Буду кошкой сидеть на твоем плече

Он не знал, было ли это простым совпадением, но именно с ее появлением он наконец-то обрел долгожданный покой. Не то чтобы жизнь стала такой же счастливой и безоблачной, какой была когда-то, но по крайней мере появилась надежда на что-то… на что? Он не мог сказать. Просто жить стало легче. Он еще раз съездил в Бумбастис и преподнес богатое подношение Баст за то, что та помогла ему.

Снова ехать в город кошачьей богини пришлось через пятнадцать лет, когда умерла его рыжая любимица. Все в семье остригли волосы, побрили брови и надели траурные одежды, а он сам будто второй раз хоронил любимого человека. Маленькое тельце мумифицировали и со всеми почестями погребли на кошачьем кладбище.

С того момента, когда он не смог больше чувствовать ее тепло и смотреть в ее светло-зеленые глаза, он начал готовиться к собственной смерти и загробной жизни: все любимые ждали его там, в подземном царстве Амона-Ра, и у него не было больше желаний, как только попасть в него поскорее. Судьба не стала томить слишком долго – уже через год пережившая его жена и шесть дочерей провожали его в последний путь.

Святослав проснулся утром и первым делом нащупал рукой привалившееся к нему горячее тельце.

– Ну и кто вчера придавил меня своей тушкой? – обратился он к Мелиссе.

Та потянулась вытянув лапы и зевнула.

Она подросла с тех пор, как появилась в их доме, научилась ухаживать за собой, регулярно и тщательно вылизываясь, ее шерсть теперь густо и шелковисто блестела, глаза из младенческого голубого превратились в прозрачный светло-зеленый, движения стали более точными и уверенными. Теперь каждый, кто попадал к ним домой и видел ее, неизменно начинал восторгаться ее красотой и холеностью, а Инга от этих слов цвела так, будто имела непосредственное отношение к появлению Мелиссы на свет.

– Пошли уже, Лиса, – позвал Святослав, – будем умываться и завтракать – у нас сегодня много дел.

Мелисса послушно последовала за ним.

Он чувствовал себя намного лучше, чем накануне. Прошлым вечером Инга с Анисьей уезжали на несколько дней к маме Инги, и перед расставанием опять не обошлось без ссоры.

– Зачем тогда ты вообще со мной живешь, если тебе все во мне не нравится? – вспылил Святослав, устав выслушивать претензии Инги.

– Мне не все в тебе не нравится, – сказала она. – У тебя масса достоинств.

– И каких же? – язвительно поинтересовался он.

– Ну… – задумалась она. – Ты хорошо готовишь.

– Да, но ты регулярно критикуешь мою стряпню!

– Вовсе нет!

– Да!

– С тобой невозможно, – подвела она итог. – Мы лучше поедем, а поговорим потом, когда ты немного успокоишься.

Вот так она еще и обвинила его в излишней раздражительности, которую сама же и спровоцировала.

Ему и так хватало проблем с работой: лето было в самом разгаре, не сезон, все в отпусках, на дачах, на пляжах – какие уж тут заказы! А она вместо того, чтобы поддержать его, еще и подливала масла в огонь. Но вчера что-то случилось, и ему вдруг стало легче. И спал он хорошо, а с утра его к тому же осенила идея, как можно немного поправить свои дела, так что снова появилась надежда на лучшее, и настроение окончательно выправилось.

Черт с ней, с Ингой. Ее проблемы, что она вечно всем недовольна.

Богдан наконец-то пришел в себя. Проснулся однажды утром, как ни в чем не бывало умылся, побрился и пришел на кухню завтракать.

– Как у тебя дела? – спросил он Алису, целуя ее в висок.

– Нормально, – сказала она. – Вера Павловна требует прибавки к зарплате.

– А почему бы и нет? – отозвался он, с аппетитом откусывая от тоста. – Мы ведь давно не повышали ей зарплату? Год? Два?

– Я не помню.

– Точно не меньше года. В общем, передай ей, что мы уладили этот вопрос.

– Хорошо.

Богдан умчался на работу, Вера Павловна окончательно успокоилась. Ближайшие выходные Алиса проспала без задних ног, ни на минуту не выйдя на улицу, без единой мысли в голове.

– Мы с Русланом, моим партнером по бальным танцам, собирались осенью участвовать в соревнованиях, – сказала Анисья, когда они вдвоем со Святославом сидели вечером в зале.

Он оторвался от журнала и посмотрел на нее, ожидая продолжения.

Анисья в нерешительности помолчала.

– А вчера мама, – наконец сказала она, – страшно поругалась с нашим тренером и сказала, что мы будем искать другого преподавателя. Она наговорила столько гадостей Алисе…

– Алисе?

– Алиса Рудольфовна – это мой преподаватель бальных танцев. Так вот она наговорила ей столько гадостей, что Алиса, кажется, и сама теперь не хочет заниматься с нами. Но я не хочу уходить от нее к кому-то другому….

– Она так хороша? – поинтересовался Святослав.

– Она лучшая, – заявила Анисья, – несмотря на то, что кое-кто не хочет этого признавать. Только мама, конечно, и слышать не хочет о том, чтобы извиниться перед ней… Не знаю, что мне делать.

Святослав в задумчивости гладил Мелиссу, лежащую у него на коленях. У нее были бархатные ушки и шелковая макушка, и ему нравилось, когда она, как сейчас, упиралась в его ладонь мягкими теплыми подушечками лап, будто отталкивая его руку, но тут же снова притягивала ее, обхватывая запястье, и при этом мурчала от удовольствия.

– А тебе чего хотелось бы? – спросил он Анисью.

– Чтобы Алиса снова занималась с нами. Хочу попасть на осенние соревнования.

– И как ее можно убедить не отказываться от вас?

– Может, ты с ней поговоришь? – Анисья повернулась к нему на стуле и с надеждой посмотрела на него.

– Почему я? – изумился Святослав.

– Ты же знаешь маму, она сразу начинает давить и угрожать, а с Алисой так нельзя. А ты умеешь обращаться с людьми и обязательно ей понравишься…

– С чего это ты взяла?

– Не знаю, мне так кажется. В любом случае мне больше и надеяться-то не на кого.

Эта последняя фраза окончательно разрушила намерение Святослава не ввязываться в дела матери и дочери.

– Хорошо, – сказал он. – Я попробую. Как мы это сделаем? Мне подъехать к вам на занятия?

– Я тебе скажу, когда приехать.

– Только согласуй предварительно со мной. Скорее всего, я буду занят практически всю неделю, так что нужно будет специально выделить время.

Анисья радостно кивнула и снова повернулась к компьютеру.