Будь моим парнем на лето, или стань моей девушкой навсегда
Шрифт:
Алебьевы тоже оказались не ангелами. Юрий Петрович хорошо извинился перед тёть Соней. Не знаю, что предложил, но из ее кабинета они вышли довольными. Денису естественно все сошло с рук. Теперь, зная правду, я хотела лишь одного, убедиться в том, что Ника не принимала участия в споре и не знала о нем вообще, хотя при сложившихся обстоятельствах это стало бы настоящим чудом.
— Расскажи мне про отца.
— Леся…
Мама тяжело вздыхает. На лице такая мука, что мне становится не по себе, но именно в этот момент хочу вскрыть все нарывы, чтобы за раз переболеть, а не мучиться изо дня в день. Не задаваться
— Я знать хочу, мам. Кто этот человек? Почему о нем мы никогда не разговариваем? Я так долго молчала и старалась не думать об этом… — Выпаливаю на эмоциях, пока мама с видом мученицы смотрит на меня. — Но не могу. Я не хочу каждый раз проблему пихать в дальний угол. Так ведь не может продолжаться. Тем более тёть Соня так сказала… Что не так с моим отцом? Он жив? Или… Мам?!
— Хорошо. — Она тянется к телефону, нажимает что-то, пока мое сердце заходится в груди, так бьется, что гул в голове. — Вот. — Подает мне и прикусывает губу. — Вот он.
Смотрю на красивого статного мужчину и глазам поверить не могу.
— А это?
— Его семья.
На фото из социальной сети вижу светловолосую женщину. Сразу видно, что она в себя вкладывает. Чистое лицо, практически без морщин. Волосы шикарные. Макияж. Одежда. А еще… С ними рядом парень. Моего возраста. Голубые глаза. Улыбка такая же, как… Как у меня. Руки дрожать начинают.
— Сколько ему лет?
— Восемнадцать.
— Как мне…
— Ты старше на пару месяцев.
Мамин голос становится безжизненным. Даже боли в нем нет. Какая-то пустота. Снова пробегаю глазами по фотографии. Перед глазами пелена образуется. Поверить не могу. У меняя есть брат.
— Мама, ты встречалась с женатым человеком?
— Нет. — Поднимает голову и смотрит на меня с осуждением. — Нет. Ты что, Леся. Нет.
— Тогда, как такое может быть?
Часто дышу и пытаюсь прочесть по маминому лицу, как получилось, что у меня есть брат такого же возраста и от другой женщины? В голове не укладывается.
— Мы встречались, да. Все было серьезно. Он обещал жениться. Я так верила ему, Лесенька, так верила… Любила без памяти.
— Но?
— Но… Я была простой студенткой. Наша семья самая обыкновенная, а его нет. Богатые. Успешные. Примерные. Понимаешь? Я не была ему парой. Только разве это останавливало? Нет. Я поверила, что мы сможем счастливыми быть. Не смогли.
— Не понимаю. Как? Почему?
— Власть. Деньги. Он сделал выбор не в мою пользу.
Мама резким движением забирает телефон и выключает его. Снова становится каменной. Всегда так, когда речь заходит об отце.
— Почему ты мне раньше не сказала?
В груди начинает щемить еще сильнее. Кажется, что этот день никогда не закончится.
— Что бы это изменило?
— Я бы знала правду, мама.
— И что теперь?! Тебе легче от этой правды?!
Зажимаю рот рукой и резко поднимаюсь. Отворачиваюсь от нее. Медленно вдыхаю. Только кислород какой-то кислотный. Легкие разъедает. Снова к ней поворачиваюсь.
— Он обо мне знает?
— Какая разница? Видишь, у него своя счастливая семья.
— Скажи мне!
Она тоже поднимается, упираясь руками в край стола. Смотрит друг на друга. Кажется, что она спокойна, но это не так.
Глаза выдают. Не знаю, что у нее внутри творится, а у меня поле выжигают со всей живностью, что там есть.— Знает.
Замираю. Концентрируюсь на том, как по грудной клетке разливается что-то болезненно горячее, и вроде давно пережить должна, что отца у меня нет, но всю пробирает от эмоций. Мне больно.
— Мне на свежий воздух нужно.
Хриплю, отступая к выходу. Мама тоже делает шаг в том направлении, но я отрицательно качаю головой.
— Одна хочу побыть.
— Леся…
— Все нормально, мам. Я просто…
Выдыхаю. Ребра будто переломали. Очень больно сейчас.
— Одна побуду. Тут недалеко. Все нормально.
Разворачиваюсь и уже стою на пороге, когда за спиной раздается мамин голос:
— Леся, а чья на тебе одежда?
Глава 33. Я все испортил
Ярослав
Сжимаю руль крепче, сворачивая к обочине. Сердце начинает быстро стучать. Поверить не могу, что испытываю волнение. В последний раз такое было, когда я Смирнову вытаскивал из моря.
Сейчас ей ничего не угрожает.
Если только я.
Глушу мотор и достаю телефон, чтобы увидеть ее ответ.
Столько звонков и сообщений отправил, караулил ее, и напрасно, пока сама не захотела.
Представить не мог, что должен говорить. Извиняться?
На колени вставать?
Черт!
Бросаю телефон на сиденье и выбираюсь из тачки.
Расстояние до пирса преодолеваю за считанные минуты.
В горле пересыхает. Останавливаюсь, чтобы перевести дыхание. Дожил. Разговора с девчонкой боюсь.
Стоп. Не просто с девчонкой. С той, которая под кожу без анестезии забралась, а потом и еще глубже. Шурупом вкрутилась в мотор. Он и так хромал. Сейчас вовсе потерял обороты, когда я поднял голову.
Кажется, время остановилось.
Вижу ее.
Стоит одиноко на пирсе и обнимает себя руками.
Ждет.
Меня ждет.
От осознания этого факта кривлюсь.
Мотор внутри взрывается от бешеного ритма.
Сглатываю.
Смотрю на нее и не моргаю.
Запоминаю.
Отпечатываю каждую деталь.
Потому что красивая.
Необыкновенная.
И такой нужно держаться от меня подальше.
Нужно, но не могу справиться с собой. После всего мне бы ее в покое оставить, а я не в силах. Несколько дней не видел. Думал, полегчает. Но нет. Тут не просто уязвленное самолюбие случилось. Чувства случились. Сильные. Из-за которых готов был на гордость наступить. Лишь бы объяснить.
Простит?
Вряд ли.
Но попробовать стоило.
Шагаю вперед. Песок попадает в кроссы. Земля будто пошатывается.
Стоит ноге оказаться на пирсе, как Леся резко поворачивается, и я замираю.
Смотрит на меня. Одного взгляда достаточно, чтобы в полной мере ощутить себя тем еще дерьмом.
— Привет.
Звучит по-идиотски. Кривлюсь от своего тупизма. Только Леся этого будто не замечает. Просто смотрит, а меня наизнанку выворачивает.
— Слушаю, — она наклоняет голову набок и складывает руки на груди, — говори. Я готова выслушать твою версию.