Будьмо

– А это вы видели?!
– и Марья - строптивая, ловко смастерив, показала нам вульгарный кукиш.

Взгляд Петра Михайловича враз потеплел и он, повеселев, широко ухмыльнулся.

– Тогда будем брать силой, - катастрофично быстро пьянея (я не маньяк, но я же пил коньяк и мой жеребчик начал игриво взбрыкиваться) решительно заявил я и вытерев руки о горсть бумажных салфеток, поднялся с корточек во весь рост. И слегка пошатываясь направился к вожделенному созданию. Во мне разыгралась похоть и я желал соития.

За моей спиной Петр Михайлович глазами указал Марье на труп и она понимающе ему слегка кивнула в ответ и игра в доганяйки не состоялась.

– Желторотый ты мой птенчик! Залил глаза и не видишь, что я тебе в мамки гожусь, - приветствовала мое приближение Марья.

– До чего же вы все молодые такие наглые, - удерживая своими холеными, но на удивление сильными ручками мои «клешни» порывавшиеся заключить ее в объятиях, попыталась еще раз пристыдить меня неприступная королева.

А в это время за моею спиною «сигнальщик - горнист» продолжая свою пантомиму, указал Марье рукой на зеленый кустарниковый оазис в метрах тридцати от нас. Но вдруг его прорвало и он обрел голос.

– Иван! А что у тебя с брюками?
– разразился он неожиданно хохотом, узрев у меня сзади огромную рванную прореху, проделанную на выходе киллеровым выстрелом.

– Бандитская пуля, - я был не многословен, не желая прерывать противостояния, которое, а точнее глубокий вырез в марьином платье, поглотили все мое внимание.

Но наш «тамада» не унимался:

– Да ты посмотри, Марья, ты только посмотри ...

Возражать женщине, значит напрасно терять время и я быстренько крутнулся на одном месте перед своей любознательной повелительницей.

– Еще бы чуть выше и быть тебе, Ваня, евнухом, - сделала Марья свое «медзаключение» после столь беглого осмотра и вдруг отбросила мои руки (руки прочь от частной собственности пока не достигнуто хотя бы устное соглашение о временной аренде) в стороны и, сделав решительно - предостерегающий жест, вдруг предложила:

– Если такой сильный. То не стоит даме руки заламывать. А вот, если донесешь меня на руках вон до тех кустиков, может и разрешу поцеловать меня пару раз... в щечку. Если, конечно, у тебя еще не пропало желание целоваться со «старухой».

У меня еще ничего не пропало, и не упало, и я согласился.

За моей спиной, не ведающий этого Петр Михайлович ободряюще закивал Марье головой. (На белом фоне мерса его тень мне была видна как на ладони.)

Белокурая бестия была среднего роста: мне по подбородок, а вот весом изрядная, хотя и не толстуха.

Но такая пышнотелая, что, когда я подхватил ее на руки и мои блудливые пальцы почувствовали эту упругую податливость дремлющей трепетности женской плоти, а ноздри вздохнули дурманящий аромат спелых плодов райского сада, я понял, что стайер из меня хреновый и три десятка шагов для меня марафон.

Я это чувствовал всем своим телом, но мое ество почувствовала и Марья. Снежная королева таяла в моих объятиях, что я почувствовал по слегка увлажнившейся моей ладони. (Не той что придерживала драгоценную мою ношу за спину, а той, что была чуть пониже ... спины.)

Это, да и то, что Марья, не доверяя «трем точкам опоры», оплела своими лебедиными крыльями мою «гусиную» шею теперь покрепче, чем в начале пути, удесятерило мои силы. И до вожделенного тенистого покрова мы все же не только добрались, но даже в самую чащу забрались. (Чем дальше в лес, тем больше палок, ну в смысле дров.)

Короче, а короче было не куда, ибо первый «поцелуй» получился сумбурным и по обидному не долгий. Все таки эротически - порнографическое чтиво: молодежная периодика и те пару раз, что делала мне минет моя школьная подружка Светка, меня мало чему обучили. (Да! Самые качественное и даже пусть цветные фотографии не заменят всей прелести живого общения, хотя эрекцию могут, конечно и вызвать.)

Мы так спешили вначале, что совершая первый «поцелуй» оголились лишь на самый необходимый минимум.

Теперь же немного по отдышавшись и остудив стыдливый румянец на щеках, я возжелал большего. И робко: несмело и неумело тронул верхние пуговицы на марьином платье.

Движение пальцев лесной феи, которыми она перебирала взъерошенные мои волосы, стали еще мягче, еще призывней. От окрывшегося мне великолепия я ... просто остолбенело обалдел и вторым «поцелуем» с лихвой восполнил перед Марьей и свой, и Петра Михайловича должок.

Когда мы где-то через минут сорок устало приплелись к скатерти - самобранке, ни «Мерседеса», ни трупа, ни самого Петра Михайловича к нашему счастью на месте не было. И мы со вновь проснувшимся аппетитом набросились на еду и выпивку.

Петр Михайлович прибыл где-то через полчаса, когда уже мы успели привести себя в порядок и основательно поднадраться.

– Ну?
– первым делом прокурорским голосом поинтересовался он у Марьи, но проницательно посмотрел мне в глаза. (Видно и вправду козлиная эта штука любовь, если сия нимфа неземная и в любовники завела себе козла с повадками мужа.)

Но мы с моей дамой сердца поочередно прикладываясь к горлышку уже прикончили и «Гетьмана», и «Союз-Виктан», так что такой детектор лжи нам был до лампочки.

Марья же вообще оказалась железной леди:

– Как как?! Да ни как! Все вы нынешние мужики «чернобыльцы» и инпотенщики, - и презрительно сплюнула в траву и даже бровью не повела.

Петр Михайлович как-то сразу обмяк и постарел.

– Ладно, пора собираться, - примирительно сказал он и подошел к машине и приглашающе открыл для Марьи дверцу.

Я тоже решил сымпровизировать:

– А прощальный поцелуй!?

– Поцелуешь меня в зад!
– в миг вскипел великий олигарх.- Петя! Ты что с ума спятил?! Такие гадости да ребенку говорить, - осуждающе - укоризненно проговорила Марья и Петр Михайлович, а тем более я, вдруг почувствовали себя провинившимися школьниками.

Слава Богу, до вызова родителей дело не дошло. Но Петр Михайлович «вызволил» из кармана свое огромное портмоне и не считая выдернул оттуда несколько сотен американских долларов (их как потом я пересчитал оказалось целая «штука»).

– Это тебе за моральный и материальный ущерб, так как твоя воздушка где-то затерялась. И не в службу, а в дружбу убери здесь все, - и не прощаясь уселся за руль и укатил восвояси со своей пассией.

Марья же прежде чем сесть в автомобиль напомнила мне, чтобы я завтра явился в Академию с документами.