Будь моей парой

Мужчина смотрит на меня, будто оценивает. Незримое движение рукой, и звук, словно что-то отсекают. Хочу крикнуть, но только плотнее сжимаю зубы. Кричать нельзя. Нельзя...

Открываю глаза. Блондин крутит в пальцах тонкий рыжий локон. Касается им лица и снова отстраняет. Его глаза закатываются в блаженной неге.

Псих. Сумасшедший фанатик. Садист.

Нужно вычислить момент, поймать его взгляд, когда он будет менее внимателен. Если бы хоть на миг он отвлекся, хоть на секунду оставил меня без присмотра...

Поймав мой взгляд, Айк резко отводит голову назад, зрачки мгновенно сужаются. Как у хищника, которому бросили кусок свежего мяса.

– А ты сладкая, детка, — он гладит меня по щеке и шипит, и от этого звука у меня все внутренности съёживаются.
– Люблю таких.

Мотаю головой. Нет! Нет! Ты ошибся! Я не истинная! Но говорить нельзя, будет только хуже.

Айк продолжает гладить меня по щеке, его пальцы чуть касаются кожи. Он будто бы не замечает моего напряжения. Каждое прикосновение - холод, разливающийся по телу, но я заставляю себя сохранять спокойствие. Дыши. Не показывай страха.

Мужчина наклоняется к самому уху, дыхание - горячее, обжигающее.

– Ты моя игрушка, рыжуля, - шепчет он, - и я тебя уже не отпущу. Твой любимый медведь поиграл с тобой, теперь моя очередь.

Он ведёт пальцами по старым шрамам на моём плече. Вверх-вниз, вверх-вниз. Будто гладит. Его дыхание так близко, что оно отдаётся эхом в голове. Зажмуриваюсь, чтобы не выдать себя. Медведь, порвавший меня - это Дамир?.. Нет, не верю. Дамир бы признался! Он обещал больше не лгать! Обещал!

– Ты ведь уже поняла, что это был он?
– шепчет на ухо Айк.

Пытаюсь погасить эмоции. Не могу поверить, что он снова меня обманул, но признаться в этом страшно даже себе. Нет! Об этом буду думать позже. Сейчас у меня другая задача. Нужно вырваться отсюда, а значит, я должна увести разговор.

– Ты со всеми игрушками так развлекаешься, ...господин?..
– шепчу пересохшими губами, и он улыбается.

– Нет. С другими было не так. Они были слабыми, быстро сдавались. Это скучно! А с тобой мы повеселимся. Ты сильная, рыжуля. А значит, долго продержишься. Я наблюдал за тобой. За вами двумя. И знаешь, мне понравилось, как ты сопротивляешься. Но ломаются все. И тебя я тоже сломаю.

Не отвечаю. Айку нужна моя слабость. Какое-нибудь неверное действие. Он ждёт его. Но я не могу себе позволить совершить ещё одну ошибку.

Мужчина снова поднимает скальпель, внимательно смотрит в глаза и проводит лезвием чуть ниже ключицы, оставляя огненный след. Боль - мгновенная, резкая - тут же превращается в жар и разливается по всему телу. Я едва не вскрикиваю, но держусь. Сердце бьётся так быстро, что боюсь, он услышит и захочет заполучить и его.

И тогда я понимаю - вот он, тот самый момент. Его внимание сосредоточено на лезвии и линии, которую оно оставляет на моей коже, когда скальпель рассекает кожу.

Соберись. Соберись, Сильва! Это твой шанс.

Айк снова касается моего лица, пальцы ледяным жалом жгут кожу, вызывая неконтролируемую дрожь. Он наслаждается моей реакцией, моим страхом, который, как ему кажется, заполнил меня целиком.

Но нет, милый, мы ещё посмотрим, чья возьмёт! Рядом, под боком, я ощущаю телефон Дамира. Он лежит так близко, что я могу попытаться придавить его и нажать "тревожную кнопку". Айк о ней не знает, иначе бы не кинул мне его. Ну же, отвлекись хоть на миг… Боги, помогите, мне нужна всего одна секунда!

Блондин наклоняется ближе, его довольный смех эхом разносится по подвалу.

– Кричи, рыжуля, кричи, - он смакует каждую эмоцию на моём лице.

– Сопротивляйся.

Я мотаю головой. Нет!

Недовольный хмык и снова боль. Грудь обжигает огнём, я выгибаюсь и кричу. Боль-боль-боль. Снова и снова. Я задыхаюсь от крика. Кажется, этому не будет конца.

Когда думаю, что пытка никогда не кончится, он наконец отстраняется. А я судорожно ловлю ртом воздух и дышу, дышу.

– Ну вот и умница, - удовлетворённо шепчет Айк.

Игнорирую текущие слёзы и открываю глаза. Мужчина склонился прямо надо мной. Он буквально впитывает мои эмоции, наслаждается моим страхом, моей болью. На его губах проступает блаженная улыбка. Он не торопится. Пальцы медленно скользят по коже, оставляя за собой красные полосы. Он рисует на мне узоры моей же кровью. Псих!

Глубоко дышу. Каждый вдох - маленький шаг к спасению. Силы на исходе. Боги, кажется, я больше не выдержу.

Слежу за мужчиной и мысленно засекаю время. Мне нужно продержаться всего пятнадцать-двадцать минут. До приезда полисменов. Телефон по-прежнему лежит под боком, но на его экране, в правом углу, теперь горит маленькая красная точка. Это значит, что "тревожная кнопка" передаёт сигнал пеленгатору. И я цепляюсь за эту мысль как за последний оплот надежды.

Пятнадцать минут… Если бы я могла заставить себя не чувствовать боль, я бы просто закрыла глаза и терпела. Хочу потерять сознание, но спасительная чернота от меня отвернулась.

Не смотрю на садиста, стараюсь не реагировать на его слова. В голове только одна мысль: держись, твоё время пошло.

Сердце бьётся так быстро, что, кажется, сейчас вырвется наружу. Пытаюсь его унять. Знаю одно - если мне удастся продержаться ещё немного, я буду жить.

Тишина становится звенящей. Лишь изредка она прерывается тихим смехом Айка и моим сбившимся дыханием. Это самое ужасное и самое важное ожидание в моей жизни.

А ты, тварь, рисуй! Рисуй и наслаждайся! Скоро за тобой приедут. Потакай своим извращeнным желаниям последние мгновенья. У тебя осталось так мало времени!

Глава 15

Дамир Лэттер

После разговора с Мараном, я долго бездумно колесил по городу, пытаясь привыкнуть к новой реальности. Но единственное, что понял - я не готов отпустить свою рыжую бестию. Если я и ранее не понимал значение истинности, то сейчас мне стало на неё просто плевать. Пусть Сильва не была моей истинной, я хотел только её: быть с ней, обнимать, целовать, разговаривать, узнавать о ней и вместе с ней что-то новое, гонять на байках, петь в караоке, работать бок о бок. Я хотел всегда быть с ней. Быть рядом. Знать, ощущать, защищать и понимать, что она моя, и только моя!

– Моя сладкая медовая девочка, - шептал в отчаянии и от бессилия что-либо изменить до побелевших костяшек сжимал руль.

Я не заметил, как совсем стемнело, и город окрасился миллионами горящих фонарей и миллиардами мерцающих окон домов. В себя пришёл неожиданно от полоснувшего по глазам слепящего света какой-то встречной машины.

– Идиот! Переключись на ближний!
– рыкнул зло и, взглянув на часы, понял, что на улице уже глубокая ночь.

Не знаю, какое шестое чувство заставило повернуть руль, но я вдруг решил поддаться ему и вскоре уже въезжал во двор знакомого дома.