Будешь моей

– Точно, ступил, – улыбнулся Олег. – Пойдём мы. Финик! Пойдём-ка, брат, – подозвал он пса. – Прости, сегодня без площадки, но завтра – обещаю.

– Давай, – кивнул Андрюха. – Привет передавай, – подмигнул.

Сразу же переключил внимание на дочь, до этого спокойно игравшую с собакой, а теперь решившую, что срочно нужно влезть в ближайшую лужу. Полежать, порелаксировать. СПА-процедуры, лечебные грязи…

В больницу пустили спокойно, охранник проводил унылым взглядом Олега, несущего пакет с гостинцами. Не идти же с пустыми руками. Набрал по мелочи в супермаркете рядом с домом, вышел увесистый набор. Ничего, не съест, так с соседками по палате поделится, с медсёстрами. Найдёт, куда деть, в общем.

В справочном вышла заминка, неожиданно вспомнил, что фамилии Тины он не знал. Собственно, имени тоже. Тина – могло происходить от какого угодно имени, могло полным быть.

– Девушка, подскажите, будьте любезны, где лежит пострадавшая в захвате детского сада, – сунулся он в окошко справочной, протягивая шоколадку.

Девушка, лет шестидесяти от роду, мазнула безразличным взглядом по дару, уставилась осуждающе на Олега, поправляя очки. Человек важным делом занят, не до лишних разговоров ему. Сканворд нерешённый ждёт, чай с вишнёвым вареньем, сериал стоит на паузе, а тут ходят всякие…

– Фамилия?

– Не знаю, – честно ответил Олег. – Она ранена в руку, одна-единственная такая.

Беременную отвезли в роддом, так что Тина – единственная, это Олег знал точно. Остальные пострадали морально, может у кого-то обострились хронические заболевания на фоне стресса, сахар поднялся, нервы расшалились, но с огнестрельным ранением в теракте здесь одна.

– Без фамилии не могу сказать, – бросила «девушка», уставилась в газету, вертя карандашом.

– А так? – ткнул корочками в окошко, что категорически не поощряло начальство.

Нельзя им светить корками, лицами, службой. Лучше говорить, что работаешь в местном ЖЭКе сантехником, что многие и делали. Олег обычно загибал, что трудится менеджером среднего звена в курьерской службе, иногда верили, иногда нет, но опровергнуть не могли.

– Силантьева в пятом отделении, четырнадцатая палата, – тут же отрапортовала тётка, непроизвольно вытянувшись. – Второй этаж, сынок, налево от лифтов, – добавила умильно-заискивающе.

Палату нашёл быстро, что там искать. Справа чётные, слева нечётные, коридор, заканчивающийся окном в пол и раскидистым фикусом, пост медсестры в середине, двери в процедурную, ординаторскую, комнату дежурного врача, место отдыха с диваном и двумя креслами – стандартный набор рядового отделения городской больницы. Свежий ремонт, бюджетная новая мебель, шатающиеся без дела пациенты, несущиеся, как на пожар медики.

Зашёл в палату, огляделся. Все кровати пустые, кроме одной. На ней, обхватив себя руками, сидела девушка, с тревогой оглядывая зашедшего.

Олег не знал, чего ожидать от визита, кого он собирался увидеть, зачем. Черты лица запомнил, профессиональная память, врождённая особенность. И всё равно первое, что бросалось в глаза, – то, что эту девушку он видел первый раз в жизни. Сильно не похожа на ту, которая зашла в детский сад, чтобы стать одной из заложниц.

Нахохлившаяся, как озябшая канарейка, смотрящая настороженно, ожидая подвох, и какая-то… уставшая что ли, вымотанная. А какой ей быть? Девчонка гражданская до мозга костей, но не растерялась, не испугалась, пошла, оказала помощь, вызволила, ранение получила. Да тут без чувств нужно лежать, а рядом, чтобы флабелефер* с опахалом дежурил, а она ничего, держится, смотрит вопросительно.

– Силантьева? Тина? – уточнил Олег на всякий случай.

– Да, проходите, – обречённо ответили ему красивым голосом.

Правда красивым, мягким, с едва заметным не местным выговором, певучим. Слушать такой и слушать, услада для ушей, хоть абсолютным музыкальным слухом он похвастаться не мог.

– Я… вот… – тряхнул Олег пакетом, с опозданием сообразив, что никакого более-менее приличного повода для визита не придумал. Он вообще сегодня тупил, то ли недосып сказался, то ли бури магнитные. – От имени и по поручению, как бы. От тимуровцев, – брякнул первое, что пришло в голову.

– Каких тимуровцев? – нахмурилась Тина.

– Движение молодёжное, дети старикам, молодёжь детям, здоровые больным, и всякое такое.

– Я под какую категорию попадаю? Дети, старики или больные? – фыркнула Тина в ответ на тираду.

– Ты – красивых девушек, – уверенно заявил Олег.

Ничуть не соврал. Вызывающей красавицей, сделанной с головы до ног косметологами, не назвать, но и просто «миленькой», «славненькой», «симпатичненькой» – тоже.

Тина – красива какой-то естественной красотой. Первобытной, что ли, когда видно, что всё своё, натуральное, начиная с блестящих, русых волос, густых ресниц вокруг голубых глаз, пухлых губ, заканчивая ногтями на ногах без яркого педикюра.

Он тысячу лет не видел ничего подобного. Учитывая контингент девиц, с которыми предпочитал проводить время, не удивительно, тем ценнее казалось то, что видел прямо сейчас. Отрада для глаз, услада.

Нет, он не брезговал простыми девушкам, без обязательного набора современной прогрессивной Леди: залитых гиалуронкой губ, нулевой мимикой из-за излишек ботокса, силикона в груди, перекачанных ягодиц, напоминающих круп рабочей кобылы. Теми, кого называют «соска».

Просто с «сосками» было проще и быстрее наладить контакт. Прокатить в представительной тачке, сводить в фешенебельный по местным меркам ресторан, пригласить домой – и девица уже на лопатках, в мечтах, что будешь если не полностью содержать, то изрядно подкидывать на реснички и ноготочки.

Простые девушки тоже не были лишены жажды обновления бровей раз в месяц, но иногда среди них попадались уникумы, желающие серьёзных отношений, а это для Олега – табу. Не готов он был, играть же, обманывать не хотел.

Замутить с этой Тиной, что ли… Вдруг ей тоже не нужны крепкие отношения, достаточно взаимовыгодных.

Руки чесались прикоснуться к выпавшей пряди волос. Убрать за ухо отработанным движением, провести пальцами по нежной щеке, прикоснуться к мягким губам. В горле пересохло от желания прижаться губами к тонкой коже шеи, подняться к полупрозрачной мочке, обхватить, сжать…

– Спасибо, господин тимуровец, или как вас называть, обойдусь, – вернули его с небес на землю одной-единственной репликой, брошенной с раздражением.

Олег машинально перевёл взгляд за спину Тины, которая встала, перекрывая ему дорогу. Тумбочка рядом с кроватью пустая, у соседки навалены фрукты, лежит упаковка печенья, строит полупустой контейнер с недоеденным салатом. У Тины же одинокая казённая кружка с чайной ложкой на ней. Дешёвенькой бутылки с питьевой водой – и то не наблюдалось.

– Возьми, не нести же обратно, – водрузил он пакет на тумбочку. – Здесь ничего особенно. Яблоки, груши, пара апельсинов, авокадо, сок, шоколадка, вода без газа, творог, колбаса, продавщица клялась, что съедобная, и сыр.

– Не надо мне ничего, – ощетинилась Тина. – Кто вы вообще такой? Что ещё за тимуровцы такие? Партия какая-то, секта, социальная служба?

– Про тимуровцев Гайдар писал, «Тимур и его команда» называется. Не читала?

– Представьте себе, нет! – огрызнулась Тина, дёрнула пакет с тумбочки, неудачно потянувшись, покачнулась. Одна рука перевязана, зафиксирована, координация нарушена.