Будем жить!
Шрифт:
Честно – если бы не мои коты, у арийцев, думаю, могло бы возникнуть желание… ну, отравились русские проводники несвежим кокосом, или не ту зверушку погладить решили – бывает, дикая природа, то-сё… Но даже уничтожь они нас – что совсем непросто, и уж эти двое понимали сей факт как никто – пережили бы они нас на пару минут от силы. Мы же… не знаю, не лежала душа к убийству тех, с кем вместе в бой шли, или помешала невовремя воскресшая совесть? Да и ситуация зеркальная – пристрелить или котятам скомандовать недолго, а потом? Через всю горную систему прорываться с преследователями на хвосте? Которые вполне могут по рации организовать засаду прямо на берегу Амазонки, ага! Или попытаться так мозги заморочить основной группе, чтобы поверили в неожиданную смерть сразу обоих командиров экспедиции, одновременно и без каких-либо надёжных подтверждений? Попытаться можно… м-да. В общем, побуравили друг друга глазами, потискали рукоятки стволов за поясами, на разгрузках – короче, у кого где… И заржали дружно, хоть и несколько истерично! Там же и договорились, по паям на прибыль – а прибыль обещает быть просто запредельной, как и проблемы, эт как водится…
После этой находки – конфликтов не возникало вообще.
Самым первым, что пришлось сделать – была встреча с родными Дениса… Там уже знали, что День погиб – передавали мы письмо с подвернувшимися под руку контрабасами, это как раз было несложно… А вот встретиться с родителями погибшего – хотя нет в ней нашей вины… Да, нас никто и не обвинял, вообще. Приняли, пригласили в дом, даже кормили, как своих. Но… а-аа, это нельзя объяснить словами! Не было ни упрёков, ни оскорблений, ни обвинений – но чувствовали мы себя как оплёванные! Может, потому и сбежали оттуда утром, только передав личные вещи да урну с пеплом… Толком даже не поговорили, так, односложные «да», «нет», «простите»…
И – в Демидовск. И я, и Весло уже до смерти устали от бродяжьей жизни! Да и родню не видали неведомо сколько, одни письма да редкие радиосеансы. При въезде, помню, что-то вродле как кольнуло – как-то неправильно на нас (или на меня лично?) пялился старший КПП, но тогда я списал это на экзотический вид двух прибывших, мало похожих на вчерашних срочников, да на высунувшегося из окна кабины, позырить на местность, Ареса. А зря, как я теперь понимаю! Потому что взяли меня на следующий день – быстро и чётко, и не какие-то милиционные дружинники – а волкодавы Первого Упрвления… или Четвёртого? В общем, взяли меня едва не на пороге дома, быстро и качественно, даже мявкнуть не успел! Хотя… успел бы, пожалуй – уж котам отдать команду много времени не требуется. Но – испугался… Не столько за себя, как-то я с такой жизнью привык уже шкурой рисковать, хотя не могу сказать, чтобы мне это нравилось, н-да. Но брали меня грамотно – подогнали броневик с крупняком, навели на вход, и когда я с родными появился – расслабился, кретин, мог бы проверить выход, но здесь, в Демидовске!? – просто приказали оставаться на месте, во избежание, мол… Да, можно было попытаться увернуться – всё же, я не вьюнош с опытом стояния в карауле и чистки картошки вагонными нормами! Я – да, а родители?! И коты не панацея – убить-то стрелков убьют, но когда? Когда уже – поздно? Вот и пришлось послушно ручки под наручники протянуть… Правда, в доме как раз Гордей сидел, и вроде его физиономию я видел, в окне мелькнувшую, когда меня в «скотовоз» грузили – но что он сможет сделать? Это даже не городские власти – это РА. Привезли в кутузку – тоже не городскую, прошлую – а в ГлавВоенкомат, он в Демидовске один на все подразделения… Только я даже представления не имел, что здесь есть ещё и камеры содержания устроены, да не времянки какие – вполне капитальные помещения, заранее для изоляции задержанных и предназначенные! С встроенными санблоками, между прочим, модели «стальной унитаз из нержавейки» и подобный же умывальник – вода, правда, только холодная, и то не постоянно… Дверь камеры – решётка, помещение практически полностью просматривается, посещать трон предполагается под надзором надзирателей. Впрочем, мне плевать на такой примитивный психологический прессинг – а на ком-то особо стеснительном или брезгливом, пожалуй, и сработало бы, тем более, что охранник по коридору шляется постоянно. Топчан нарочито грубый, рама из уголка, застеленная слегка облагороженными досками, матрас тощенький и подушка типа «блин», одеялко соответствующее! Да, свет на ночь тоже не выключают, только чуть приглушают до сумрака, в свете котрого уныло-серые стены становятся совсем уж мерзкими, грязно-обшарпанными... выверты психики, но создаётся ощущение именно грязи, как на стенах, так и на собственном организме…
Вчера таскали на допрос. Обвинений, как ни странно, так и не предъявили – только несколько часов мозги клевали на тему – кто бы мог подумать?! ха-ха… – недавней моей поездочки, «за ущелья глубокии да горы высокии». Бить, правда, тоже не пытались – хотя могли бы, я всё ж не «джека-чан», и в одно рыло от двух-трёх профи фиг отмахаюсь, тем более в наручниках… но обращение намекает – тычки в спину,
ругань, угрозы – постоянные спутники. Такое впечатление, что даже допрашивали меня скорее «для галочки» – всё что надо «внутрякам» уже известно, и даже решение принято! А этот цирк – для публики, типа все правила соблюдены. Очень напоминает мою прошлую историю, только… нет у меня ни планшетника, ни ПК-шки, ни какого-то компромата на контриков РА. Я даже толком не понимаю, чего от меня на сей раз хотят! Ну, кроме как посадить лет на… много; или и вовсе прикончить – это желание как раз прослеживается…– Арестованный, на выход! – чу, глас небесный раздаётся! Только рожа вертухайская на ангельскую совсем не похожа, увы. Встаю, выхожу… ах ты ж, с-ссука! Больно!
– Носом к стенке, кому сказано! – рычит над ухом «глас небесный», ну и хребет, дубинкой резиновой отоваренный, ноет! Так, терпение заканчивается, пора, пожалуй, кое-кому сказать «прощай!», вот только время подгадать и ситуацию… чую, добром здесь всё равно не закончится. Наручники тоже ещё – за спиной ну очень неудобно! Внутренний дворик, автозак, едем…
Ехали недолго. Да и сколько того Демидовска – не на окраину же меня везти, если судить собираются? Встаю, выхожу… ну надо же! Мэрия, давно не виделись! Официальный суд? Я уж думал, кулуарно объявят сто лет без права переписки, и сразу куда-нибудь на особо тайный рудник, поглубже? Ступеньки, двери – осторожнее, так же и по роже… здрас-с-ссьте!
– Привет, Варан! – весело здоровается со мной Игорь Викторович Дараев. Я оглядываюсь – на городской площади на удивление избыточное, для буднего рабочего дня, количество народа, и физии такие узнаваемые – характерные носы «картошкой» Мартыновых и тонкие губы Беляевых трудно перепутать, кое-кого вижу и из других семейств; вообще клановых полно, но и независимых валом... Мои конвоиры спокойны, хотя и напряжены несколько – шестеро против нескольких десятков… Да что, чёрт возьми, происходит?! Игорь подмигивает – правда, видно, что его веселье больше напускное – и уступает дорогу нашей процессии. Коридор, дверь, зал… ожидаемо, почти пустой. На месте судейского триумвирата уже ожидают три кадра весьма служебной внешности – офицерская выправка и уставные морды, классические «разрешите-выполнять», как под копирку. На лицах – профессиональная непробиваемость, готовность исполнять и не взирать. Да-а, такие судьи – ну самое то для честного и независимого разбирательства!
– Обвиняемый, займите своё место. – выдавливает сквозь чопорность крайний слева функционер. Не тянет его человеком называть – механизм, простейший автомат с парой степеней свободы, не более. Та-аак… Ну, обвинителя вижу – а где адвокат? Да и вообще – пустой зал, конвой да чиновники, на кой им вообще судилище потребовалось? Ладно, ждём… недолго, даже заскучать не успел. Прокурор? В погонах капитана? Армейских погонах, к слову…
– Обвиняемый, встать!
Ну, встаём. Слушаю я тебя, «человек-протокол», не тяни:
– Гражданин Протектората Русской Армии, сержант РА Злой – вы обвиняетесь в предательстве интересов Протектората, нарушении воинской тайны, преступном сговоре с резидентами иных Анклавов, разглашении служебной информации и небрежении воинским долгом гражданина ПРА! Что вы можете сказать в своё оправдание?
– Нихера себе… Это всё я один? Когда я столько успел?! – не надо было это говорить… не удержался! Чего угодно ожидал – от обвинений в убийстве до требований отдать моих питомцев «на благо ПРА», но вот предательство – нет, на такое я никак не рассчитывал. Кстати, а они меня посвящать в суть обвинений собираются?
– Э-ээ, господа судьи – а подробности? Когда и где я столько наворотить сумел?
Сидящие на сцене переглядываются, наконец один набирает воздуха в грудь, чтобы что-то ответить – но не успевает. Громкий стук – скорее, грохот – в закрытую дверь зала прерывает невысказанную фразу, а один из незаметных кренделей, до того никак не выделяющихся на фоне дверного проёма, пулей подлетает к сидящему в зале (и не в составе судей) офицеру – ха, как это я на него внимание не обратил? Он тут, очень вероятно, старший… Колоритная такая рожа – плешивый молодящийся хрен, старательно маскирующий облезлость и вообще «капитально сыплющийся песок» как прилизанной волосок к волоску причёской, так и мохнатостью на жирноватой харе, по их мнению, придающей им «импозантность», а по факту просто маскирующей второй-третий подбородок и дегенеративную нижнюю челюсть. Костюмчик, галстучек, заплывшие глубоко под надбровными дугами глазки, выражение презрения ко всему миру, и прямо написанная на морде жадность! М-да, знакомый типаж… любой чужой хоть успех, хоть вообще превосходство – воспринимает как личное оскорбление, а если уж на выбранном им для себя поприще его обойдут, так и вообще будет на понос исходить в стремлении в этом же поносе утопить конкурента. Жлоб классический, рафинированный, гнидопакостный! Кстати, да – на пакости, обычнго мелочные, по собственному уровню развития, такие крысы невероятно активны, не взирая на собственное положение; не гнушаются ничем, вплоть до вылитого на стул конкурента в офисе клея или свиснутой из туалета бумаги – даже если они работают в тех же офисах заместителями генеральных директоров! Именно мелочные, именно крысенята… как говорится, из норы крысу достать можно, и даже в костюм одеть – а вот крысиную натуру не вытравить ничем! М-да, года два назад – испугался бы, пожалуй, а сейчас… в конце концов, мои котята всегда смогут эту жирноватую крысу придавить так, чтоб и не пискнул, так чего мне переживать?
Новая серия ударов – и замок двери не выдерживает. Дверь распахивается – в зал, до того уныло-пустынный, вламывается целая толпа! Знакомые лица мелькают на периферии – Игорь Дараев, Сомов Гордей… Весло?! Колян, а ты тут откуда взялся?! К моему загону – кстати, солидному такому, с прошлого раза здорово улучшенному, капитальная клетка из стальных прутьев – подходит незнакомый мне мужчина в классическом костюме-двойке, и на камеру (думаю, работа Гордея) заявляет:
– Я, Кривин Сергей Николаевич, гражданин ПРА, от имени Совета Кланов Демидовска требую публичного слушания для присутствующего здесь обвиняемого гражданина ПРА Злого Алексея, известного также под прозвищами – Следопыт и Варан! Любые обвинения могут быть предъявлены ему, как действительному гражданину, только в присутствии адвоката, суд может быть только гласным и публичным!