Бубновый туз

— Товарищ Зарипов, — повернулся высокий чекист к невысокому парню лет двадцати пяти. — Возьмите двух товарищей и проверьте остальные помещения. Улики могут быть спрятаны и там.

— Есть, — развернувшись, милиционер вышел.

— Объясните, наконец, что вы ищете на моем заводе?! — подступил Иван Тимофеевич.

— Прошу вас отойти в сторону! — Рука белобрысого предостерегающе юркнула в карман.

Ссутулившись, хозяин отступил в угол комнаты.

Сейф опустел наполовину. Виднелась крашеная темно-коричневая стенка, а в углу лежала небольшая металлическая коробка, в которой обычно хранится табак.

— Что это такое? — спросил чекист у хозяина, показав на металлическую коробку.

Губы хозяина беспомощно дрогнули. Растерянность продолжалась недолго, неглубоко вздохнув, он проговорил удивительно спокойным голосом:

— Я не знаю, что здесь находится.

— Так это ваш сейф?

— Мой.

— А что находится в этой металлической коробке, вы не знаете?

— Получается, что так.

— Товарищи понятые, прошу подойти сюда и посмотреть, что находится в этой металлической коробке.

Кашлянув в кулак, старик сделал несколько робких шагов и приблизился вплотную. Женщина тоже подошла и принялась наблюдать за происходящим из-за его плеча.

Взяв в руки коробку, чекист одобрительно крякнул:

— Ого какая!

Внутри по жести что-то тяжеловесно шаркало. Понятые настороженно замерли, присмирели и чекисты, находящиеся в комнате. Даже муха, что бесшабашно билась в окно, и та вдруг успокоилась, словно прочувствовалась предстоящим моментом.

Высокий чекист обратил внимание на то, что женщина даже слегка приподнялась на цыпочки, стараясь повнимательнее рассмотреть содержимое коробки.

— Да что же они, в конце концов, делают-то?! — неожиданно вскричал хозяин кабинета, метнувшись к окну. — А диван-то в чем провинился? Почему они его тащат?! Неужели он тоже имеет какое-то отношение к недавнему ограблению или к каким-нибудь политическим диверсиям?!

Присутствующие невольно посмотрели в окно. Двое чекистов, прогибаясь под тяжестью, несли через двор большой кожаный диван. О чем они разговаривали, слышно не было, но по улыбкам, что гуляли на их лицах, было понятно, что уловом они остались довольны.

— Прошу минуту внимания. — Чекист с усилием открыл крышку. — Крепко сидит, зараза!

Понятые невольно ахнули.

— Ничего себе, — крякнул чекист.

— Что вы здесь видите?

— Золотые царские червонцы, — глухо сказал бухгалтер.

— Золото, — подтвердила женщина.

— Так вот я вам хочу сказать, — голос чекиста значительно посуровел, — из поезда пропали червонцы николаевской чеканки, которые перевозил наш сотрудник. Сам он был убит, а вот золото было похищено. Гаврила! — обратился он к сотруднику, сидевшему за столом и проводившему опись изъятых денег. — Сосчитай, сколько здесь червонцев.

Чекист аккуратно поставил коробку с монетами на стол.

— Сделаю, — охотно кивнул Гаврила.

— Можете не пересчитывать, — подал голос Юдин. — Там сто пятьдесят девять монет. Приберегал для себя, на черный день, мало ли… Но кто мог знать, что все это вот так выйдет.

— Берегли, значит, для того, чтобы за кордон удрать? Да мы вас, контру, давили и дальше давить будем! — жестко пообещал высокий чекист. — Пора вам освобождаться от буржуазных излишеств. Золотые монеты тоже придется изъять, я вам напишу расписку.

— Я буду жаловаться.

— Это ваше право. Гаврила, дай листок бумаги.

Присев, руководитель группы написал несколько строчек.

— По вашему делу следует обращаться к товарищу Сарычеву. Он лично распорядился об обыске. Если у вас имеются какие-то претензии на наши действия, то меня вы можете отыскать на Лубянке. Мой кабинет как раз напротив кабинета товарища Сарычева. Так что милости прошу, как говорится, рад буду встрече, а по этой бумаге вы можете получить изъятые вещественные доказательства.

Чекисты продолжали укладывать в мешки пачки денег. Иногда их сосредоточенная работа прерывалась требовательным голосом Гаврилы:

— Егор, которая пачка-то?

И, получив немедленный ответ, он обращался к понятым, стоявшим в центре комнаты:

— Вы считаете? А то не будет хватать пяти рублей, так товарищ хозяин жаловаться на нас станет.

Шесть последних пачек в мешке не уместились. Распихав их по карманам, начальник строго предупредил:

— Гаврила, не забудь запротоколировать и эти пачки. Все должно быть по закону!

— Запротоколирую. А они не выпадут из карманов-то?

— Буду осмотрителен.

Придвинув листок бумаги к понятым, высокий чекист попросил:

— Понятые, подойдите сюда. Распишитесь.

Первым подошел старик. Черкнув закорючку, он отошел в сторону.

— Теперь прошу вас. Пересчитывать будете?

— Я новой власти доверяю, — ответила женщина и, размашисто расписавшись, бочком отодвинулась к двери.

— Товарищи понятые, вы можете идти. Спасибо за вашу революционную сознательность и за готовность помочь советской власти, — поблагодарил чекист.

Упрашивать не пришлось. Протиснувшись между стоящими чекистами, понятые выскользнули в коридор.

— А с вами, товарищ хозяин завода, у нас будет более обстоятельный разговор. Так что прошу вас послезавтра к двенадцати часам на Лубянку.

— Это вы меня официально приглашаете? — ахнул Иван Тимофеевич.

— Разумеется, вот повестка, — протянул чекист листок бумаги, на котором было написано число и время.

Юдин осторожно взял бумагу.

— Господи боже мой, этого еще не хватало!

Начальник группы, выглянув в коридор, громко позвал:

— Антип, давай сюда! И Николая не забудь прихватить. У нас тут два мешка вещественных доказательств, дотащить нужно.

* * *

Горловину у мешков с деньгами завязали веревкой и, взвалив мешки на спины, потащили за территорию завода. Только когда уже отошли на значительное расстояние, Кирьян посмотрел на коптящие трубы и усмехнулся:

— А ведь хотел этого бухгалтера замочить.

— Ладно, бог миловал.