Будешь моей
Шрифт:
Чтобы прожить всё заново.
Искать тебя заново. Встретить тебя заново.
Типа внепланово. Завтраки заново. Закаты заново.
Закроем глаза, чтобы проснуться пьяными.
– Давай, – Олег встал, потянул меня.
На секунду я замешкалась. Стыдно стало признаться, танцевать я не умела, совсем. Когда одногруппники бегали по ночным клубам, я работала или вгрызалась в учебники мёртвой хваткой, в школе тем более не до танцев было, да и кто бы позволил… Так что танцевала я
– Да ладно тебе, я тоже так себе танцор, – поднял меня Олег, прижал к себе, прокружил на одном месте, донёс до фонаря.
Остановился у края света и темноты, опустил на землю, рук с талии не убрал, начал покачивать бёдрами из стороны в сторону, увлекая за собой.
Искать тебя заново. Встретить тебя заново.
Неслось из колонки, когда сильные мужские руки кружили меня, обнимали, вели за собой, не оставляя шанса выбраться из дурманящего плена. Горячее дыхание с запахом коньяка опалило губы, следом кончик языка провёл по моей нижней губе, словно прокладывал себе дорогу, следом по верхней. Настойчиво скользнул между, мгновенно завладел инициативой.
Завтраки заново. Закаты заново.
Голова кружилась, дыхания не хватало, губы обжигало поцелуем, от которого тряслись поджилки. Животом, сквозь слой толстовки и футболки, я чувствовала стоящий член, красноречиво упирающийся в меня, и это чувство пьянило сильнее любого алкоголя. Дух выбивало, заставляя вибрировать, звенеть, сжиматься в ожидании чего-то… Впрочем, понятно чего именно.
Закроем глаза, чтобы проснуться пьяными.
Приподнялась на носочки, неосознанно скользнула рукой по голове Олега. Почувствовала, насколько густые у него волосы, жёсткие на затылке, шелковистые на макушке. И, кажется, успели отрасти со дня нашей первой встречи, лежат в беспорядке, расчёска им не указ.
Он рвано выдохнул, оторвавшись от моих губ, посмотрел на меня совершенно пьяно. Рывком впечатал в себя, давая прочувствовать всю силу собственного желания. От дурманящего чувства, что именно я причина эрекции, которую чувствовала сквозь слои одежды, подгибались пальцы на ногах, горели губы, пылали щёки. Внутри ныло, жалобно просило, скулило, требовало.
Соски под кружевом предательски напряглись, превратившись в комки нервов, от каждого прикосновения к которым перехватывало дыхание.
Чтобы прожить всё заново. Искать тебя заново.
Мы оказались в домике раньше, чем я успела сообразить, что будет происходить дальше. Не могла думать, не получалось. Мозг превратился в горячий кисель, по телу пробегала обжигающая дрожь, глаза застилал покачивающийся фиолетовый туман. В носу стоял запах парфюма. На губах играл вкус коньяка, мяты, вейпа, чего-то откровенно мужского, пропитанного тестостероном и желанием секса.
Краем сознания отметила, что Олег захлопнул замок домика, подождав, пока Финик заскочит в кухню, прыгнет на небольшой диван, стоявший там же.
Распахнул раздвижную дверь спальни, включил тусклое освещение по периметру кровати, создавая интимный полумрак.
Впился мне в рот запредельно настойчивыми поцелуями, такими, что я не успевала отвечать. Осознавать происходящее не получалось, отдавать себе отчёт в своих действиях не выходило.
Вся я, от мизинцев на ногах до последней мысли, обратилась
в трепещущей комок с одним-единственным желанием – снять напряжение, которое закручивалось во мне воронкой.Сжималось спиралью, заставляя подчиняться умелым движениям рук, губ, всего тела.
– Маська, какая же ты, Ма-а-а-ася, – услышала я протяжный стон сквозь оглушающий шум в висках.
Толстовка слетела прочь, следом отправилась футболка. Я осталась в бюстгальтере – откровенной кружевной штучке с застёжкой спереди. Юбке с воланами, под которой надеты трусики, точно такие же ажурные, минималистичные, как верх, и по-предательски влажные.
Олег отошёл на шаг, выругался, чего раньше я от него не слышала. Судорожно стащил с себя футболку обезоруживающим мужским движением. Остался в трикотажных свободных штанах, сквозь ткань которых красноречиво проступал стоящий член.
Голая грудная клетка поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания, напряжённые мышцы мелко подрагивали. По всему мужскому телу прошлась слабая дрожь, как от волнения или запредельного возбуждения.
Я скользнула взглядом по накачанным мышцам, ареолам сосков, поросли коротких, тёмных волосков, убегающих вниз по упругому животу с проступающими на нём кубиками, прячущихся под резинкой штанов, указывающих прямиком на то, что сейчас произойдёт.
Вернее – с помощью чего…
От неожиданности, яркого осознания, понимания, прострелившего стрелой, я вздрогнула. Распахнула в страхе глаза, отошла на пару шагов, выставила вперёд руки в защитном жесте, выдохнула, чтобы произнести: «нет», «не сейчас», «позже», «никогда»…
... что угодно сказать, отказаться, потому что… сформулировать толком не получалось. Лишь отчётливо понимала, что не готова прямо сейчас, здесь.
Что это неправильно, так не должно быть.
– Тина? – Олег нагнул голову, посмотрел на меня, прищурившись, от чего я забыла, что собиралась произнести. Имя собственное забыла. Как дышать запамятовала. – Не дури, – улыбнулся он, словно сквозь силу, и подвинулся ко мне.
Резко развернул меня к себе спиной, этим же движением, которое я и уловить не успела, расстегнул застёжку лифчика, оголяя груди. Сразу обхватил одну ладонью, пропустил ноющий сосок сквозь пальцы, сжал с силой, прокрутил, вырывая пошлый стон с моих губ.
Вторую руку положил на мой голый живот, мягко надавил, выводя причудливые узоры, раздвигая и сдвигая пальцы, постепенно опуская под резинку юбки, а после трусиков. Одновременно врезался в мои ягодицы пахом, так, что я всё-всё почувствовала, ощутила телом, позвоночным столбом впитала.
Каменную твёрдость, не терпящую возражений.
Жгучее нетерпение.
Тщетность собственных мыслей, запоздалых попыток отказа.
Сплошным потоком на меня обрушились оглушающие ласки, перемешанные с горячим дыханием, хаотичными, жадными поцелуями, сводящими с ума.
Я вся, целиком и полностью, превратилась в жаждущий, алчущий, похотливый комок нервов, желающий только одного – немедля подчиниться воле мужчины, конкретного мужчины.
Познать его, отдаться ему, стать его. Здесь. Сейчас. Без промедлений и отлагательств.
Пришла в себя, почувствовав, как по влажным половым губам проходятся умелые пальцы, заставляя меня выгибаться как кошка, стоя в коленно-локтевой позе. Беспардонно открытая в самых уязвимых, стыдных местах.
И от собственного глухого стона, прозвучавшего для меня набатом.