Брошь медеи

Брошь Медеи, которую подарил дочке Артур Уизли, сделала свое дело. С начала этого года, характер Джини людям, вдруг, пришелся по нраву. Она видимо похорошела и стала привлекать жгучий интерес парней к себе. Они, стаями, начали ходить за ней по пятам с висящими до пояса языками, сопровождать передвижения девушки взглядами, и дышать неровно к ней.

Сегодня все вернулось в старую колею. Она снова почувствовала себя невидимой.

За уходом Джинни из Большого зала следили только некоторые из слизеринских студентов и трое ребят, их друзья, из Дурмстранга.

В полные ненавистью глаза Гермионы, которые неотрывно смотрели на рыжую гриффиндорку, невозможно было смотреть без содрогания. Удовлетворение реализованного возмездия пылало в темном взгляде, сидящей за столом факультета зеленых девушки, а ее рука любовно гладила раритетную вещицу, отобранную с галстука Джинниверы.

О, об этой золотой броши она знала еще с прошлой жизни. Недаром, ох! Недаром, библиотеки были ее вторым домом и у нее имелся Университетский диплом законченного магического высшего образования.

Гермиона, неосознанно тряхнула длинными, каштановыми кудряшками и вокруг запахло сиренью. Соседних парней, сидящих напротив, заворожила тень, которая легла на розовых, словно лепестки роз, щеках девушки, когда длинные ресницы затрепетали и прикрыли звездное сияние ее темных глаз. Драко Малфой, который сидел слева своей кузины, проследив взгляды друзей, мягко улыбнулся и двое слизеринок схватились за сердце.

Астория потянулась и беззастенчиво поцеловала на глазах у всех своего суженного. Слизеринки побледнели и стали неровно дышать.

Гермиона, смотря на эти безмолвные эмоциональные перестрелки, призадумалась и стала о чем-то рассуждать.

"Чего парни стали пялиться на меня? ... А! Драко воспроизвел фуррор среди девушек. ... Брошка Джинниверы - это та легендарная Брошь Медеи, о которой я читала в Магической библиотеке в Афине. Но она уже моя. Ага-ага! Ну и ну!"

Минуту спустя ее звонкий смех огласил стол зеленого факультета и привлек внимание преподавателей к себе.

***

Тем временем, Джинни Уизли, роняя потоки слез, бежала по третьему этажу, ища куда спрятаться ото всех. С кем бы она могла поделиться, поплакаться девушка не знала, поэтому бежала вслепую, пока туалет Плаксы Миртл не приковал к себе ее внимание своей открытой дверью. Джинни бросилась внутрь, вспомнив, как первогодкой приходила сюда поговорить с привидением давно погибшей девочки.

Миртл в туалете не было.

Зато там было жуткое чудовище, которое медленно выползало из широкой дыры на полу. С первого курса Джинни помнила незабываемое зрелище большущего змея, выползающего из трансформированной в дыру раковины, но никому об этом не рассказывала. В кошмарах ей снились ее разговоры с василиском, но в его желтые глаза она посмотрела сегодня впервые и тут же окаменела, с какой была удивленной и заплаканной миной на лице.

Осознав, что случилось, василиск в отчаянии лизнул окаменевшую ученицу. Ее вкус припомнил ему кто она такая. Это была та лгунья, которая два года назад создала такой беспорядок в школе, выпустив его и приказав ему преследовать невинных учеников, представившись наследницей самого Салазара Слизерина.

Она была враг школы и должна была ответить за свои шалости.

Василиск обвил похожую на реалистическую статую фигуру каменной Джинниверы и покусал ее, брызнув поверх ядом. Надо было подождать, пока тело размягчится, из-за действия яда зубов, чтобы проглотить его одним глотком и закрыть ту историю.

***

Это были самки-наседки и никакую реальную угрозу для Хогвартса не представляли. Зря проснулся. Но надо было поздравить их, раз оказались в близости его места обитания.

Драконицы встретили своего почти сородича громким угрожающим шипением, не подпуская его близко к своим гнездам, но признали в нем Царя змей и не убили его огнем из пасти. Василиск вытанцовывал приветствия самкам-наседкам, в знак уважения, и взял у них обещание, во что бы то ни стало, не убивать учеников Хогвартса.

В уверениях дракониц, что они выполнят уговор, василиск ни чуточки не сомневался, поэтому простился с ними и спокойно уполз в сторону Запретного леса, чтобы поохотиться и удовлетворив чувство голода, вернуться в логово, поспать еще несколько лет. Или столько, сколько ему позволят эти невежды, сегодняшние студенты великой школы.

***

Исчезновение дочери министерского работника и сестры троих старших братьев, все еще учащихся в Хогвартсе, обнаружилось гриффиндорцами не сразу. Лишь к ночи ее однокурсницы, с которыми она делила спальню, забили тревогу.

Староста красного факультета, уведомленная поздно, из-за ее запоздалого возвращения после любовной встречи с парнем из Дурмстранга, сразу побежала будить деканшу. Профессор МакГонагалл спала с затычками в ушах и не услышала громкого стука в двери своего помещения. Бродивший по коридорам, после отбоя, декан Слизерина долго не мог поверить уверениям взбалмошной пятикурсницы из ненавистного факультета и громко над ней насмехался, пока она не впала в истерию и не, потеряв всякое чувство самосохранения, не начала его обзывать и угрожать.

Полчаса спустя гостиная Гриффиндора была похожа на рассерженный пчелиный улей. Братья Джинни, посрамленные и бледные, с опущенными головами слушали причитания деканши и ее заслуженные обвинения в халатности по отношению к младшей сестре.

Профессора Дамблдора к утру убедили позвать ДМП и к завтраку в школе появилась бригада авроров. Они разделились на группы и допросили учеников, которых с Джинни Уизли общались больше всего, учителей и гостей, но никто не мог ничем помочь поискам пропавшей девушки.

Напряженная атмосфера в школе стала еще хуже после появления матери потерявшейся девушки. Молли Уизли со своими громкими криками и безудержным плачем, мешала и смущала работу авроров, но они ее терпели и сочувствовали всей семье Уизли. Все сыновья Артура собрались в замке, чтобы помочь в поисках служителям Министерства магии.

Казалось бы, что мероприятия, связанные с Турниром Трех Волшебников ушли на второй план. Прошумели высказывания, что его надо отменить или отсрочить, хотя бы, но магия Кубка не позволяла ни первое, ни второе, так что все продвигалось одновременно.

Молли ревела и обвиняла всех подряд, но никого конкретно не могла назвать виновным, кроме своих младших сыновей. Артур следовал за женой с покрасневшими глазами, что-то обдумывая себе на уме, но не озвучивая свои домыслы ей. Старшие сыновья Уизли, как могли, поддерживали родителей, но не были в состоянии найти сестру.

Так шло время и осиротевшая семья как бы смирилась с тем, что, если бы Джинни была жива, давно бы появилась, а раз не появилась, значит с ней случилось что-то нехорошее и она, скорее всего, уже скончалась. Молли, даже, оделась во все черное, сильно похудела и горько оплакивала свою любимую дочку, свои несбывшиеся мечты по очистке семьи от обидной клички и свою жизнь в целом.