Будьте моей бабушкой
Шрифт:
– А это-то вам зачем? На авито продавать будете?
– Что-что? – Тамара Михайловна выглянула из-за дверцы шкафа.
– Я говорю, продавать будете?
– Зачем?
– Ну, сейчас такое популярно вроде бы. Старина, все дела.
Тамара Михайловна закрыла
– Фу ты, супостаты! Я уже в этом пальто измочалилась, и руки в перчатках сопрели. Продавать я ничего не буду, не до этого. Да и памятны они мне. Пошебурши-ка в коробке, дружок. Там такая снегурочка в золочёной шубке должна быть. Женя достала блестящую, местами покоцанную игрушку с милым детским лицом.
– Эта?
– Да. Давай вот в кофту завернём да и пойдём. Муся, ты с нами?
Кошка утвердительно мяукнула и, цепляясь когтями за пальто, забралась Тамаре Михайловне на спину.
«Весёленькое будет путешествие». – Женя затолкала коробку с игрушками обратно под кровать, отошла к двери и, бросив взгляд на пол, воскликнула:
– Тамара Михайловна, а вы видели, как мы наследили?
Бабушка посмотрела на пыльный пол, где отчётливо отпечатались следы.
– Да, нехорошо… А давай-ка мы этим дармоедам подсобим.
Тамара Михайловна выпорхнула из комнаты и принесла чайник с водой. Сняв крышку, она вылила всю воду прямо на пол. Следы мгновенно исчезли.
– Ну, чего стоишь? Там в ванной тазик, набирай!
«Во даёт, во даёт!» – удивлялась Женя, выливая очередной таз в комнате с трельяжем. Тамара Михайловна так разошлась, что, наверное, затопила бы соседей снизу, если бы они были. В ход пошло всё: чайник, таз, единственная чистая кастрюля, которую удалось найти. Вода переливалась из старой пожелтевшей ванны. «Так вам, так! Получайте, супостаты!» – приговаривала Тамара Михайловна.
Муська вопила у неё на спине, словно издавала боевой клич. Когда к сапогу Тамары Михайловны прибился какой-то плывущий пакет, она вдруг резко остановилась.– Думаю, наших следов тут уже не осталось, – сказала она куда-то в пустоту.
– Пойдёмте, а? – Женя протёрла ручки входной двери. – А то Нинка или ваш сын нагрянут…
– Да сын-то таксует. Часто в Москву уезжает. Но ты права, пора. Сейчас, последний штрих.
Тамара Михайловна прошлёпала в спальню, к трельяжу, схватила какие-то духи и, отвернув крышку, вылила их прямо в лужу.
– Для аромата, – коротко объяснила она.
Муська беспокойно заёрзала на спине и, истошно мяукая, прыгнула на подоконник. Женя бросилась за ней и обомлела: в подъезд заходила та самая женщина с чёрными хвостиками…
– Нинка вернулась! – с ужасом закричала Женя.
– Ах ты лихо! Дьяволица! Неужто мы так задержались? Открывай окно, открывай скорее!
Нинка уже поворачивала ключ в замке, когда Женя с кошкой на руках выпрыгивала из окна.
«Это что за потоп?! – заорала Нинка с порога, ступив в лужу. – Нажрался, козёл, и кран не выключил? У, сука, я тебя урою!»
– Давайте, давайте! – судорожно шептала Женя, одной рукой прижимая к себе кошку, другой придерживая Тамару Михайловну.
Та, пыхтя, выползала из окна. Она слышала, как Нинка пошлёпала в другую комнату: «А ты где, тварина усатая? Всех вас урою! Никакого житья! Трубу, что ли, прорвало?»
Наконец Тамара Михайловна спрыгнула на землю и тут же включила турбоскорость. Женя с кошкой на руках еле поспевала за ней. Через минуту их нагнал истошный злобный крик из открытого окна:
– У, суки! Обворовали! Средь бела дня! Духи, мои духи-и-и!
Конец ознакомительного фрагмента.