Будем жить!
Шрифт:
Китайцев сей кретин числил дальней роднёй – как водится, не поинтересовавшись мнением самих косорезов; тупо сам себя приписал в «я же свой!». Наверное, решил, что узкоглазость и умственная недостаточность – достаточные аргументы? А потому, перейдя портал на Базе Россия, немедленно ринулся к односторонне провозглашённым родственничкам, с радостными воплями и уверениями в полной лояльности и всемерной готовности… Впрочем, как раз китайцы тупыми не были – и нашли-таки кретину достойное применение. Оценив стремление выслужиться и готовность к любой мерзости «за-ради признания», его направили на весьма специфическую стезю – палачом трудиться. А поскольку никакими талантами это чмо никого не впечатлило – провели весьма… специфическую, ха-ха-ха, операцию, вероятно, чтобы не проявлял ненужный энтузиазм, или просто не гадил во время «работы». Сомнительно, чтобы за порчу генофонда переживали – такое могло произойти исключительно насильственным путём, в здравом уме никакая китаянка к этому и на десяток метров бы не приблизилась… короче, отрезали дебилу всё ненужное, с их китайской точки зрения – привели, по сути, упаковку к соответствию с содержимым. Не то чтобы совсем добровольно – но в корявых мозгах
Дейса эта мразь не заинтересовала. Захваченные китайские военачальники/командиры отзывались о палаче с понятной брезгливостью, показательно дистанцируясь от уродца – мол, они его практически не знают и вообще «он не наш»; у немцев оно вызывало те же эмоции, что и продукт свинячьей дефекации… после быстрого допроса убогое ничтожество отдали его жертвам. Те долго не мудрили – заколотили (с помощью добровольных помощников из числа бойцов отряда – сами они едва двигались, мразь здорово над ними потрудилась) в естественное отверстие давно подобранную слабоошкуренную и кое-как заточенную палку, после чего установили её в выкопанную для этого ямку и засыпали, притрамбовав поплотнее… да, пасть ему заткнули заранее – никого его вопли и требования не интересовали. На чём путь «потомка Патрясуна Всиленных» окончательно завершился…
Был среди пленных и ещё один интересный кадр – на этого Дейс только что не облизывался! И опять нам пришлось поучаствовать в допросе – ага, очередной русскоговорящий, для разнообразия и руссковыглядящий! Интересным он оказался и для меня – в руки немцам (мы в захвате этого деятеля не участвовали, как раз косореза пеленали) попался самый настоящий куратор/представитель Ордена! Неофициальный, само собой… хотя-я-аа… Существует, оказывается, среди структур Ордена одна интересная контора – Служба Рейнжедров. Как объясняли позже фрицы-старожилы, формально задачей Службы поначалу была помощь крупным коллективам переселенцев в приобретении минимальных навыков бытия в Новом Мире, и заодно сопровождения караванов к выбранным для обустройства территориям – как и само определение границ этих территорий. Этакие полу-наставники, полу-маркшейдеры, полу-охранники… Сперва они даже пробовали брать на себя функции «мировых судей», но с этим как-то сразу не задалось – повиноваться каким-то мутным кренделям, неведомо кем отобранным и неведомо за что возвышенным, даже едва пообтёршиеся переселенцы не стремились совершенно! К тому же поведение рейнджеров и их весьма… тенденциозные, так скажем, понятия о справедливости и лояльности… В общем, рейнджеры прекрасно помнили, кому они служат – а потому любые их действия имели под собой всегда стремление выполнить волю орденских Хозяев как прерогативную при любых обстоятельствах; а уж потом, может быть, возникал интерес к запросам поселенцев. Несколько очень показательных случаев – передача экономической информации орденским представителям (нашли золотые россыпи – и через декаду на марку прибывает старательская колонна, а пеерселенцам объявляется, что это месторождение давно уже заявлено и к их территории отношения вообще не имеет), явно пристрастное поведение при судебных слушаниях (почему-то виновным всегда оказывался тот, кто проявлял максимальную нелояльность к Ордену и не стремился выполнять «рекомендации» оного) и тому подобные моменты – быстро превратили рейнджеров в нежелательные элементы в любых, хоть сколько-нибудь самостоятельных, Анклавах. Где-нибудь в Техасе пристрелить втихаря рейнджера среди представителей Старых Семей считается признаком правильного воспитания – хотя, честно говоря, не такое уж это простое дело, среди этих «свободных агентов» слабаки не встречаются, так что кто кого ещё пристрелит… Да и мстительные они, сволочи – стараются ответку кинуть обязательно. Так что хвастать таким полезным деянием не принято, даже снаряжение их часто оставляют на месте – чтобы не маячить…
Пойманного звали Андреем – никто особо не старался уточнять истинность имени, как назвался, так пускай и числится. В реальности получения рейнджером новой ай-ди-шки никто не сомневался: сегодня он Андрей, завтра Томас или Йоханнес, а послезавтра и вовсе Джон Смит – какая тогда разница? А вот о причинах его пребывания в расположении воинской части одной из сторон конфликта – крутили рейнджера дотошно, несколько часов, с короткими перерывами. Поначалу запирался и отговаривался орденец от всего и вся – мол, чуть ли не случайно на огонёк забрёл, пребывая в заботах о людских нуждах и беспокоясь об оных жизнях… натуральная «мать-Тереза», именно та которая на самом деле, а не лубочный образ! Первую трещину его самоуверенность дала ближе к полудню – Дейс его специально приволок посмотреть на процесс завершения жизненного пути «алтайца». Каяться рейнджер, честно сказать, не кинулся – вероятно, рассчитывал на особое отношение, всё же не самый рядовой функционер Ордена. Но побледнел сильно: простая мысль о том, что он либо окажется полезным для победителей, либо его могут просто «не найти» (а уж в каком виде «не найдут» – вопрос и вовсе открытый, и проследовать за «алтайцем» по проторенной дорожке ему ничего не помешает) – всё же пробилась в его сознание, сквозь чувство собственого превосходства! Аж коленкой вибрировал только что совершенно невозмутимый и даже где-то вальяжный – типа, «…а что вы мне сделате?!.» – кадр, когда назад топал, к допрашивавшему его второму и последнему заму Дейса в этой операции, Удо Краусу. Последнему – потому что Браун, с которым мы собирались «разобраться» за его художества после завершения рейда (и которого я вчера уже совершенно не хотел убивать, и ломал голову, пытаясь
придумать способ этого избежать – какое-нибудь демонстративное «фи» устроить планировал…) – решил эту проблему сам, избавив от выбора меня. Именно его, вместе с одним из ополченцев, последними принесли к погибшим, девятеро их… Погиб в бою, как положено настоящему защитнику своего народа! Достойная смерть, закрывающая все грехи…Впрочем, я отвлёкся. Приехавшие немцы-сменщики выполнили обещание Дейса – мы с Колей бережно приняли на руки чёрный пластиковый мешок, и, стараясь делать это аккуратно, без тряски, перенесли его к приготовленной высокой, мне по грудь, кроде. Готовили это погребение из всего, что было доступным – поленницы дров для полевых кухонь разобрали (немного, правда), несколько мешков антрацита нашлось, а больше использовали разбитые снарядные укупорки, оружейные пирамиды и прочее подручное дерево… собрали быстро, древесины хватало. Немного полили найденным у кухонь же маслом – чтобы сразу разгорелось. На нас, хотя мы и собрали кроду на отшибе, поглядывали как приехавшие, так и «наши». Коля вспорол мешок – тело Дениса, засыпанное «сухим» льдом, выглядело таким же почти, каким мы его оставили сутки назад. Тельце Рычика, от тряски, скорее всего, скатилось набок – но тоже… было… рядом. Одетый в чистый камок, День казался скорее спящим, однако желтоватый оттенок лица и неестественная неподвижность не давали ошибиться. Тело мы, отказавшись от помощи постепенно собирающихся рядом соратников (приезжие немцы кучковались у гаубиц, хотя и косились в нашу сторону – в том числе и какие-то то ли репортёры, то ли историографы-документалисты, или как там это называется…), уложили наверх собранной поленницы; на грудь положили котёнка, рядом оружие, хоть и без патронов – взрывов не хватало ещё… из трофеев, но хороший автомат и пистолет – личное решили отвезти родным сержанта. Весло притащил пойманного косореза – прикрученного толстой сталистой проволокой к то ли пятидесяти-, то ли шестидесятимиллиметровой трубе. В стороне остался сидеть под охраной двух фрицев рейнджер, пожелавший зачем-то пообщаться с этим сявкой… как там его, «шмяо-сяо», кажется? – и получивший на то разрешение Дейса. Я присел перед получившейся «гусеницей» и спросил:
– Ты помнишь, мразь, как несколько суток назад ты попытался устроить акцию устрашения, раздавив грузовиком школяров во время перемены? Помнишь – кто тебе помешал это сделать? – вокруг стало вдруг тесновато, да и вонь как-то… сконцентрировалась, что ли? Я оглянулся – оказывается, у кроды собрались уже все «наши» и даже пяток приезжих дойчей. Ну, их дело:
– Вспомнил, урод? – китаец перестал прикидываться «непонимающим» (то, что он понимает русский, стало понятно практически сразу, да и досье на эту сволочь я читал ещё в Нойехафене, перед началом операции) и зачастил:
– Моя выполнять пликаз, моя не понимать! Люсски-китайся блатья, товалиса! Моя не снать, не хотеть!
Я кивнул:
– Ага. Может, и не знал. Мне плевать, гнида. Ты хотел убить детей – но вместо них убил нашего друга. Да, пускай – случайно… Ты считаешь, тебя это как-то оправдывает? Видишь его? – я за шиворот поднял косореза так, чтобы он увидел лежащего на крышке от снарядного ящика Дениса. – Смотри внимательно, запоминай, нечисть. Именно его ты, прямо сейчас, отправишься сопровождать на тот свет, если такой существует! Он – пал в бою, как положено воину. Ты – сдохнешь на его могиле, зажаренный как свинья, как и положено скотине! И пока будешь подыхать – помни, чем вам обошлась его смерть… Ты так насмешливо мне скалился ещё позавчера – помнишь, тварь? Ты был уверен, что тебе сойдёт с рук его смерть… ты ошибся. Оглянись – всё это результат того, что ты, мразь, посмел убить нашего друга! Все твои косоглазые вояки сдохли – в отместку за его смерть. А скоро сдохнешь и ты…
Китайский диверсант, осознав, что его ожидает, заверещал:
– Моя военнопленник! Моя нелься убивайть! Саплесайт конвенсий! Са моя… вас убить… весь! Все ваши лодственник! Все-е-еее!!! – на что расхохотался сначала Весло, за ним я, а после, по мере понимания сказанного (парочка фрицев переводили мои слова остальным) – и окружившие нас ополченцы. Весло, резко прервав смех, оскалился и прорычал:
– А детей ты, подонок, тоже собирался убивать согласно конвенциям?! Или ты убил Дениса – в открытом бою, лицо к лицу?! Конвенции вспомнил, урод…
Китаец что-то ещё булькал, вроде «…пликас!... я выполнять!.. не хотеть!..», но Весло не собирался дослушивать – взял приготовленную тряпку и заколотил в глотку пытающемуся вырываться убийце. Предварительно пришлось сломать челюсть – не хотел пасть открывать; ну да Коле с его кулаками это даже не помеха… На голову мерзавцу натянули полотняный мешок и сунули на специально приготовленную поленницу в ногах Дениса... Мы стали рядом с кродой, глядя на тело – а за нами, совершенно неожиданно, выстроились все способные стоять на ногах бойцы отряда Дейса! Во главе с самим Дейсом!
Весло набрал воздуха – и выдохнул молча, не находя слов. Коты, один за другим, запрыгнули на поленницу, на миг замерли – и по очереди лизнули ухо Рычика и лицо Дениса. Потом Арес коротко заскулил и соскочил к моим ногам; Арта, на секунду замерев, глухо рыкнула и тоже спрыгнула вниз, сев рядом и не обращая внимания на ошарашенные лица немцев. Я выдавил через перехваченное неожиданным спазмом горло:
– День, Рычик – мы отомстили за вас… Вокруг – только малая часть, их куда больше… было! А убийца твой, братишка, сейчас отправится за вами… Если есть эта Вальгалла – будет там тебе служить, вместе с остальными. Прощай, друг. Рычик с тобой тоже… Покойтесь с миром, мы будем помнить…
Коля отозвался эхом:
– Прощай, День. Покойся с миром, они заплатили за тебя… – и, чуть поклонившись, бухнул правым кулаком в грудь, отдавая честь. Я повторил жест вслед за ним, отошёл в сторону и взял приготовленный факел. Весло поджёг кусок пакли, я сунул его в дерево… Пламя полыхнуло резко и сразу, как будто газовая горелка! Автомат (давно уже без глушителя – незачем такими вещами светить) сам собой оказался в руках, ствол в небо – но выстрел прозвучал куда громче, чем я ожидал! Все, стоявшие рядом, держали в руках оружие! Второй! Третий… Дружный короткий вой котов, какие-то шепотки за спиной, жар пламени в лицо, кажется, выжигает глаза! Отшагиваю назад и вдруг осознаю, что – всё! Долги отданы…