Будь осторожен в своих желаниях

Насте понравилась та решимость, с которой все это проговорил Наумов. Теперь он больше походил на того мужчину, которого она знала и любила.

— Ты думаешь, что мы и во времени переместились? — спросила она.

— Пока трудно сказать… Здесь как раз Макс бы и пригодился со своей историей. Но, видишь, — Наумов кивнул в сторону мужчин у костра, — одежда совсем другая. И прически. Смотри, волосы короче и бороды почти ни у кого нет. А, главное, оружие другое. Мне кажется, оно более совершенное.

— Подожди, а язык? — спохватилась тут Настя. — Мы же снова говорим на другом языке! На что он похож?..

— Не знаю, — задумавшись, протянул Наумов. — Но я что-то похожее уже слышал раньше…

— Вот и я о том же! Если в Вавилоне я абсолютно не понимала, как могу произносить такие чуждые мне звуки, то здесь все как-то проще что ли…

— Возможно… — кивнул Наумов. — Кстати, в одной из повозок я случайно заметил картину… Кто-то отодвигал полог, и я увидел… Так вот, мне показалось, что это икона. Я не успел разглядеть, кто именно на ней был изображен, но уж очень она походила на икону. Притом православную икону. С богатой золотой отделкой. Такие обычно висят в больших храмах.

— Православная икона? — поразилась Настя. — Но это значит, что, во-первых, мы находимся уже во времена после рождения Христа, а, во-вторых, где-то на территории Древней Руси, разве не так?

— С первым утверждением я полностью согласен, а вот со вторым — поспорил бы… Православие приняла не только Русь… Да и язык, на котором мы говорим, все-таки не совсем походит на русский…

Настя ничего не успела возразить на это, поскольку увидела, как прямо к ней направляется невысокая светловолосая девушка, та, что спала вместе с ней в повозке.

— Ирина, ты забыла свой мафорий, — протянула она Насте то, что девушка утром приняла за покрывало. И с лукавой улыбкой добавила: — Я конечно понимаю, что вы с Василием неразлучны, но он хоть и твой брат, все же — мужчина. И голову прикрывать нужно и перед ним.

Она еще раз улыбнулась и, уже отойдя на несколько шагов, бросила:

— Там Ипатия накрывает завтрак. Скоро отправляемся…

— Ну, с именами мы определились, — тихо проворила Настя, пытаясь обернуть покрывало вокруг головы так, как это было у девушки. — Ирина, Василий… Может, все-таки славяне?..

— Возможно, — Наумов поднялся и подал ей руку, протянув нараспев с улыбкой: — Пойдем, сестра, нас ждет еда… Ты ведь голодна?

— Не откажусь сейчас от чашечки кофе и бутерброда с сыром, брат, — подражая ему, — отозвалась Настя.

Наумов хмыкнул, а девушка продолжала уже обычным тоном:

— Интересно, куда и зачем все, и мы в том числе, едем?

— Думаю, сие откровение не заставит нас долго ждать.

Ипатией оказалась крупная высокая женщина средних лет, около которой уже собралась небольшая группа людей. Прямо на земле была разослана белоснежная скатерть, где лежало несколько внушительного размера пирогов и ломтями порезанное вяленое мясо; здесь же стояли кувшины с каким-то напитком.

— Разбавленное вино, — констатировал Наумов, едва пригубив из предложенной ему Ипатией чаши. — В Вавилоне давали получше…

Настя усмехнулась и с удовольствием впилась зубами в сладкий пирог, оказавшийся на удивление мягким и свежим, будто его только испекли.

— Зато пироги здесь вкусные, — сказала потом она, прожевав первый кусок. — Это даже лучше бутерброда с сыром… Хотя кофе все-таки очень не хватает…

— Да, непорядок, — со смехом откликнулся Наумов. — Надо пожаловаться администрации…

Настя тоже улыбнулась, и тут около нее вновь материализовалась уже знакомая блондинка.

— Ирина, так ты пока поедешь со мной в повозке или верхом? — спросила она Настю.

Настю этот вопрос застал врасплох, и она, немного замявшись, тихо ответила:

— В повозке, конечно…

Девушка удовлетворенно кивнула и продолжала:

— А вот Евдокия никак не хочет пересесть в коляску, хотя ее скорое новое положение обязывает быть более сдержанной… Не думаю, что императору понравится, что его невеста разъезжает на лошади словно воин…

Настя проследила за взглядом собеседницы и увидела девушку с золотисто-медовыми волосами, гарцующую на гнедом коне. Совсем юная и необыкновенно хорошенькая, Евдокия весело улыбалась, беседуя с каким-то высоким пожилым мужчиной.

— А отец во всем ей потакает, — сжав губы, покачала головой блондинка.

— И когда свадьба? — вдруг брякнул Наумов и тут же демонстративно закашлялся, поняв, что данный вопрос был лишним.

— Как всегда шутишь, Василий? — вновь укоризненно покачала головой девушка. — Смотри не дошутись при императоре. То, что ты близкий родственник его будущей супруги, может сыграть злую шутку… Опозоришь и ее, и всю нашу семью… Потерпи хотя бы этих два дня, пока Евдокия не станет законной женой императора… Всего два дня подержи язык за зубами….

— Больше не произнесу ни одного слова, — сделав серьезное лицо, торжественно произнес Наумов. — Клянусь…

Блондинка скептически ухмыльнулась.

— Зиновья, поди сюда! — окликнул вдруг кто-то ее, и она, неопределенно махнув рукой, поспешила на зов.

Настя с Наумовым переглянулись и не сдержали улыбок.

— Итак, кое-что прояснилось, — задумчиво проговорил Наумов. — Мы едем на свадьбу императора и вон той особы по имени Евдокия, — он кивком показал на молодую наездницу. — Это раз. Эта Евдокия — нам родственница, впрочем, похоже, здесь многие присутствующие нам родня. Это два. И три — если мы едем на свадьбу к императору, то это значит, скорее всего, в столицу. Осталось узнать, в каком мы государстве?..

Настя на это пожала плечами и тяжко вздохнула.

— Где же ты, Макс?.. — тоже вздохнул Наумов. — Нам бы сейчас пригодилась твоя Всемирная История…

***

— Долго нам еще ехать? — спрашивала Настя у Зиновьи, сидя на полу уже знакомой ей повозки. Края тента, покрывающего ее, были слегка приподняты, так что были видны и дорога, и другие повозки, идущие следом, а также те члены процессии, которые предпочли ехать верхом. В основном это были мужчины (среди них скакал и Наумов), и лишь несколько особ женского пола.

— Отец сказал, что в Константинополь прибудем к закату.

«Константинополь, — повторила про себя Настя. — Это у нас где? Если мне не изменяет память, Византия… Это уже что-то… Тогда понятным становятся и знакомое звучание имен, и одежда, и православные иконы… Так, теперь надо разузнать еще что-нибудь…»

— Евдокия, наверное, счастлива, что выходит замуж за императора? — закинула она первую удочку.

— Еще бы, — энергично всплеснула руками Зиновья. — Такая честь… Любая на ее месте была счастлива… если бы ее выбрали на смотре невест для самого императора. Разве ты так не считаешь? Я ведь тоже была на том смотре… Только мне повезло меньше. Но это не удивительно… Евдокии всегда везло… Самая красивая, самая умная, любимица отца… Она во всем всегда была лучшая, — хоть Зиновья и пыталась говорить радостно, Настя все же уловила в ее голосе зависть. — Но ничего… Главное, что кто-то из нашей семьи удостоился этой чести… А там и нам женихов найдут. И братьям — невест. Все-таки наш род Ваяни хоть и не богатый, но весьма древний и именитый… Это наш шанс…