Бухгалтер Его Величества

– Сейчас к ее высочеству допускаются только те слуги, которые уже переболели при прошлых вспышках, – сообщает месье Волантен.

Я не сильна в медицине, но однажды (когда по настоянию тетушки после школы целых два месяца посещала курсы медицинских сестер, которые, надо признаться, так и не окончила) читала серьезную научную книгу об эпидемиях. Вакцина от оспы в конце восемнадцатого века уже была известна человечеству. И я решаюсь сказать об этом вслух:

– Послушайте, сударь, но если смертность от болезни так высока, то разве не стоит начать вакцинацию?

– Наверно, вы говорите о вариоляции? – уточняет лейб-медик. – Во время прошлой эпидемии мы пробовали прививать здоровых гноем больных, но, признаться, результат был не столь хорош, как мы ожидали. После того, как умерли несколько человек из числа привитых, было уже трудно найти желающих сделать эту процедуру.

– Думаю, ее светлость говорить немного о другом, – выходит из тени молодой врач. – Я слышал о весьма успешных попытках прививать людям не натуральную оспу, а коровью. После такой процедуры оспа развивается только на привитых местах и протекает легко. Совсем недавно я читал работу нашего английского коллеги месье Дженнера, в которой он доказывает на примерах, что перенесение коровьей оспы приводит к невосприимчивости к оспе натуральной.

Но Рейнар полон сомнений:

– Вы предлагаете нам заболеть коровьей болезнью? Право же, не думаю, чтобы кто-то добровольно пошел на такой риск.

– Но, ваше величество, – я тоже решаю посодействовать научному прогрессу, – кому, как не вам, следует подать пример подданным? Может быть, вы не знали, но еще тридцать лет назад российская императрица Екатерина едва ли не первой в стране согласилась на прививку от оспы. После того, как это сделала ее величество и себе, и своему сыну, эта процедура стала популярной, и аристократы, которые уже переболели ранее, даже жалели, что имели природную оспу и не могут соответствовать моде.

– Императрица прививалась именно коровьей оспой? – спрашивает Рейнар.

Я качаю головой:

– Нет, ваше величество. Но то, что сделала она, было гораздо более опасным, чем то, что предлагается сейчас.

– Возможно, стоит начать с осужденных в тюрьмах или крестьян? – неуверенно предлагает лейб-медик.

Но коллега с ним не соглашается:

– Боюсь, у нас нет для этого времени. Болезнь распространяется так быстро, что уже через несколько дней во всех домах Алара будут заболевшие. Если его величество не будет возражать, я бы начал как раз с членов королевской семьи.

Мы все смотрим на Рейнара. Он думает долго, но его ответ меня радует:

– Хорошо. Тогда начнем с меня, месье. А через пару дней вы привьете оспу их высочествам. Есть ли у вас всё необходимое для этого?

Месье Тенардье заверяет, что есть. Судя по всему, он неплохо изучил этот вопрос, и я не понимаю, почему он не сделал это предложение раньше.

– Ваше величество, – я снова подаю голос, – прошу вас разрешить завтра же сделать прививки детям из приюта. О них некому позаботиться, и я хотела бы хоть как-то им помочь.

Рейнар кивает, и я уезжаю из дворца со смешанным чувством удовлетворения и тревоги.

А вот Сюзанна от моей идеи приходит в ужас.

– Но это же совершенно немыслимо, Элен! То, что хорошо для коров, может быть губительно для человека! Нет, нет и еще раз нет! Вы не заставите меня подвергнуться такому испытанию! Надеюсь, Амбуаз меня в этом поддержит.

Но в этом граф ее разочаровывает. Более того, приехав из Алара, он сообщает, что уже позволил привить себе коровью оспу. А через несколько дней и сама Сюзанна, страдальчески закатывая глаза, переносит эту процедуру.

Снова в город я выбираюсь не сразу – месье Тенардье настоял на небольшом карантинном периоде. Он заверил, что детям из приюта оказывается необходимая помощь, и большинство из них уже привиты. К сожалению, несколько ребятишек заболели еще до прививок и сейчас помещены в специально открытую оспенную больницу неподалеку от приюта – туда же свозят больных из малоимущих семей Алара, которым дома невозможно обеспечить хоть какой-то уход.

Именно в больнице я и решаюсь предложить свои услуги – врачей и санитаров не хватает, а больных с каждым днем становится всё больше. Сюзанна яростно протестует против этого, и даже месье Амбуаз советует воздержаться от подобного героизма.

Но я всё-таки еду в Алар – свободные руки в больнице не помешают. Охватить вакцинацией всё население Тодории невозможно, но я-то привита! Тем более, что небольшой опыт ухода за больными у меня всё-таки есть.

Честно признаться, и наши современные больницы всегда навевали на меня уныние и даже страх. Что же можно сказать о больницах восемнадцатого века? Я была готова ко многому, но то, с чем я сталкиваюсь в оспенном отделении, приводит меня в трепет.

Тяжелый воздух в мрачных, плохо освещаемых помещениях, грязное постельное белье (а иногда и просто отсутствие такового) и по сути – никаких лекарств. Все больные покрыты сыпью, которая со временем превращается в корку, а отваливаясь, оставляет на коже рытвины и рубцы.

Ночую я в отдельном корпусе, где для меня и врачей созданы более-менее комфортные условия. По крайней мере, в моей комнате чистая постель и свежий воздух.

Когда через пять дней после начала моих дежурств в больнице появляется принцесса Луиза, я ни секунды не сомневаюсь – она сбежит отсюда не позднее, чем через полчаса. Да и столько-то вряд ли выдержит – как только ее носик вдохнёт спёртый воздух палат, она предпочтет вернуться во дворец. И у меня не возникнет ни малейшего желания упрекнуть ее за это. Ей здесь не место.

– Ваше высочество, ваша самоотверженность весьма похвальна, но вам не стоит долго здесь находиться.

Но, как ни странно, у нее хватает и сил, и характера проявить твёрдость.

– Вот как? – она упрямо вскидывает голову. – Но вы-то здесь!

Признаться, я восхищена, но всё-таки напоминаю:

– Вы – член королевской семьи и не имеете права так мало думать о своём здоровье.

Она всё-таки входит в ближайшую палату. Я вижу, каким ужасом наполняются ее глаза, когда она видит лежащую на полу у дверей девушку, всё лицо которой изрыто оспенными язвами, и отхожу в сторону, давая ей путь к отступлению.

– Что я должна делать, ваша светлость? – кажется, дрожит не только ее голос, но и она сама, но она продолжает упрямо стоять на месте.

Она приехала в больницу в скромном для нее, но всё-таки дорогом и красивом платье. И кто знает, не сделаю ли я только хуже, если прогоню ее сейчас? И я сдаюсь.

– Смочите губку в этой жидкости и промокните ею раны, – я показываю, как это делается. – Но сначала пойдемте ко мне в комнату – вам нужно переодеться.

Она послушно надевает коричневое суконное платье и фартук поверх него.