Бухгалтер Его Величества
Шрифт:
Граф соглашается.
После завтрака я отправляюсь во дворец – теперь, когда Рейнар в отъезде, мне кажется вполне удобным навестить принцессу Луизу.
57. Спальня принцессы
Ее высочество принимает меня в уютной гостиной, выдержанной в приятных бело-бежевых тонах. Здесь нет ничего, что могло бы свидетельствовать о дурном вкусе принцессы.
– Рада видеть вас в добром здравии, ваша светлость, – Луиза не считает нужным улыбнуться, но сейчас, по крайней мере, я не вижу в ее взгляде и неприязни. – Я слышала, вы ездили на Дикое озеро, чтобы устроить там лечебницу. Надеюсь, всё прошло благополучно?
Я
– Я нигде еще, ваша светлость, не чувствовала себя так хорошо, как там.
Я понимаю – она имеет в виду тот эмоциональный подъем, который испытывает всякий нормальный человек, сумевший бескорыстно помочь другому человеку. Но ее слова – прекрасный повод начать тот сложный разговор, ради которого я пришла.
– Значит, вы тоже заметили это, ваше высочество? – восклицаю я.
– Заметила что? – не понимает принцесса.
– Простите, ваше высочество, может быть, я вмешиваюсь не в свое дело, но мне показалось, что ваше самочувствие там действительно было гораздо лучше, чем во дворце. Вы не находите это странным?
Настроение принцессы сразу меняется.
– Я не желаю говорить на эту тему, ваша светлость. Неужели вы не понимаете, насколько это неприятно? Мне довольно того, что я регулярно обсуждаю это с докторами, которых брат приглашает во дворец. Если бы от подобных разговоров был толк, то я давно уже была бы здорова.
Но я не готова отступить. Другого подобного случая может и не представиться.
– Извините за настойчивость, ваше высочество, но это очень важно! У меня есть основания полагать, что ваше плохое самочувствие объясняется в значительной степени тем, что кто-то пытается вас отравить.
Луиза смотрит на меня с недоверием.
– Вы сошли с ума, ваша светлость? И кого же вы обвиняете в подобном коварстве? Моих фрейлин? Или слуг? Вы не понимаете, о чём говорите.
– Возможно, – не спорю я. – Но давайте это проверим. Когда я говорю об отравлении, я не имею в виду, что вам подсыпают или подливают что-то в пищу – трудно поверить, чтобы кто-то стал бы так рисковать. Но вот подложить вам в спальню что-то, что будет влиять на ваше самочувствие…
– Вы говорите о колдовстве? – глаза принцессы широко распахиваются.
Признаться, я думаю о чём-то более реальном, но разубеждать Луизу не спешу. Если ей проще принять магическую версию событий, то пусть так оно и будет – главное, чтобы она разрешила мне осмотреть свою спальню.
– Ну, что же, извольте, – наконец, кивает она.
Мы проходим в ее будуар. Мне не приходится говорить, что не следует звать ни дежурную фрейлину, ни горничную – принцесса сама понимает это.
Осмотр я начинаю с кровати. Прощупываю подушки, перетряхиваю одеяла, сбрасываю на пол перину. Для надежности следовало бы исследовать и гусиное перо, которым они набиты, но я удерживаю себя от излишнего усердия.
Я провожу рукой по туалетному столику, осматриваю ширму. Ее высочество наблюдает за моими действиями с улыбкой.
– Вы думаете, я не заметила бы в своей спальне чего-то странного?
– Возможно, это – самая обычная вещь, которая ни у кого не должна вызвать подозрений, – не только ей, но и себе говорю я.
Я беру в руки канделябр с пятью свечами, принюхиваюсь. Наверно, добавить яд в свечи не так
уж сложно. Но никакого странного запаха не чувствую. Да если бы он был, Луиза и сама его бы уловила.На окне стоит статуэтка пастушки – прелестная фарфоровая девушка в розовом платье держит в руках фарфоровое же крохотное ведерко, на дне которого – нечто жидкое с металлическим блеском.
Боюсь, мое лицо в этот момент становится бледнее, чем у принцессы.
Это что – ртуть?
Я не настолько хорошо разбираюсь в химии, чтобы идентифицировать это вещество со стопроцентной уверенностью, но этот странный оловянно-белый цвет наводит меня только на одну мысль. И хотя я видела ртуть только в градусниках и в учебном фильме, который нам показывали на лекции по истории медицины на курсах медсестер, я ощущаю нечто похожее на азарт сыщика, который наконец-то взял след.
Не знаю, права я или нет, но на всякий случай убрать эту статуэтку из спальни принцессы не помешает.
– Скажите, ваше высочество, откуда здесь эта пастушка?
Луиза смотрит на меня как на сумасшедшую. И я ее вполне понимаю.
– Пастушка? Но при чём здесь она? По-моему, она очень милая. Мне ее подарили.
Я выдыхаю:
– Кто подарил?
Ее высочество не успевает ответить. Дверь в спальню отворяется, и чопорная дама, присев в положенном реверансе, сообщает:
– Ваше высочество, герцогиня де Жуанвиль просит аудиенции.
Я вижу удивление во взгляде дамы, когда она замечает беспорядок в спальне, но она достаточно вышколена, чтобы сделать вид, что всё в порядке.
– Ну, что же, очень кстати! – вдруг говорит ее высочество. – Я приму герцогиню в гостиной. Надеюсь, вы присоединитесь к нам, ваша светлость? Мы все вместе сможем побеседовать о так заинтересовавшей вас пастушке. Ее подарила мне именно Жуанвиль.
58. Герцогиня
Клэр приседает при нашем появлении, почтительно приветствуя принцессу, и я с удовлетворением замечаю, как вытягивается ее лицо, когда рядом с Луизой она видит меня.
– Если бы я знала, ваше высочество, что вы не одна, то не побеспокоила бы вас.
– Нет-нет, Клэр, – возражает ее высочество. – Очень хорошо, что вы пришли. У ее светлости есть к вам некоторые вопросы.
Принцесса располагается на диване (похоже, что она не поверила мне, потому что не проявляет ни малейшего волнения), а герцогиня бросает на меня взгляд, напрочь лишенный хоть какой-то приязни.
– Я слушаю вас, ваша светлость!
Луиза не предлагает нам присесть, и мы вынуждены стоять друг против друга – обе напряженные, натянутые как струны. Принцесса же наблюдает за нами с заметным любопытством – как зритель в театре. Я понимаю – мы для нее примерно одинаковое зло. Женщины, готовые на всё ради благосклонности ее брата.
Но сейчас мне стоит думать не об этом.
– Скажите, сударыня, не вы ли подарили ее высочеству фарфоровую пастушку?
Клэр пожимает плечами:
– Кажется, да. Вы хотите такую же, ваша светлость? К сожалению, я не помню, откуда она у меня появилась. Но у меня есть к ней пара – милейший фарфоровый пастушок. Если изволите, я велю доставить его к вам нынче же вечером.
Она ведет себя довольно естественно. Не проявляет страха, не пытается отвести взгляд. А легкое беспокойство, кажется, вызвано совсем другим – она не понимает цели моего вопроса!