Будь моей судьбой

— Я просто буду тебя целовать, Джен. Везде. Хоть до самого утра, пока ты не перестанешь бояться. Хочу, чтобы тебе тоже было хорошо, — вкрадчиво прошептал демон, обдавая ухо жарким дыханием, и Дженни в ответ прильнула теснее, раздвигая бедра.

Она любит этого мужчину, она хочет быть с ним, она готова доверить ему себя полностью. И будь, что будет!

— В первый раз всегда больно, — с придыханием пробормотала она. И тихо застонала, когда ловкие пальцы легли на низ живота, совсем легко, еле ощутимо погладили сомкнутые влажные лепестки. Мало… слишком мало. Раум любит так играть — дразнить и терзать ее, заставляя изнывать от желания.

Один палец скользнул внутрь — неглубоко, заставив ее задохнуться от острой вспышки возбуждения.

— Больно тоже может быть по-разному, Дженни-трусишка, — в доказательство своих слов он укусил ее за сосок — болезненно и сладко до умопомрачения. Низ живота свело от удовольствия.

— Ах-х-х!

Рядом потрескивал огонь в очаге, пахло смолой и дымом. От бесстыдных прикосновений, поцелуев, укусов хотелось выгибаться и кричать в голос, забыв о том, что лишь тонкая преграда из шкур отделяет их от осенней ночи. Страх уходил, растворялся в мареве желания. В трепете прикосновений, жаре объятий, сладости поцелуев.

Его хриплый приказ.

— Не сдерживайся. Мне нравится слышать, как ты стонешь.

И горячий рот на ее груди, ласкающие прикосновения там, внизу, от которых из горла рвутся развратные вздохи и крики. Отражаются от плотно натянутой шкуры, летят вместе с дымом вверх, навстречу неполной луне.

Тишина. Безлюдье равнодушных гор. Живительное тепло костра и два сплетенных в объятиях тела. Луна — волчье солнце — одобрительно моргнула и скрылась за тучей, словно храня стыдливость невесты, и вслед за ней ушли сомнения и страхи. Осталось только кипящее раскаленной лавой в крови вожделение, желание ласкать и принимать ласки, стать еще ближе, навсегда…

Собственный еле слышный выдох. Слова, которых демон добивался так долго.

— Возьми меня.

И ответная сладкая тяжесть мужского тела. Дженни заскулила от желания, чувствуя, как возбужденный ствол скользил вдоль покрытых любовным соком лепестков, поддразнивая и лаская. Она даже дернула бедрами навстречу, готовая сама насадиться на него. И пусть будет больно, лишь бы ощутить его полнее, стать единым целым.

— Тише, маленькая. Не торопись, — Раум чуть подался вперед, и у Дженни перехватило дыхание, когда она почувствовала, как бархатистая головка медленно раздвигает мокрые складочки.

— Моя, — простонал демон, врываясь в ее тело.

Боли не было. Почти не было — короткая ноющая вспышка, которая исчезла мгновением спустя. На смену ей пришла огненная волна. Она прокатилась по телу, выжигая все чувства, все мысли, кроме острого, почти болезненного удовольствия. Наслаждения на грани нестерпимого, когда так хорошо, что хочется плакать, сердце колотится в груди с нечеловеческой силой, а все ощущения усилены в десятки, сотни раз.

Жар чужого дыхания на шее. Прикосновение обнаженной кожи к коже. Сладкая боль в распухших от поцелуев губах. Медленное и осторожное движение чужой плоти внутри ее тела.

Оргазм называют «маленькой смертью». Это не было оргазмом, но тоже оказалось похоже на смерть. Слишком сильно, слишком остро. Почти непереносимо…

А потом в какофонию нестерпимо сильных ее собственных ощущений вошли чужие — темные, пряные, страстные. Обрывки незнакомых эмоций и чувств врывались в сознание, как звуки музыки откуда-то издалека, накладывались, смешивались с ее собственными в упоительную, непередаваемую симфонию. Дженни ощутила себя на миг не только собой — испуганной, слабой, впервые познающей близость с мужчиной, но и кем-то другим — сильным, уверенным, точно знающим что и как нужно делать.

От неожиданности девушка всхлипнула, и Раум остановился. В палитре эмоций мелькнула… тревога? Да, тревога.

— Детка, все хорошо? — очень хрипло спросил демон, покрывая поцелуями ее шею.

— Да-а-а, — зачарованно выдохнула Дженни. Происходящее казалось невероятным. И таким восхитительно прекрасным. Она чувствовала его еле сдерживаемую страсть, желание двигаться резче, быстрее. Овладеть, присвоить, подчинить. Чувствовала и скрытую за этим эгоистичным желанием безграничную нежность. И острое, непередаваемое удовольствие, которое ему дарила их близость.

Девушка осторожно положила ладонь ему на плечо, чуть царапнула ногтями и чуть не застонала ощущая эти прикосновения сразу с двух сторон.

— Не останавливайся!

Демона не нужно было упрашивать. Он чуть подался назад, и Дженни не удержавшись застонала уже в голос. Ощущения были настолько убийственно яркими, что казалось еще немного и она потеряет сознание.

Он задвигался быстрее. Девушка выгнулась и вцепилась в его плечи, царапая кожу когтями. Слабая пикантная боль заставила ее всхлипнуть.

— Да! Да! Еще!

Граница между душами исчезла, они были одним. Дженни целовала и принимала поцелуи. Отдавалась и входила в покорное дрожащее от желания тело. Стонала и ловила губами чувственные, безмерно возбуждающие стоны. И уже не разделяла себя и своего мужчину в пряном мареве взаимной страсти. Разделенные на двоих ощущения, эмоции, чувства стали не вдвое, вдесятеро ярче. Перед глазами плясали звезды, под кожей вспыхивали и гасли россыпи сладких искр, а внизу живота скручивалась жаркая тугая спираль.

— Быстрее! Пожалуйста… — проскулила она. Демон стиснул ее, заставив жалобно ойкнуть, и задвигался быстрее, вколачиваясь в ее тело. Он тяжело дышал сквозь зубы, балансируя в полушаге от оглушительного финала.

Еще несколько яростных толчков, и спираль внизу живота взорвалась. Дженни изогнулась, впилась ногтями в спину демона и замерла в его объятиях, чувствуя, как тело прошивает одна нестерпимо-приятная судорога за другой, снова и снова.

Ответный хриплый стон, и новый всплеск наслаждения — на этот раз чужого, но оттого не менее сладкого. Раум остановился и ткнулся лбом ей в плечо. Лихорадочное дыхание обжигало кожу, по телу еще расходились отголоски невозможного удовольствия, а прямо перед глазами маячила соблазнительно обнаженная шея.

Волчица в душе встрепенулась, подсказывая, как следует завершить обряд…

Глава 18

Нет, это не было разумным жестом или осознанным решением. Слепой инстинкт, голос крови. Ведомая им, Дженни потянулась и впилась в гладкую кожу зубами, оставляя понятный для любого оборотня знак: мое, не трогай!

Рот наполнился кровью — пряной и сладкой, а Раум громко выругался и отпрянул, разрывая их связь. Волчица разжала зубы и обиженно заскулила.