Будь моей парой

Крепкие руки удерживали меня, не давая отстраниться, настойчивые губы жадно терзали мои, и где-то на периферии сознания я слышала свои приглушённые стоны.

Голова кружилась, внутри всё сжималось, тело пронзали тонкие и острые разряды тока, внизу живота плескалась горячая лава, разливаясь лихорадочным жаром, ноги отказывались повиноваться, а руки, наоборот, не находили покоя, скользя по плечам и груди Дамира.

Я и сама не заметила, как оказалась сидящей на столе с раздвинутыми ногами, а мужчина, не переставая целовать, гладил мою спину и руки, легко скользил по плечам, мягко сжимал грудь, касаясь вершинок, от чего те сжимались, заставляя меня тихо стонать. Одной рукой он крепко прижимал меня к себе, и я даже сквозь одежду почувствовала всю силу его желания.

Как профессиональная медсестра, я хорошо знала мужскую анатомию, но вот как девушка - так близко ощутила её впервые. И это испугало. Испугало не только желание мужчины, но и моё - переполняющее, зовущее, тянущее, заставляющее прижиматься ещё сильнее, чтобы ощутить его в полной мере и дать возможность погасить пылающий во мне огонь.

Я задохнулась, резко отстранилась и обхватила себя руками.

– Нет, прошу, не надо! Остановись!
– мой испуганный вскрик разрезал тишину.

Дамир замер, а я поспешно одeрнула задранную до шеи водолазку и непослушными пальцами попыталась застегнуть пуговицы халата.

Мужчина перехватил и крепко сжал мои дрожащие руки.

– Что случилось, Силь?

Приподняв подбородок, он нежно провёл большим пальцем по щеке и внимательно всмотрелся в глаза.

– Ты испугалась? Я слишком тороплюсь? Прости, - он нежно поцеловал меня.
– У меня рядом с тобой просто сносит крышу. Как увижу, только и думаю, какая же ты сладкая. Ты - мой личный сорт наркотика.

Отпустив руки и крепко обняв, Дамир зарылся лицом в мои волосы и шумно выдохнул.

– Ты одуряюще пахнешь, - прошептал в макушку и расстегнул заколку.

Волосы тяжёлым потоком рассыпались по плечам, и мужчина тут же запустил в них пальцы, перебирая и поглаживая подсохшие пряди.

– Дамир... Я...
– прошептала, спрятав лицо у него на груди.
– Дело в том, что я...

Я почувствовала, как мучительно краснею и тяжело вздохнула. Мне двадцать шесть лет. Как я могу признаться в своей абсолютной неопытности в близком общении с мужчиной? Ну кто в такое поверит?

Немного отстранившись, Дамир попытался посмотреть мне в лицо, но я лишь ниже опустила голову.

– Ты чего-то боишься? Проблема во мне?
– спросил мужчина, и я услышала, как он затаил дыхание.

Не поднимая глаз, я отрицательно помотала головой.

– Нет. Я...
– замолчав, я зажмурилась и вдруг неожиданно для самой себя выпалила совсем другое: - Я тоже тебя люблю!

Над головой раздался вздох облегчения, и мужчина тут же сгрeб меня в охапку и принялся покрывать короткими горячими поцелуями нос, лоб, щeки, виски, губы.

– Маленькая моя, - шептал он, - нежная, милая, любимая... Моя!

Он прижимал меня к себе и целовал, целовал, а я хваталась за воротник халата, притягивая его ещё ближе. Утихшее было томление вернулось снова. Я выдохнула и отпустила тормоза.

К чему хранить в сердце обиды, к чему растить их, холить и лелеять? Этот путь ведёт вникуда и отравляет жизнь, не давая вдохнуть полной грудью. Я люблю этого мужчину, так почему не могу позволить и ему любить меня? Всё, что было, осталось в прошлом, и этого уже не исправить. Постоянно оглядываясь назад, мы периодически не видим, что ждёт нас впереди. А ведь именно там, впереди, уже строится то будущее, которое мы проецируем из нашего настоящего. И то, какими мы придём к нему - уставшими и злыми, полными обид и сожалений или счастливыми и открытыми к познанию нового - зависит только от нас! И если Дамир говорит, что я - его, то почему он не может быть моим? Он - мой мужчина, мой любимый! МОЙ!

Его ладони легли на мои бёдра, и тепло, разливающееся внизу живота, вспыхнуло с новой силой. Моё тело откликалось на его зов, всё крепче прижимаясь к нему и призывая утолить эту муку, а окружающий мир окончательно растворялся в этом невыносимо сладком танце.

Я цеплялась за остатки сознания, пытаясь выбраться из дурмана поглотившего меня желания, но с каждой секундой всё больше соскальзывала в сладкое мучительное забытьe. Наши губы вновь и вновь встречались в долгом, мучительно чувственном поцелуе, в котором растворялась каждая капля невысказанных чувств и неприкрытого желания.

Мягкие губы коснулись груди, а горячий язык лизнул вершинку, и я выгнулась от пронзившего меня разряда и застонала.

Твёрдые нежные ладони скользили по коже, гладя и чуть сжимая плечи, грудь, живот, бeдра, и меня уже буквально трясло.

Мозг благоразумно отключился, предоставив все права желанию тела.

Я совершенно не понимала, что происходит, полностью отдавшись во власть охвативших меня чувств. Не приходила в себя, даже когда с меня слетала одежда, не поняла, как оказалась лежащей спиной на столе, а мои ноги ласково, но требовательно развели в стороны.

Обжигающие поцелуи коснулись дрожащего живота, колен, спустились на внутреннюю поверхность бедра, вызывая во мне какое-то абсолютно новое, дикое желание - ещё, ещё...

Меня буквально подбросило, когда нежный поцелуй обжeг кожу там, где горело и пульсировало сильнее всего. Горячий язык прошёлся по средоточию желания, и я выгнулась и задрожала, сжимая руки в кулаки и царапая твeрдую поверхность стола.

Жар пульсировал всё сильнее, заставляя стонать и выгибаться раз за разом, задыхаясь молить о пощаде и требовать ещё. Вспышки молний пронзали тело насквозь, сжигая всё на своём пути и теряясь в кончиках пальцев.

Где-то внутри поднималась тягучая мощная волна цунами, грозясь утопить меня в себе, и казалось, я больше не выдержу этого и сойду с ума, когда мир вдруг замер, а через мгновенье взорвался, унося меня в своём лавовом потоке. Не выдержав, я закричала, дрожа всем телом и цепляясь негнущимися пальцами за вдруг оказавшиеся прямо надо мной широкие мощные плечи, впилась жарким поцелуем в прильнувшие ко мне губы, чувствуя, как, сотрясаясь, постепенно расслабляется тело, а волны становятся всё короче и нежнее. Под языком стало сладко...

...И вдруг пришла боль. Обидная, острая - она была как противовес ещё не отпустившему меня наслаждению. Я взвизгнула прямо в губы Дамира, забилась в его руках, пытаясь оттолкнуть, избавиться от источника боли. Но меня пронзила новая вспышка. Внизу, там, где только что было так хорошо, необыкновенно, волшебно, будто вонзили кол, и он буквально разрывал меня на части, гася плещущуюся во мне негу и возвращая в ужасную реальность.

– Пусти! Пусти!
– закричала и неожиданно разрыдалась, закрывая лицо руками.