раза вставал... Уйдет, придет!..

– Все места были заняты?
– спросил Денисов.

– Все, - Рита отбросила обгрызенную косичку-хвостик за спину.

– Ресторанщики едут с вами?

– С третьего по шестое место.

– И директор?

– Директор. И официант.

– Феликс разносил ночью продукты?

– Как челнок: туда-сюда...
– Она поднялась к шкафчику.
– Чаю хотите?

Антон за столиком стряхнул дрему.

– Это мысль!

В тамбуре хлопнула дверь, несколько человек прошли из ресторана в другой конец вагона.

– Началось хождение...
– Рита вышла.

– Молодая, - сказал Антон.

Денисов не ответил. Рита была лет на шесть старше Антона, роль сорванца получалась у нее не хуже, чем у профессиональной актрисы.

"Травести называется..." - подумал Денисов.

Рита возвратилась со Шпаком, которого Денисов и Сабодаш видели в коридоре: свидетель читал Джерома. К. Джерома в карманном издании, быстро перелистывая страницы.

– Добрый вечер, - Шпак поставил на стол коробку с чаем.
– Моя заварка получает признание.

Пока он возился со стаканами, Денисов продолжал расспрашивать проводницу:

– Посторонних не было?

– Ночью? Мужчина с собакой... Но он не вошел - увидел, что я в коридоре, и назад.

– Задолго до того, как подняли бригадира?

– Это насчет убийства? Нет вроде.

Антон тем временем говорил с бородатым о медресе или мечети. В лице бородатого Антон-историк встретил знатока.

– Строительство соборной мечети приписывали жене Тимура, - колдуя над чаем, говорил каганец, - прекрасной Биби-Ханым...

Антон поправил:

– Женою Тимура была Сараи Мульк-Ханым...

Чай получился слабее, чем утром, лился короткой тугой струей.

– ...И не юная, а старуха княжеского рода. А за строительство мечети отвечали в действительности два визиря, Тимур казнил обоих!

"Ложные версии, - Денисов подумал, - те же легенды, хотя странно звучит: "Легенда по делу об убийстве гр. Голея Н. А. в поезде Москва Астрахань в ночь на 26 августа сего года". С другой стороны, сказками называли достоверные сведения, отчеты..."

– Вы, юристы, как никто, привязаны к фактам, - огорченно подытожил Шпак.

Сабодаш предпочел не спорить.

– Не уснете, - Сабодаш показал на заварку.

Шпак улыбнулся.

– Теперь уже нет выбора, - он оглянулся на проводницу.
– Из купе, по-моему, меня вытурили окончательно.
– Когда Шпак улыбался, узловатые морщины на лице словно удваивались.

– Вытурили?

– Точнее, я сам ушел. Как вы считаете, Рита?

– А кто виноват?
– Она поправила косичку.
– Вчера вы предложили соседям свое место, сегодня они распорядятся без вас!

– Там, в купе, мать с сыном, - сказал Шпак.
– Мальчик уже большой... Ютились на одной полке.

– Теперь не жалуйтесь!
– Рита откровенно кокетничала.

– Вы всю прошлую ночь не спали?
– спросил Денисов.

Шпак промакнул капли чая на бороде.

– Вас, наверное, интересует, кто проходил по вагону?
– Он подумал. Со стороны вагона-ресторана только сотрудники: директор, посудомойка...

– В свои купе?

– Официант ходил по поезду.

– Феликс?

– Да, молодой, с брюшком.

В коридоре стукнула дверь. Еще группа пассажиров прошла из ресторана в конец состава.

– Официант несколько раз уходил из вагона?
– спросил Денисов.

– Да.

– Подолгу отсутствовал?

– Минут по пятнадцать - двадцать...

– Вы не пытались вернуть свое место в купе?

– Рита усердна...
– Шпак не хотел обидеть проводницу.
– Она сказала: "Все равно не спите! Вот и подежурите за меня!" Заперла мое купе, пошла отдохнуть. Положение! Соседей будить неудобно, открыть - соответствующего ключа нет...

Рита смешно имитировала раскаяние:

– Простите, пожалуйста! Ну, хотите, в Астрахани я вас расцелую!

– Уж будьте добры! Я настаиваю...
– Шпак посмотрел на Денисова. Наверное, такие преступления, как это, нечасты?

Денисов кивнул.

– Я тоже думаю.
– Он откинулся назад.
– Кругом люди... А вдруг кто-нибудь проснулся бы? Я спрашиваю: вы стали бы планировать убийство в купе? Нет!

– Вы тоже видели пассажира с собакой?
– поинтересовался Денисов.

– Ночью? Во всяком случае, по вагону он не проходил. Только электрик, официант...