Будь моей парой

Я сжал в руках телефон, желая переломить его и хоть так выплеснуть отчаяние и безнадёжность, которые меня сейчас накрывали с головой.

– Профессор, эксперимент закончен. Всё зашло слишком далеко. Сильва меня не простит.

Я коротко вздохнул и перевёл взгляд на часы. Вероятнее всего, девушка уже добралась до дома. Очень хотелось плюнуть на всё: на её неприступность и независимость, на свою гордость и глупость и просто поехать к ней и впустить в своё сердце. Пусть она сама разберётся, где в нём ложь, а где правда. А потом схватить в охапку эту невыносимую девчонку и целовать до тех пор, пока она не простит, пока не согласится быть моей!

– С девушкой я решу вопрос сам. Будет немного труднее, чем я думал, но ничего критичного, - протянул Маран.
– В вашей истории появилось кое-что новое и непонятное.

– Господин Маран, прошу Вас, объясните доступным языком, что Вы сейчас имеете ввиду.

Маран откашлялся, коротко вздохнул и припечатал.

– Сильва - не Ваша истинная, Дамир!

– Что?
– мир перед глазами поплыл, и я схватился за край стола.
– Профессор, что за шутки?

Мой гневный рык сотряс стены несчастного кафе, и бедный официант, протирающий соседний столик, подпрыгнул и оглянулся.

– Я сам пока в замешательстве, - никак не реагируя на мой тон, ответил Маран.
– Ваш мальтан не вступает в реакцию с фенилпропинизоприном девушки, но она, между тем, видит цвет Ваших глаз, а Ваш зверь чует её запах. А ведь на этих трёх китах: запах, цвет глаз и реакция крови - и зиждется само существование истинности. И я обязательно должен понять, в чeм кроется ошибка касательно вашей пары. Поэтому в ближайшее время сам свяжусь с Сильвой, а после мы сможем собраться все вместе и поговорить.

– Профессор, - я устало потeр глаза, - могу я Вас попросить пока не распространяться об этой истории вне пределов лаборатории? Если по окончании Ваших экспериментов подтвердится, что Сильва и я - не пара, то...

Я замолчал, обдумывая своё решение. К демонам законы и запреты - я хочу быть с ней, с этой вредной, колючей, категоричной, но такой ранимой и родной девушкой!

– ...Мне не нужен никто другой. Я всё равно буду добиваться Сильвы!

Маран хмыкнул и задал лежащий на поверхности вопрос:

– Вопреки закону и запрету?

– Вопреки всему и наперекор всем Мирам, и даже ей самой!

В трубке повисла тишина.

– Вы знаете, Дамир, - наконец подал голос Маран, - то что Вы сейчас чувствуете, называется одним коротким словом. Как Обороту, никогда ещё с подобным чувством не сталкивающимся, могу подсказать, что...

– ...Я влюблён.

Сильва

Проревев в подушку несколько часов, я затихла, едва услышала негромкий щелчок входной двери. Тётушка Рута, скорее всего, вернулась с рынка. Я тихонько всхлипнула и вытерла ладонью опухшее от слeз лицо.

Коротко пилимкнул телефон, и я невольно покосилась на экран. Поверх всех значков высветилось сообщение от Марики: "Привет. Спишь? Можно позвонить?"

Прости, Марика, но твоя подруга сейчас не в том состоянии, чтобы болтать о твоей счастливой жизни. Нет, я не завидую, просто боюсь, что не выдержу и расплачусь. А о том, что вечно весёлая и позитивная Сильва может быть слабой и беспомощной, не должен знать никто.

Никого сейчас не хочу ни видеть, ни слышать!

Я встала с кровати, протeрла заплаканное лицо салфетками, переоделась и натянула мотоботинки. Мой байк, который совершенно незаслуженно последнее время был забыт - единственный друг, который не будет ни жалеть, ни сочувствовать, ни наставлять на путь истинный. Он просто будет мчаться вместе со мной по трассе, пропуская под своими колeсами бесконечную ленту дороги. И снова, как и раньше, со мной будут только ветер, скорость и свобода!

Вороной меня не подвeл. Пару недель назад, как только начались затяжные дожди, я арендовала на стоянке небольшой крытый бокс для хранения таких вот железных коней, и сейчас, подходя к своему байку, буквально кожей ощущала его радость от встречи.

– Привет, мой хороший!
– я обняла его рогатую голову.
– Скучал? Я тоже. Прости свою нерадивую хозяйку, бросившую тебя здесь. Обещаю, что такого не повторится. Теперь всегда будем только мы с тобой, и больше нам никого не надо.

Несколько слезинок выкатились из-под ресниц, но я быстро смахнула их и сжала кулаки. Хватит устраивать слезоразлив! Я сильная, смелая, самодостаточная, и мне никто не нужен!

Пару разу глубоко вздохнув для успокоения нервов, я надела шлем и выкатила байк из бокса. Ветер, скорость и свобода - вы единственные, кто мне нужен сейчас и всегда!

Через несколько часов гонок меня начало отпускать. Я, наконец, смогла спокойно дышать, не боясь расплакаться или разозлиться. Кроме того, верх брала усталость - после суточной смены я не поспала ни минуты. Тяжело вздохнув, я повернула Вороного в сторону города.

Прямо перед развилкой к месту стоянки меня вдруг подрезал крутой байк. Я резко затормозила, и заднее колесо пошло юзом, а байк стал заваливаться набок. Мне пришлось проехаться коленом по асфальту, чтобы не упасть вместе с Вороным. Всe-таки я правильно поступила, купив полную экипировку, включающую в себя жёсткие наколенники.

– Придурок!
– зло рыкнула вслед гонщику, а он вдруг поморгал мне стоп-сигналом, а потом поднял руку.

Извинился, типа, что ли?

– Всё равно придурок!

Подъехав к стоянке, я оставила там своего коняшку и неспеша побрела домой.

Тётушка Рута пила на кухне чай. Завидев меня, женщина обрадовано всплеснула руками.

– Сильвочка, деточка! Что ж ты так поздно гуляешь? На мотоциклете своём ездила, что ли?
– увидев, во что я одета, она осуждающе покачала головой.
– Да разве ж в такую погоду на этих шайтан-машинах можно ездить? Ой-e-eй! Не бережeшь ты себя. Иди, раздевайся, чайник горячий!

Я отрицательно мотнула головой.

– Спасибо, но я очень устала. Пойду спать.

Прошмыгнув в комнату, чтобы тётушка меня не заболтала и, не дай боги, не прочитала чего по моему лицу, я разделась и быстро нырнула под одеяло. Несмотря на то, что я действительно очень устала, сон не шёл. В голове всё крутилось и крутилось то, что произошло вчера вечером, и во что это вылилось утром.

Я вспоминала, каким напряжённым было лицо Дамира, когда он спасал меня от наркомана, сколько тревоги плескалось в его глазах, когда он меня обнимал, как заботливо обрабатывал рану, и как потом мы едва не поцеловались.

Перевернувшись на другой бок, я отогнала ненужные мысли, но, едва попыталась расслабиться, вспомнила сон, где мы целовались, а потом утренний поцелуй наяву. А ведь наяву ощущения были похожи, только намного ярче. Неужели мне это не приснилось? Да ну! Быть того не может!

Я тяжело вздохнула и села на постели.

– Отстанешь ты от меня сегодня или нет?
– отчаянно прошептала в пустоту.
– Что тебе надо? Не будет у нас ни любви, ни счастливой жизни, ни деток по лавкам! Вы, блохастые, только и умеете, что портить людям жизнь!