BRONZA / БРОНЗА
Шрифт:
– Спасибо, - безрадостно-тусклым голосом поблагодарил он шефа.
Монсеньор посмотрел на него с жалостью.
– Пойду, приму душ. Я чувствую себя грязным… - ни на кого не глядя, Марк встал и прошел в ванную. Там что-то упало, разбилось. Послышались ругательства, потом шум льющейся воды.
«Вот чертенок! Никакого почтения к моим сединам…» - шумно отдуваясь, Монсеньор повернулся к Байе. Тот уставился на него так, словно видел впервые, но постепенно выражение растерянности и какого-то жалобного неверия исчезли с мальчишеского лица.
– В-вы… - вскочил он на ноги.
– Ненавижу! Вы все -
– воскликнул Имонн, с омерзением отшатнувшись от шефа.
– Твари! Вы все до единого… мерзкие твари!
Байю лихорадило от охватившего его яростного гнева, сжимая кулаки, он не замечал слез, текущих по щекам.
– Извини… - печально вздохнул Монсеньор, - но для твоего хрупкого сердечка, отрок… то будет непосильная ноша…
Смотревшие на мальчика карие по-отечески добрые глаза изменились. От желтоглазого тигриного взгляда Имонн сначала замер как вкопанный, а потом медленно осел на пол. Монсеньор подхватил его на руки, отнес на кровать. Накрыл одеялом.
– Поспи немного… и тысяча чертей храни вас обоих от этих воспоминаний!
– пожелал он от всего сердца.
Прошел к окну, отдернул штору, сел на подоконник. Свет так никто и не включил, и темнота скреблась в стекло каплями дождя, шумом ветра, шелестом листвы.
Марк вернулся в халате, вытирая полотенцем мокрые волосы. Открыл шкаф. Сбросил халат на пол. Натянул трусы, джинсы, достал футболку. Понюхал, поморщился, бросил на пол, достал другую, надевая, спросил:
– Отрок спит?
В темноте он хорошо видел могучий силуэт шефа на фоне окна, Монсеньор продолжал сидеть на подоконнике.
– Да, я позаботился о нем, - отозвался тот, наблюдая за Марком.
– Твои кошмары - слишком большое потрясение для него. Пускай поспит.
Но насторожили Марка не слова шефа, насторожила интонация.
– Вы же здесь не просто за тем, чтобы проведать нас, вручив очередную кредитку на расходы? Я прав?
– заподозрил он неладное. И стоило ему услышать имя Оуэна, сразу же нервно заходил по комнате туда-сюда.
– Тебе стоит встретиться с ним!
Монсеньор произнес это категорично, начальственным тоном.
– Но я не хочу его видеть!
– взорвался Марк. Разве он перебрался в Сан-Франциско не для того, чтобы быть подальше от этого чудовища? Он вообще ничего не желал о нем знать!
– Он убивает…
– ХА! ХА! ХА! Какая сногсшибательная новость! Оуэн убивает!
– Марк картинно развел руками.
– А раньше не убивал… Так, цветочки нюхал?! Да он уже столько крови пролил, что мог бы и утопиться в ней! Жаль, что не хочет!
– Он оставляет трупы, - посуровел Монсеньор, не принимая его саркастичного тона.
– Трупы?
– уставился на шефа Марк. На лице его явно читалось недоверие.
– Ему что, славы захотелось? Или последние мозги растерял?!
– усомнился он.
Монсеньор немного помедлил, прежде чем сказать то, что Марка вряд ли обрадует.
– Думаю, таким образом, он «зовет» тебя…
Марк в ответ нахмурился.
– Да он просто больной на всю голову ублюдок! Почему бы не поместить его в клинику? В палату с обитыми стенами. Запереть на замок, а ключ потерять!
– Не поможет, ты же знаешь…
– Но помечтать-то можно?!
Засунув руки
в задние карманы своих левайсов, он снова заходил по комнате.– А если… - встрепенулся он радостно.
– И это не поможет, но помечтай… Мечтать никому не вредно… - философски заметил Монсеньор.
Марк обидчиво насупился.
– Ну почему я? Почему снова я?
– плюхнувшись со всего маху в кресло, он взъерошил еще влажные после душа волосы. «Я не хочу его видеть! Нет - я не могу его видеть! У него непонятная власть надо мной! Меня это пугает… Какие бы силы я ни прилагал, чтобы вырваться… Я всегда буду лишь рыбкой, попавшейся в сети. Даже отчаянно сопротивляясь, я все равно продолжаю плыть к нему в руки…» Оставив в покое свои волосы, он сидел в кресле, откинувшись на спинку, запрокинув голову. В его позе проявилось что-то безнадежное. Обреченное.
Хорошо зная нежелание Марка видеться с братом, Монсеньор вновь смотрел на него с жалостью. Только вот Оуэн не был бы Оуэном, если бы не заставил всех плясать под свою дудку.
– Я не поеду к нему!
– Марк резко поднял голову.
– Во-первых, меня укачивает! Морская болезнь, знаете ли. А в самолетах, опять же, - клаустрофобия. Так что встреча отменяется!
– глянул он на шефа с веселой злостью.
«О, у малыша режутся зубки! К чему бы это?» - хмыкнул себе в усы Монсеньор, тоже делая вид, что и понятия не имеет о способностях своего подопечного «мерцать».
– Но в машине, смотрю, тебя не укачивает!
– заметил он добродушно.
– Видел твой зеленый Camaro SS. И фигурка гончей к месту. Со смыслом… Увлекаешься гонками? Хвалю!
Марк как-то странно глянул на шефа.
– Машина не подводная лодка, на ней океан не пересечешь!
– Да и не надо через океан, - «утешил» его тот.
– Просто доехать до Нью-Йорка!
– Что? Оуэн в Штатах?! И давно?
– подхватился из кресла Марк и забегал, нарезая круги по комнате.
– Где-то с середины лета, - ответил спокойно Монсеньор, не обращая внимания на его столь бурную реакцию.
Марк резко затормозил посреди комнаты.
– Откуда он узнал, где я живу? Кто сказал ему? Кто-то из вас проговорился, да?!
– Никто не говорил!
– убежденно заверил его Монсеньор.
– Аура Силы - у нее свой особенный запах! Наверное, он послал Шибан по твоему следу…
– Шибан?
– переспросил Марк.
– Удивительно, и как это они не падают замертво, столкнувшись друг с другом… Проклятые допельгангеры [2] !
– он сжал кулаки.
– Когда же они все передохнут?!
– О, да мой мальчик!
– согласился с ним Монсеньор.
– Я бы и сам кастрировал эту тварь, попадись они мне! Уж больно похотливое создание!
– Так в чем же дело?
– нехорошо прищурился на шефа Марк.
– Разве ты не круче этой подзаборной шавки?!
Проявляя снисхождение, тот снова хмыкнул.
– Речь не о крутизне, мой мальчик! Эквилибриус, э-э… тьфу ты, эту латынь! Короче, не дано - так не дано!
На этой бодрой фразе Монсеньор вдруг заинтересовался погодой за окном. Как же, ему хотелось… Да мало ли что ему хотелось! Он принес Клятву опрометчиво, как и остальные, и теперь ничем не мог помочь, даже предостеречь не имел права. Марку предстояло сражаться со своей судьбой в одиночестве.