Будешь моей
Шрифт:
– Переоделась, Мась? – вдруг куда-то в стену сказал Олег.
Резко развернулся, заставив меня подпрыгнуть на одном месте, залиться румянцем от неожиданности и невольного стыда.
Коротко подстриженные, тёмные, курчавые волосы покрывали область паха, тяжёлая мошонка и слегка эрегированный член впечатляющего размера предстали перед моим ошарашенным взглядом, который я не знала куда деть и, тем не менее, не могла оторвать от того, что видела.
– Я сейчас, – продолжил он, как ни в чём не бывало, выхватил из своей сумки трусы и быстро надел.
Я же не отводила глаз от бугрящегося
П-ф-ф-ф… так, нужно просто отвести взгляд, развернуться и выйти, а после…
Уехать? Да, нужно уехать. выбраться сюда оказалось ошибкой.
Я не готова, не могу, не хочу. Вернее, хочу… но…
Почему же так сложно-то!?
– Эй, ты чего, Тин?
Олег подошёл вплотную, когда я предавалась истеричному самобичеванию, краснела, бледнела, боролась с головокружением и строила план побега.
На всё про всё жалкие несколько секунд, пока он одевался в тренировочные штаны и футболку.
– Пойдём? – подал он руку. – Ребята ждут. И вот, надень.
Буквально всунул меня в свою толстовку, накинул капюшон, легонько щёлкнул по носу, подмигнул, одаривая широкой, какой-то беззащитно открытой улыбкой.
Сказала бы уязвимой, если бы сама не чувствовала себя настолько незащищённой, что дыхание спёрло.
– Дыши, – услышала у своих губ, вдохнула смесь коньяка, мятной жвачки и отдушки вейпа.
Мы вышли на крыльцо, где сидел Финик, глядя на хозяина с выразительным упрёком. Машинально погладила пса по покатому лбу, услышала довольное фырчание, была вознаграждена ударом хвоста по ноге, который закрутился вертолётом от мимолётной ласки.
Тактильный ты парень, Джеффри Таурус по паспорту, для своих Финик.
Над озером неслась музыка из портативной колонки, кто-то не поленился, привёз с собой громадину. Разноцветные фонарики, подвешенные вокруг беседки, отражались от тёмной воды, пронизывали мерцающим светом ночное небо, пряча звёзды.
Людей осталось заметно меньше, кто-то ушёл спать с детьми, кто-то уже отдохнул, как говорится, «до соплей», стойкие продолжали веселиться.
На громоздкой деревянной лавке сидели парочки. Сергей обнимал Нику, кормил с рук оливками, поминутно целуя, шепча что-то на ухо.
Рядом устроились точно такие же влюблённые, не обращающие внимание ни на кого, не скрывающие своих чувств, не стесняющиеся их.
На столе появились две бутылки вина, коньяк, виски, початая водка. Оглушающе запахло шашлыками, тарелка со свежей порцией опустилась на центр стола, там же оказалось блюдо с рыбой-гриль и овощами.
Народ пришёл в движение. Начали подтягиваться ближе, разливать, громко переговариваться, шутить, порой скабрезно.
Появился Андрей, как я уже знала, командир, его жена осталась с детьми в дальнем домике. Не сразу, но я сообразила, что именно с ним разговаривала в день захвата детского сада. Вспомнила, как светло-голубые, прозрачные глаза смотрели на меня хмуро. Будто хозяин этих глаз неимоверно хотел послать всех подальше и запретить мне идти в ту злосчастную дверь.
Андрей – мне было неловко называть по имени целого командира настоящего СОБРА,
был старше меня, старше Олега, но по отчеству не представился – справился о моём здоровье, увидев пластырь на руке.На самом деле нужды в повязке не было, просто эстетически шрам выглядел некрасиво, а я всё-таки девушка… Я планировала привыкнуть к этому «украшению», может быть, накопить на косметическую коррекцию, пока же стеснялась.
Небольшой дискомфорт, когда напрягаю руку – вот и всё неудобство.
– Ты молодец. Герой! – похвалил меня Андрей, произнёс тост в честь меня, заставив по-настоящему смутиться.
Какой же я герой?..
Герои – парни, ежедневно рискующие своей жизнь ради того, чтобы мы все могли спокойно спать в своих уютных кроватях. Страшно представить, как много отбросов общества ежедневно, ежечасно совершают преступления. Нападают, грабят, насилуют, убивают, совершают террористические акты, в которых гибнут люди…
Именно эти парни – такие простые на вид, без флёра воинственности и прущего тестостерона, без синего трико и чёрного плаща, – ежедневно совершают подвиги и совсем не кичатся этим. Словно в магазин за картофелем вышли, а не спасли очередных людей от беды.
Я почти не пила, пригубила вино, заела доброй порцией лосося на гриле. На свежем воздухе, после бани аппетит разгулялся не на шутку.
– Баклажаны – огонь, – засунула я в рот рулетик с сыром, помидором и какой-то неизвестной мне приправой.
– Вера моя готовила, – сказал Андрей.
Прозвучало в этом «моя» что-то такое, что заставило немного позавидовать Вере. Про меня бы кто-нибудь сказал такое «моя», не кто-то даже, а конкретный человек, который, кажется, уже намертво поселился в моей голове, и я всерьёз опасалась, что в сердце, боялась. Не знала, что с этим делать, и отказываться в то же время не спешила.
Не могла. Не хотела. Вдруг? Случаются ведь чудеса на свете…
Я, например, заканчивала медицинский колледж. Не чудо ли в моём случае? Ещё какое!
Намного более волшебное, чем то, что ранение у меня оказалось лёгкое. Можно сказать, и не было совсем, всего лишь чирком задело.
Если бы после девятого класса мне сказали, что я уеду учиться в Московскую область, что меня отпустят, будут оплачивать обучение, я бы лишь горько ухмыльнулась.
Однако, я здесь, в этой точке, без пяти минут дипломированный специалист, в одном шаге от своей цели.
– Не замёрзла? – Олег положил горячую ладонь на мою ногу.
Обхватил колено, прошёлся немного шершавыми пальцами по задней стороне, заставляя неосознанно улыбнуться.
Я едва удержалась, чтобы не зажмурится от щемящего, мурчащего удовольствия.
– Нет, – качнула головой, почему-то вглядываясь в глаза Олега.
Какие они… словно кошачьи, с желтоватыми разводами. Цвета виски, и такие же пьянящие.
Кружил голову аромат парфюма, который исходил не только от самого Олега, но и от его толстовки, стоило опустить голову. Травянистый, древесный, с терпкими нотками табака, ему очень шло… А мне сильно нравилось.
– Потанцуем? – шепнул Олег, показывая на полянку около беседки, освещённую тусклым фонарём, в свете которого витали мотыльки, и двигались тела под: