Буду кошкой сидеть на твоем плече

Вот не было печали, подумал Святослав.

Давно Алису никто не выводил из себя так, как эта лощеная дамочка – мать Анисьи. Говорила с ней в таком тоне и с таким непоколебимым осознанием своего права на подобное поведение, что хотелось расцарапать ей щеки.

– Мы найдем другого тренера, – заявила она.

Ее, видите ли, не устраивает, что ее дочь после двух лет занятий до сих пор относится к классу новичков! А ничего, что именно по ее настоянию Анисье в середине прошлого учебного года поменяли партнера, потому что предыдущий отказывался участвовать в соревнованиях, а Руслана, которого нашли вместо него, пришлось подтягивать до уровня Анисьи до конца сезона? И ведь мать Анисьи была заранее поставлена в известность, что их ждут эти трудности и что о больших успехах не может идти речи по крайней мере до осени! А теперь она высказывает свое недовольство достигнутыми результатами, сожалеет о зря потраченных деньгах и, как будто походя, ставит под вопрос ее, Алисы, компетентность!

Черт бы с ней, на самом деле Алисе было плевать на чьи бы то ни было попытки уязвить ее, но она вдруг поняла, что ей жаль расставаться с Анисьей. Обычно она довольно ровно относилась к своим ученикам, развивала талантливых, подтягивала отстающих, но с появлением Анисьи будто что-то оттаяло в ее душе, что-то, что было заморожено и замуровано с тех самых пор, как Алиса сама перестала танцевать. И теперь она смотрела на свою ученицу, и ей, пусть не самой, а посредством кого-то, хотелось снова пережить давно исключенные из жизни чувства: счастье выходить на танцпол перед судьями и публикой, радость победы, гордость за себя, восторг, ликование, ощущение успеха. Было очевидно, что из Анисьи и Руслана может получиться звездная пара, и у Алисы было желание научить их всему, что знала она сама, подготовить к серьезным соревнованиям, вырастить из них настоящих чемпионов, но после разговора с этой самоуверенной скандалисткой пыла у нее заметно поубавилось. С таким отношением это будут не танцы ради танцев, а танцы ради каких-то чужих, причем скорее всего недостижимых целей, и этому кому-то всегда будет мало любых побед. Алиса не собиралась смотреть, как этот кто-то будет калечить психику детей, развивая неврозы и заставляя всегда быть неудовлетворенными достигнутыми результатами, – довольно, навидалась она таких спортсменов. Сама когда-то была такой.

На следующем занятии Алиса собиралась сообщить о своем решении ученице и покончить с этой неприятной ситуацией, но на этот раз за ней приехала не мама, а какой-то мужчина.

– Святослав, Алиса Рудольфовна, – представила их друг другу Анисья. – Я пошла переодеваться?

Анисья вопросительно посмотрела на обоих.

– Конечно, иди, – отпустила ее Алиса. – Вы отец?

– Вроде того, – сказал Святослав.

Он смотрел на эту гибкую рыжеволосую девушку и в кои-то веки не знал, как начать разговор. Он наблюдал за ней, пока не кончилось занятие, и понял, что мог бы делать это бесконечно – смотреть на ее наклон головы, движения рук, легкую поступь по паркету. У нее была замечательно ровная, длинная спина, по которой хотелось провести рукой – от беззащитных шейных позвонков до самого копчика, прячущегося под юбкой, вьющейся вокруг ног.

Алиса взглянула на него вопросительно.

– У вас глаза цвета, как у нашей кошки, – вдруг сказал он. – Такие же светло-зеленые и прозрачные.

Она несколько секунд непонимающе смотрела на него, а потом откинула голову назад и рассмеялась.

У нее была изумительная, тонкая и длинная, шея.

– Любите кошек? – спросила она, успокоившись.

– Никогда не задумывался об этом, но, кажется, да, люблю.

– Пойдемте, я угощу вас чаем. Анисья обычно долго собирается, так что мы как раз успеем выпить по чашечке.

Она провела провела в его обществе всего минут пятнадцать, и непонятно, что именно заставило ее изменить свое мнение насчет дальнейших занятий с Анисьей и Русланом. Но то, как девочка разулыбалась, когда Святослав сообщил ей о согласии Алисы остаться их с Русланом тренером, было самым большим удовольствием для Алисы за долгое-долгое время.

Пока Святослав ехал вместе с Анисьей домой, подумал, что мог бы почаще забирать ее с занятий танцами – это был бы хороший повод встречаться иногда с Алисой. Даже не то чтобы встречаться – смотреть на нее. Прятаться за одной из толстых желтоватых колонн, поддерживающих потолок танцевального зала, и наблюдать за ее движениями, отражающимися в натертом до блеска паркете.

Однако к счастью для его работы и к несчастью для всех остальных интересов, наконец-то пришла осень, он стал проводить тренинги почти каждую неделю, и намерение почаще видеть преподавательницу Анисьи благополучно забылось. Анисья начала готовиться к соревнованиям, Инга, видя занятость Святослава, немного успокоилась. Все пошло своим чередом.

Она чувствовала, как он устал, как сведены мускулы его спины, какие напряженные вибрации исходят от его горла, натруженного за день беспрестанных разговоров, как ото лба упругим пульсирующим пятном распространяется боль. Прилегла к нему на колени, позволила себя погладить и почесать живот, втянула в себя воздух, судорогой сведенный вокруг него, каждым волоском вобрала то нехорошее, что дрожало у него внутри. Ляг, иди ляг, внушала она ему, мне будет проще помочь тебе.

– Ну и что, что в каком-то там клубе не признают ее родословной? – доказывал он хозяйке. – Ты же не для того ее брала, чтобы хвастать ее происхождением перед подругами!

– Представь себе, и для этого тоже! Да если бы я только знала, что принесла в дом безродную дворовую кошку вместо британской короткошерстной!..

– То что бы ты сделала?

– Да никогда бы этого не случилось! Кстати, еще не поздно все исправить.

– Не смей, – сказал он, и она, лежа на его коленях, почувствовала, как он замер и как напряглись его мышцы под кожей. Повеяло угрозой и опасностью, а пульсирующее пятно увеличилось в размерах.

– И что ты сделаешь?

Он ничего не ответил и, подхватив ее на руки, ушел в спальню.

Наконец-то лег, перевернулся на живот, раскинув руки в стороны. Она походила по его спине, потерлась о его ухо, полежала, растянувшись вдоль его позвоночника и снова принюхиваясь к его волосам. Почувствовала, как он наконец-то немного расслабился, как слегка спало напряжение и сердце забилось ровнее. Скатилась с его спины, когда он перевернулся на бок, привалилась к его животу, зевнула сладко.

Спи, мой человек, спи крепко и поправляйся. Завтра будет лучше, чем сегодня.

Римская Империя, I в. до н. э.

Их семья была хоть и знатной, но порядком обедневшей, кроме того, Алисия была самой младшей среди своих пяти братьев и пяти сестер, поэтому когда настала пора выдавать ее замуж, родителям, уже справившим десять свадеб, нечего было предложить в качестве приданного за своим поздним и, видимо, поэтому самым любимым и лелеемым ребенком. Единственное, чем они смогли обеспечить ее в полной мере, это прекрасным образованием – полученные ею знания касались не только традиционных для девочек умений вести домашнее хозяйство, танцев, пения и музицирования, но и точных наук, искусства логики и ораторства, изучать которые ее братьев отправляли в Грецию. По большому счету ее даже не приходилось обучать специально – она все схватывала на лету, а если чего-то не понимала, то требовала разъяснений у братьев или отца. Все с удовольствием проводили с ней время и делились своими знаниями и умениями, так что к моменту, когда она выросла, в плане образованности она могла бы посоперничать с любым молодым человеком из знатной семьи, только что вернувшимся из Афин и прошедшим полный курс точных и гуманитарных наук.

Однако это, к сожалению, практически не повышало ее шансы выйти замуж за человека их круга в виду отсутствия за ней приданного, и родители немало сокрушались, видя, что дочери уже исполнилось семнадцать, а подходящих женихов на горизонте как не было, так и нет.

Однажды к отцу на обед заехал его старый приятель, и пока они угощались сырами, холодной свининой, вином и фруктами, Алисия несколько раз мелькнула своими рыжими волосами между занавесок, огораживающих круглое помещение трапезной. Гость спросил, у кого это в семье друга такая яркая шевелюра, и тот позвал Алисию к столу и представил ее. Гость был высок и могуч – огрубевший вояка с обветренным лицом и руками и тяжелым взглядом из-под густых бровей.

– Пойдешь замуж за моего сына? – спросил он.

Его не остановило то, что за Алисией не давали приданного, и молодых вскоре обручили, а потом и поженили, после чего Алисия покинула отцовский кров.

В ее новой семье жили на гораздо более широкую ногу, чем ее родители, но вот нравы в ней царили весьма устаревшие: всем в доме заправлял глава огромного семейства – тот самый вояка, который выбрал ее в жены своему сыну, а все остальные, начиная с его жены и заканчивая малыми детьми, слушались его беспрекословно, и даже когда он пребывал в своих бесконечных военных походах, четко следовали установленному им порядку. Его старший сын Клавдий, теперешний муж Алисии, не был исключением, хотя она и замечала, что далеко не все отцовские решения приходились ему по душе.