Бу Великий и Ужасный
Шрифт:
– Это кто сказал, что я вор? – с вызовом спросил Кара. – Кто такое мог сказать?
– Ну, начальник мой сказал Годзинский! – вынужден был признать я.
– Да какой я вор? У меня всего три условные судимости! – горячился Кара.
Я с трудом его успокоил.
– Чего хотел? А то меня люди ждут.
Кара оценил Эллину красоту.
– Вдул ей?
– Я ей в отцы гожусь, – пожурил я его, не желая признавать, что думал об этом. – Так что за люди хотели меня видеть?
– Француз!
– О, как! Чего ему от меня надо?
Эстурген Колмотаев по прозвищу Француз контролировал всю теневую жизнь порта.
– Француз спрашивал про убитого япошку.
– Ему то какой интерес? Он же француз! – не смог я сдержать своего удивления.
– Не скажи. Что-то тут не чисто.
С этим утверждением трудно было не согласиться.
– Но я то тут при чем? Я с Шикакой пару раз прошвырнулся по порту, да пообедали разок вместе.
– Не скажи. Косоглазые жрать с кем попало за один стол не сядут.
С этим я готов был поспорить. Не знаю, как остальные японцы, а Шикако оказался непритязательным к еде. Поставил поднос и ел все блюда одновременно, не обращая внимания на окружающих.
Кара меня удивил, когда заговорщицки огляделся по сторонам и изменившимся голосом проговорил на полном серьезе:
– Сэм, убийство япошки только повод.
– Для чего?
– Для экзекуции.
Он так и сказал. Для экзекуции.
– Как думаешь, его наши завалили? – спрашивает.
– Кто наши? Воры?
– Ты что сдурел? На фига нам кого-то валить? Бери выше. Особый отдел.
– С каких пор особый отдел для тебя стал своим?
– Что ты этим хочешь сказать? Что я стучу?
Он злится, а когда злится, становится неконтролируемым.
– Успокойся! – говорю. – Не будем суетиться. Как говорил один дед с Шасси-8 «будем поглядеть».
– Мне нечего глядеть! Что взять с психа? У меня и справка есть. Вот ты чего такой спокойный? Думаешь, у себя на втором этаже отсидеться?
Я спокойным не был.
2
– Какое отношение имеет процветавшее на предприятии воровство к убийству его генерального менеджера? Вы хотите сказать, что господина Бу заказали воры? Крупнейшего международного стратега – и какие-то портовые воришки, которые с парохода куль муки уперли?
– ХЗ, – пожал я плечами. – У нас в гестапо и за меньшее убивали.
Петр Исаакович скривился, словно от зубной боли.
– Прекратите, Гадалин. Я скорее поверю, что Алга станет столицей России, чем в ваше помешательство.
– Я хочу лишь сказать, что вашего Бу мог шлепнуть…эндшульдиген зи, убить любой.
– И вы? – он вперил в меня проницательный взгляд.
– Зачем! Он мне не мешал.
– Вы надо мной издеваетесь? Ну что ж, у меня терпения хватит.
– Не торопите меня, в свое время, я расскажу обо всем.
Интересно, выдержало бы его терпение, если бы я сказал, что могу вспоминать прошлое лишь фрагментарно?
Впервые имя Бу я услышал от Ольги Аблязовой.
От кого же еще, как не от женщины и представляемого ею агентства АБС [2] .
Я
слишком долго живу. Помню те времена, когда у нас вообще не было новостей. В газетах и по телеку все время что-то строили и сеяли. Книжные магазины вместо книг были завалены материалами пленумов.Странное дело. С тех пор, как говорится, минуло. Вместо красных пришли белые. Демократия, всероссийский алкаш Ельцин, выборы, вместо одной партии 120. Многое изменилось, колбасу стал вытеснять силикон, человек засомневался, что произошел от обезьян, женщины узнали про секс. Не изменилось только одно, правдивую информацию нам не видать как своих ушей. Особенно тяжко нам, инженерам, привыкшим работать и анализировать точную информацию. Что остается? Сплетни агентства АБС.
2
Адна баба сказала.
Ольга, являясь штатным экономистом отдела, имеет знакомых в плановом отделе при управлении порта. Именно этим запутанным путем пришли ко мне первые сведения о Бу, великом и ужасном.
– Мне тут рассказали по секрету, я обещала никому не говорить, но тебя еле дождалась, – с присущей женщинам логикой заявила Ольга. – Убийство япошки стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Альянса. Там и раньше еле терпели Гендонова. Предприятие давно выкупили французы с япошками, а директор русский! Нонсенс. Теперь Гендонова снимают, а вместо него пришлют важную шишку из центрального офиса. У него еще имя такое странное, как кличка у собаки. Бу! Он и портом, наконец, всерьез займется и расследование убийства Шикако возьмет под контроль.
– Из какого центрального офиса? – рассеяно спросил я.
– Ты совсем темный, Сэм. Он приедет из Токио, конечно, – важно произнесла Ольга.
Когда она считает себя умнее других, ее невозможно переубедить или переспорить. Так что сведения о том, что штаб-квартира Альянса находится в пригороде Парижа, я оставил при себе.
Ольга рассказала, как они с Геной ходили в ресторан «Крошка-япошка». Я любил, как она произносит слово «япошка». С чувственным придыханием, с подъемом груди.
Я знаю единственного человека в Алге, который произносит слово «япошка» более чувственно. Это диктор местного радио «Июль» Агнешка Голубикина. Она рекламирует ресторан «Крошка – япошка» таким нежным голоском, что кажется, что язычок ее сворачивается в трубочку.
Шикако в ресторан этот сходил. Правда, только раз. Жаловался, что мозги чуть не высрал, и что с настоящим суши подаваемая отрава не имеет ничего общего.
По словам Ольги Аблязовой и ее подруг из планового бюро Бу в Альянсе держат вместо цепного пса, понимающего лишь одну команду, и команда эта «Фас!». За ним тянется длинный шлейф разоренных корпораций от Детройта до Поволжья.
«Настоящего имени его никто не знает, но все зовут его Бу!».
– Говорят, что директор Альянса страшно разозлился, когда ему сообщили об убийстве сотрудника. Теперь Бу должен взять под контроль следствие, после чего подвести порт под банкротство. Оказывается, это первый случай, когда за границей убивают менеджера Альянса такого уровня, и они этого не простят. Представляешь?
Когда Ольга начинала волноваться, она всегда повторяла «Представляешь? Представляешь?»
– Что значит, не простят?