Будь готова к вечности

Уголки его рта поднялись в теплой улыбке, а рука заправила выбившуюся прядь волос, перед этим немного покрутив ее на пальце.

– Уже отросли.

Я вначале не поняла о чем он. Меня всегда бесили резкие переходы с одной темы на другую, но я не стала показывать свое раздражение.

Не пойму, почему его так волнуют мои волосы? Какая разница черные они или рыжие?

Теперь мой цвет восстановился. Остались лишь черные кончики где-то в один дюйм. Может, состричь их?

– Ты не ответил, – с укором сказала я, обхватывая себя руками.

Кейн сел в плотную ко мне и, закинув руку мне за спину, притянул к себе. Не смотря на черту вампиров – их холодную кожу, рядом с ним мне было тепло.

Внутри я радовалась этому, как ребенок, а снаружи пыталась сохранить невозмутимую маску лица, как будто это обыденное дело. Знал бы он, как реагирует мое сердце на него! Как учащается мое сердцебиением, стучит так, что, казалось, слышно на пару миль вперед. А, может, он и знает?

Если читает мысли, то наверняка в курсе всего, даже еще лучше меня.

Я почувствовала, как краска приливает к моему лицу, и чуть наклонила голову вперед, пряча, наверно, уже пунцовое лицо у него на груди. У парня был резкий запах одеколона. Он тут же ударял в нос, но даже это мне теперь нравилось. Мне нравилось в нем то, что в других раздражало.

– Каким бы могущественным он не был, правила одни для всех, – раздался его голос у меня над ухом. – Если он убивает кого-то из своих - свои же его потом четвертуют или же отправят в мир широкий, то есть вечное изгнание. Это сродни клейма, грязь, которая въедается в кожу и не стирается.

– Я согласна, – я заворожено смотрела на огонь, который вот-вот потухнет.

– Не понял, – он сильнее сжал меня за предплечье.

– С твоими словами на счет выбора, – поспешила пояснить я. – Ты дал право выбора? Но у меня его нет. Ты сам знаешь, что я не смогу выбрать их. Даже если бы и хотела… Как ты там говорил? Любовь подстроила меня под себя.

Я слышала, как парень усмехнулся.

– Так значит..?

– Ты сам сказал, что выход у меня только один, – с горечью произнесла я.

Стать вампиром – мой единственный спасительный вариант, но готова ли я к такому? Я хочу остаться человеком, построить свою жизнь, завести семью, детей и умереть обычным человеком, а не монстром. Но если я откажусь от обращения, моя человеческая жизнь будет недолгой. Карл приложит все усилия, чтобы избавиться от меня. Кроме того, я еще и обременяю Кейна, стану для ним лишним грузом, а этого я также не хочу.

Но как же моя семья? Я уже представляю это зрелище, когда спустя столько времени я вернусь домой и заявлю с порога: «Мама, папа, ваша дочь стала вампиром!». Они либо посмеются, либо отправят меня в психушку. А что если им не говорить?

Если я останусь человеком, больно будет всем, если вампиром – то только мне. Получается, что я поступаю как эгоистка, если откажусь от вампиризма и останусь собой? Картинка перед глазами размывалась из-за подступивших слез. В любом случае я умру. Вот только в первом безвозвратно, а во втором умру, чтобы жить. Бредово звучит как-то.

Я не удержалась и хлюпнула носом. Я правда не хотела, чтобы парень видел мои слезы.

– Погоди, – он легенько встряхнул меня за плечи. – Ты что плачешь? – брюнет склонился ко мне, заглядывая в глаза.

– Я просто устала немного, – я старательно отворачивалась, чтобы не показывать свое заплаканное лицо. Соленая вода уже во всю текла из глаз, оставляя позади себя влажные дорожки.

Кейн аккуратно отстранился и поднялся на ноги.

– Так, мы оба сегодня устали, – он упер руки в бока. – Пойдем, я там уже постелил. Тебе нужно поспать.

Я послушалась, соглашаясь с его словами кивком головы, и медленно начала подниматься.

– Но мы ведь не договорили, – сказала я, хоть и продолжать этот разговор не было сил.

Вампир осторожно подхватил уставшую меня. Я просто валилась с ног после сегодняшних происшествий, а мой мозг взрывался от полученных новых фактов.

– У нас еще есть время, – ответил он и не спеша повел в другую комнату. – Выспишься, еще раз все обдумаешь. Нельзя так с горяча принимать решения. Порой именно они кажутся самыми глупыми в нашей жизни.

Я театрально схватилась одной рукой за голову и состроила страдальческое выражение лица.

– Прошу, хватить на сегодня философии, – не знаю, откуда у меня еще сил шутить.

Он засмеялся в ответ на мою реплику. Кейн завел тем временем меня в комнату.

– Извини, света здесь нет, но если хочешь, я могу зажечь свечи, – парень усадил меня на кровать.

– Думаю, что я сразу лягу спать, – я зевнула, представив, как моя голова коснется подушки и я наконец смогу отдохнуть за весь день. – А ты где будешь? – я вспомнила, что кровать в доме только одна и я сейчас на ней сижу.

– В гостиной отличный диван, – он улыбнулся, сверкая в темноте белыми зубами. – Тогда спокойной ночи? – брюнет начал пятиться к двери.

– Спокойной ночи, – я послала ему ответную улыбку.

– Если что – кричи, – состроив каменное лицо сказал он перед тем, как покинуть комнату.

Я думала, что тут же усну после того, как за ним захлопнулась дверь, но случилось все наоборот и мысли с удвоенной скоростью засуетились в моей голове, перескакивая друг друга.

Уткнувшись носом в подушку, я дала волю слезам. При Кейне не хотелось реветь, а здесь, в полной тишине и одиночестве, можно сорваться.

Я не знала, что мне делать, какой поступок будет правильным. До моего дня рождения осталось три дня и я впервые так не хочу, чтобы этот день настал. Через три дня все решится.

У меня осталось примерно семьдесят два часа на размышления. После - моя жизнь в очередной раз развернется в другую сторону.

Проснулась я от запаха горелого, который пробрался в комнату. Я мигом подорвалась с кровати, отбросила в сторону теплое одеяло и, шлепая босыми ногами по деревянному полу, побежала осматривать дом с мыслей о том, что мы горим. Первой на пути мне попалась кухня и, зайдя, я остановилась в дверях, не веря своим глазам. Кейн возился у плиты и тихо ругался себе под нос. Так вот откуда запах.