Будьте моей бабушкой

– Ну да, вы же говорили, что с мужем тут почти всю жизнь прожили…

– А дома, Женечка, у меня больше нет.

– Как так?

– Подарила я нашу с Витенькой квартиру сыну. Видела же, что дармоед вырос, а всё равно отписала. – Тамара Михайловна смахнула краешком платка непрошеную слезу. – Он теперь её полноправный владелец и распорядитель.

– А это он вас… в дом престарелых?

– Жена его. Нинка.

Повисло грустное молчание. Тамара Михайловна сникла, а Женю так и подмывало спросить, где же они будут ночевать и какие такие дела у них в Клину. Но она не решалась.

Миновав «Пятёрочку», пятиэтажку и гимназию («а вот сюда этот дармоед учиться ходил; как только открылась в восемьдесят втором, так и пошёл»), Женя с Тамарой Михайловной свернули в сторону частного сектора.

– У вас тут ещё одна подруга в каком-то доме? – осмелела Женя.

– О нет. Какие были – уже поумирали. Так, пара знакомых осталась.

– Куда же мы идём?

– Посмотри, впереди должен стоять такой дом из белого кирпича.

– Вот тот, что ли? – Женя указала рукой.

– Там ещё дерево огромное у забора.

– Ну, вроде…

– Вот за домом тропинка. У тебя фонарик есть посветить?

Женя достала из кармана джинсов телефон и включила нужный режим.

– Только такой.

Тамара Михайловна вздохнула:

– Ладно, иди первая, а я за капюшон твой держаться буду. Там осторожно, грязно бывает, по досочкам надо. Как начнутся сараи – поворачивай направо.

Женя послушно свернула на тропинку и практически на ощупь начала прокладывать путь. Уличных фонарей здесь не было, а в ближайших домах, как назло, не горел свет.

– Ах ты ж! По досочкам, по досочкам говорю. Вот уже сапог изгамзила, – заворчала Тамара Михайловна на Женю, когда та завела их в какую-то грязную лужу.

– Ну вы так капюшон не натягивайте, – недовольно пробурчала в ответ Женя. – Иду как могу.

«Ну и глухомань», – подумала про себя она. Когда беглянки нашли импровизированный мостик из досок и перебрались на другой «берег», Тамара Михайловна оживилась:

– Посмотри-ка, Женечка, тут сразу направо сарай, там внизу сбоку такая большая дырка.

– И что?

– Нащупай дырку и аккуратно вытащи из неё полешки.

– Мы что, собираемся жечь костёр? – удивилась Женя. Она-то надеялась, что избежала участи ночевать на улице.

– Боже упаси! Но дрова нам понадобятся.

Женя чувствовала себя ночным вором. Эйфории у неё поубавилось, просто хотелось оказаться в тёплом и безопасном месте. Пока Женя таскала дрова, бабушка бормотала себе под нос что-то невнятное.

– Что вы там бубните? – обозлилась Женя. – Может быть, поможете?

– Да-да, конечно, – встрепенулась Тамара Михайловна. – Давай мне то, что достала, а сама набери ещё охапку.

Женя вывалила дрова в руки бабушке и продолжила вытаскивать поленья через дырку.

– Это, вообще, чей сарай? Как я понимаю, не ваш?

– Соседа.

– Ну и куда нам с этим добром? – Женя подпирала охапку дров подбородком.

– А, – приободрилась Тамара Михайловна, – сейчас вот так вдоль сарая…

– Ай! Прям по ноге.

– Прости, прости, девочка. Я не могу в обеих руках держать. Мне дорогу нащупать надо.

– Дайте сюда.

Тамара Михайловна переложила несколько поленьев в охапку Жене.

– Идти сможешь?

– Если только недалеко.

– Сюда, сюда… – Тамара Михайловна вела рукой по шершавым стенам сараев и скоро остановилась у бревенчатой постройки. Женя практически ничего не видела из-за высокой охапки дров.

– Ну… долго… ещё?

– Потерпи, девочка, ключ ищу. Не могли же эти дармоеды его выкинуть… они в баню и носа не казали…

– В баню?! – Верхние поленья, подпрыгнув, скатились на землю.

– Ох ты, матерь божья, нашла! – Ключ щёлкнул в замке. – Заходи, заходи, девочка. Сейчас баньку стопим и отогреемся.

Женя освободила руки, как только переступила порог.

– Вот тут свет у нас. – Предбанник осветила лампочка Ильича. – Горит, слава богу. – Тамара Михайловна воодушевилась. – Воды сейчас накачаем…

Женя устало приземлилась на лавку.

– А долго нам… топить?

– Вместе за пару часов управимся. Давно тут никто не бывал, но мы раскочегарим. Вставай давай! Вот тут насос у нас. Витенька к скважине подключил, чтобы воду из квартиры не таскать. Вставай, быстрее управимся.

Тамара Михайловна сняла рюкзак, приспустила на плечи павловопосадский платок и расстегнула пальто.

– Неси тазы и вёдра, а я начну качать.

Насос стоял тут же, в предбаннике, и управлять им было нелегко. Тамара Михайловна взмокла, опуская и поднимая рукоятку насоса. Седые волосы, забранные в пучок, растрепались, на лбу выступил пот. Вылив очередное ведро воды в бак, Женя предложила подменить Тамару Михайловну.

– Нет-нет, девочка, носи вёдра. Я потихоньку-помаленьку… – Она надавила на рукоятку насоса, и из крана брызнул очередной фонтан.

– Это у вас прямо под баней скважина, что ли?

– Да. Там… дырка в полу…

– Вижу. И вы каждый раз так… качаете?

– Да. Ну, когда молодая… этого вообще не замечаешь. Раньше вёдрами… из квартиры носили, вот это… тяжело было.

– В этой квартире сейчас ваш сын? Он сюда не придёт?

– Что ты, девочка, они со своей кралей… такие дармоеды, палец о палец… не ударят. Как меня в Тверь сдали, так банька и стояла… нетопленая. – Тамара Михайловна с силой опустила рукоятку.