Будь осторожен в своих желаниях

— Что случилось? — тут же подскочил к ней Максим.

— Кажется, подвернула лодыжку, — с усмешкой отозвалась Настя. — Впрочем, я не удивлена. Лестницы и мои ноги — вещи не совместимые, они вечно входят в конфликт друг с другом. Результат всегда почти одинаков: вывих, растяжение, ушиб, в лучшем случае — поломка каблука. Особенно это любит случаться в самые ответственные моменты моей жизни.

Максим тоже усмехнулся и протянул ей руку, чтобы помочь встать. Настя, поднявшись, снова вскрикнула.

— Болит? — обеспокоенно спросил Максим. — Вон скамейка, иди присядь, а я гляну, что там у тебя.

— Да ничего страшного, — махнула рукой Настя. — Уже почти прошло…

Максим, несмотря на протесты, помог дойти ей до скамейки, а сам присел перед ней на одно колено.

— Давай сюда свою конфликтную ногу, — пошутил он.

— Вообще-то, врач здесь я, — со смехом отозвалась Настя. — А ты всего лишь историк…

— Но с оказанием первой медицинской помощи я хорошо знаком. Показывай.

— Ладно, — сдалась Настя и вытянула вперед ушибленную ногу.

Максим слегка приподнял подол ее платья и начал бережно ощупывать лодыжку. Его пальцы едва касались Настиной кожи, но от этих легких прикосновений у нее внезапно по всему телу забегали мурашки. Она даже задержала дыхание и непроизвольно глянула на Максима, и в эту секунду он тоже поднял на нее глаза. В них было те же удивление и растерянность, которые испытывала сейчас она от неожиданно нахлынувших на нее странных ощущений. Будто он сам сейчас почувствовал то же самое.

Это наваждение длилось всего мгновение, и Максим первый отвел взгляд.

— С ногой все в порядке, — быстро проговорил он и поднялся.

— Я же говорила, — так же поспешно отозвалась Настя, чувствуя себя как никогда глупо. — Мне уже почти не болит, — он резво вскочила на ноги и даже притопнула той ногой, что подвернула. — Вот видишь…

— Вижу, — слабо улыбнулся Максим. — Я рад, что тебе уже лучше. Нам пора возвращаться, начинает темнеть. Сможешь сама идти?

— Да, конечно! — для убедительности Настя энергично кивнула головой.

По дороге назад Максим завел разговор на тему обычаев и образа жизни древних вавилонян. Говорил он без остановки, будто боялся сделать лишнюю паузу. Настя же, делая излишне заинтересованное лицо и нарочито беспечно улыбаясь, старалась поддержать беседу, хотя мысли ее были совсем о другом. Она самозабвенно копалась в себе, пытаясь понять, что же все-таки произошло между ней и Максимом на берегу озера. Было ли это просто случайностью, наваждением или чем-то большим?.. А, может, она просто истосковалась по вниманию противоположного пола, что теперь любое незначительное мужское прикосновение вызывало у нее такую бурную реакцию? «Хватит, — наконец решительно одернула Настя себя. — Успокойся и забудь. Это все абсолютная случайность. Нестандартная обстановка и всякое такое… Хватит думать о том, чего нет. Сейчас других забот хватает. Намного важнее».

На входе из садов их поджидала неожиданность в лице Наумова. Он ходил взад-вперед и, похоже, совершал данный променад уже довольно долго.

— Что-то ваша прогулка затянулась, — недовольно хмыкнул он, когда они поравнялись.

— А что ж твоя прогулка по городу так быстро закончилась? — съязвила в ответ Настя. Появление Наумова вызвало у нее очередной всплеск раздражения.

— Я уже все посмотрел, что хотел, — уклончиво ответил тот.

На несколько секунд повисла неловкая пауза, а потом Наумов неожиданно сказал, глядя на девушку:

— Я, вообще-то, с тобой хотел поговорить…

— Со мной? — Настя даже не стала скрывать удивления.

— Я могу ее проводить до дворца? — Наумов обращался теперь к Максиму. — Я хотел бы поговорить наедине…

Наедине? А это что за новость? Настя изумленно захлопала глазами. Только вот, странно — радости это желание Наумова у нее почему-то не вызвало. Ей отчего-то сейчас меньше всего хотелось оставаться с ним наедине.

— Да, конечно! — быстро проговорил Максим и широко улыбнулся. — Я вас покину…

И не успела Настя даже моргнуть глазом, как его и след простыл.

— Ну, о чем ты хотел поговорить? — Настя быстрым шагом двинулась к женской части дворца.

— О том, чтобы мы помирились, — Наумов еле поспевал за ней.

— А мы разве ссорились? — через плечо бросила девушка.

— Но ты ведь злишься на меня за что-то…

— За что-то? То есть ты считаешь, что все нормально?

— Тебе кажется, что я веду себя не так, как надо. Не так, как ты того ожидаешь. Верно?

— Слушай, веди себя как хочешь. Развлекайся, гуляй по городу, наслаждайся жизнью… Я так понимаю, сейчас каждый сам за себя.

— Ошибаешься. Между прочим, в город я ходил совсем не за гуляньями. Вернее, не только за ними. А чтобы еще кое-что проверить…

— Что же? — Настя остановилась и выжидательно посмотрела на мужчину. Они как раз подошли к крыльцу, ведущему в покои царицы.

— Я думал найти там хоть какую-нибудь зацепку, какую-нибудь мелочь, что приведет нас к разгадке, почему и каким образом мы здесь очутились… Ну, понимаешь, вывеску современную, дорожный знак или разметку, может, мобильник случайно у кого-нибудь мелькнет… Короче, какую-нибудь странность… Я все думаю, а вдруг нас кто-то за нос водит?..

— И что? — с надеждой спросила Настя. Наумов вновь начинал расти в ее глазах.

— Ни-че-го, — покачал головой тот. — Народ темный, веселится, радуется каким-то божкам… И все. Отсутствие цивилизации на лицо. Похоже, Максим все-таки прав.

— Да, и правда эта не слишком приятная. И что же нам делать?

— Ждать… Единственное, что мы можем делать. Возможно, скоро все само станет на свои места. Как-то прояснится.

— Тебе ведь здесь нравится, да? — с грустной улыбкой проговорила Настя.

Наумов пожал плечами, а потом честно ответил:

— Во всяком случае, мне здесь лучше, чем там.

— «Там» — это в нашем времени, да? Но почему?

— Здесь я наконец-то могу быть самим собой… Мне не надо притворяться, играть чужие роли, говорить и делать то, что ожидают от меня другие… Я здесь чувствую себя свободным, понимаешь?

Насте вдруг захотелось спросить: «А со мной ты тоже не был самим собой?» Но она все-таки сдержалась, возможно, просто боясь услышать правду.

— Зато я здесь не чувствую себя хорошо, — тихо произнесла она. — Мне страшно, Юра. Страшно, что я могу здесь остаться навсегда. Что я никогда не смогу быть самой собой…