Будь моим этой ночью

— Я хочу лично поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь.

Он выглядел смущенным и уставился на ее руку так, словно не был уверен, что перед ним. Однако Прю не стала ее убирать.

— Пожалуйста, не стоит. У меня просто не было другого выбора. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Я сделал это не ради похвалы, а потому, что считал это единственно правильным.

Сказал ли он это из скромности или же просто для того, чтобы Прю оставила его в покое? Тон его был не суровым, но далеко не таким теплым, как она надеялась.

— Правильным или нет, для меня ваш поступок очень много значит, и потому я хочу выразить вам свою признательность.

Он кивнул в ответ:

— Что ж, как вам будет угодно.

Последовала пауза, в течение которой они беззвучно уставились друг на друга. Прю могла смотреть в эти золотистые глаза хоть целую вечность.

Она нарушила молчание несколькими мгновениями спустя:

— Я также надеюсь, что вам не придется страдать от долговременных последствий вашего храброго поступка.

Шапель покачал головой:

— Я прекрасно себя чувствую.

И, судя по его виду, это было правдой. Если не считать розоватого оттенка кожи на щеках и переносице, он выглядел не хуже, чем обычно. Впрочем, и сама Прю выглядела на удивление хорошо, учитывая, что ее совсем недавно пытались отравить.

— И каким же образом вы избавили меня от яда? — Этот вопрос вырвался у нее прежде, чем она успела сформулировать его в более деликатной форме.

Шапель даже глазом не моргнул.

— Я его высосал.

О Боже! Жар так и прихлынул к ее щекам, рука невольно взметнулась к прикрытой шелком груди. Рана, хотя до сих пор слегка побаливавшая, уже успела почти полностью зарасти, что само по себе казалось весьма странным. Значит, он высосал яд из ее тела?

Прю отвела от него взгляд. Интересно, заметил ли Шапель, какое сильное впечатление произвели на нее его слова? Они беседовали о спасении ее жизни, и уже один этот разговор не просто ее возбуждал, а поражал до глубины души. Ради нее Шапель не только рискнул появиться на солнце, но и принял в себя смертоносный яд. Это само по себе превосходило любые ожидания Прю, и вряд ли она смогла бы возместить эту жертву.

Взяв себя в руки, Прю снова оказалась с ним лицом к лицу.

— И опять вы рисковали собственной жизнью ради меня.

Перевернув руку, он накрыл ею ладонь Прю. Его пальцы оказались такими длинными, что могли легко сомкнуться вокруг ее руки. Ощущение было интересным и чрезвычайно волнующим.

— Похоже, вы находите это странным.

— Да. Как подсказывает опыт, люди не склонны рисковать собой ради кого-то еще.

— Не ради «кого-то». — Он приподнял голову, словно удивляясь, что приходится объяснять ей очевидное. — Ради вас.

Жар снова прихлынул к щекам Прю. Придавала ли она слишком большое значение его словам, или он действительно считал ее чем-то особенным?

— Вы заставляете меня краснеть.

Его чувственные губы изогнулись в слабом подобии улыбки:

— Вижу, я был излишне дерзок. Простите меня.

— Я не против того, чтобы вы продолжали в том же духе.

Оказывается, при желании и она могла позволить себе дерзость. Возможно, пришло время дать волю собственным чувствам. Какой смысл скрывать от него свое расположение?

Улыбка на лице Шапеля сделалась шире и соблазнительнее:

— Что ж, отлично.

Снова последовало молчание, на сей раз наэлектризованное до предела после их опрометчивых признаний.

— Вы осмотрели погреб? — Этот вопрос, бесспорно, вносил разлад в ощущение близости между ними, однако Прю должна была задать его прежде, чем обратиться к Шапелю с просьбой.

Как она и предполагала, лицо его тут же омрачилось.

— Да, бегло.

Прю выпрямила спину:

— Его там не оказалось, не так ли?

Прошла секунда, показавшаяся ей целой вечностью. Прю не нужно было объяснять, что она имела в виду.

Шапель покачал головой. Сожаление и грусть в его глазах послужили ответом на ее вопрос.

— Нет. Но я осмотрю погреб снова, обещаю вам.

Прю понимала, что он и не рассчитывал найти там Грааль. Для нее его слова не должны были стать сюрпризом — и, уж во всяком случае, не должны были вызвать такое отчаянное желание расплакаться.

— Вы ведь знаете, почему я так стремилась найти его именно сейчас, верно?

На сей раз Шапель кивнул:

— Да.

— Не ради признания, известности или собственного удовольствия. — И зачем только ей понадобилось говорить вещи, в которых не было нужды? Ему и так уже было известно, зачем она искала Грааль, — Прю поняла это по выражению печали в его глазах. Слезы подступили снова, и она моргнула, чтобы их подавить. — Мне не нужны ни бессмертие, ни даже слава. Все, чего я хочу, — это просто прожить нормальную человеческую жизнь.

Теперь пальцы Шапеля сомкнулись вокруг ее собственных. Он, похоже, не заботился ни о приличиях, ни о том, что их могли видеть.

— Это самое малое, чего вы заслуживаете. И если бы в моей власти было исполнить ваше желание, то, поверьте, я бы так и сделал.

И она видела по его глазам, что он говорил чистую правду.

— Вы очень добрый человек, Шапель.

Он убрал руку, отдаляясь от нее как физически, так и эмоционально.

— Нет, я отнюдь не добр. Вы и представить себе не можете, какие поступки я совершал.

Прю, не собираясь его отпускать, сжала его пальцы.

— Меня не заботит, что вы совершили в прошлом. Меня занимает лишь то, что вы сделали для меня. И если вы позволите, я хотела бы попросить вас еще кое о чем.

Темно-золотистые брови сдвинулись.

— Я сделаю для вас все, что в моих силах.

Сердце Прю бешено колотилось. Этот человек не знал, о чем она собиралась просить, однако предоставлял себя в ее полное распоряжение.

— Вы умеете водить, Шапель?

Он удивленно приподнял бровь:

— Вы имеете в виду, водить автомобиль? Да, умею.

— Вы научите меня?

Без сомнения, отец позволит ей прокатиться на «даймлере», если рядом будет Шапель. Отныне в глазах Томаса Шапель просто не мог совершить ничего дурного. Прю же мечтала об этом еще с того дня, когда отец впервые прибыл на «даймлере» домой. Это будет забавным приключением, которое позволит немного отвлечься. Слишком часто в последнее время она уходила в раздумья и слишком редко видела окружающий мир.