Букет незабудок
Шрифт:
Прошли годы, и Павел Амнуэль нашел рецензию Аркадия Натановича Стругацкого, и узнал, что на самом деле думал о его творчестве классик советской фантастики:
«Путешественник за тюльпанами». Действие рассказа происходит в отдаленном коммунистическом будущем. Мальчик Ким Яворский знакомится с новым учителем, основателем [зачеркнуто: науки] эрратологии – науки об ошибках и заблуждениях научно-изобретательской мысли. [зачеркнуто: Идея] Суть этой науки состоит, грубо говоря, в том, что диалектическое интегрирование достаточно большого количества неправильных, ошибочных представлений должно давать качественно новую по отношению к современному уровню
«Пик постоянства». Существует некая планета Лигия со страшно нестабильной геологией. Материки и океаны с огромной быстротой меняются местами, прорывы подземных газов и магмы повсеместны, горные пики сменяются равнинами и снова возникают в течение нескольких суток. На этой планете есть разумная жизнь. Лигианцы в процессе [зачеркнуто: револю] эволюции научились интуитивно ощущать геологическую «погоду» на всей планете в любой момент времени и надолго вперед, поэтому спокойно мигрируют из одного безопасного участка на другой, не терпя никаких бедствий…
[зачеркнуто: Рассказы о] Оба рассказа очень интересны. Они написаны явно под влиянием Г.Альтова, его уникальной в мировой фантастике научно-философской методологии. Это рассказы, в которых автор пытается проследить (или представить себе) ход развития мысли научного таланта. О чисто литературной стороне [зачеркнуто: рассказов] этих произведений много говорить не приходится – в литературном отношении они на приличном среднем уровне. Но их хочется читать и перечитывать. Вдумчивому читателю, заинтересованному не сюжетными перипетиями, а анализом мысли человеческой, такие рассказы просто необходимы.
Я рекомендую эти два рассказа для опубликования в очередном выпуске «Мира приключений».
Странно, несмотря на рекомендацию, рассказы не были опубликованы.
Как объяснили самому автору в «Мире приключений», для них попросту не нашлось места.
Подготавливать к печати первый авторский сборник фантастических рассказов Павлу Амнуэлю помогала редактор Валентина Михайловна Климачева. Книгу было решено назвать «Крутизна» по одноименному рассказу. Единственное требование к автору – не превышать оговоренных десяти авторских листов. В общем – полное счастье!
Если бы и вправду все было так гладко, стала бы мы об этом писать? В середине 1983 года «Крутизна» уже стояла в издательском плане, и тут нежданно-негаданно пришло письмо от редактора с неожиданной просьбой: «Нет ли у Вас какой-нибудь другой вещи, вместо “Крутизны”, которая могла бы стать главной и дать название книге?»
– «Крутизну» забодал главред, – сокрушалась редактор Валентина Михайловна. – Идея повести, видите ли, не соответствует марксистско-ленинскому материалистическому мировоззрению.
– Может, поменять что-то в тексте, – сделал попытку спасти повесть автор.
– Ничего не получится. Главный сказал: и речи об этом произведении быть не может!
– Пусть тогда вместо «Крутизны» пойдет «Сегодня, завтра и всегда», – вздохнул Амнуэль.
Претензий к данному тексту не было. Приняли, утвердили.
– Второй вопрос, – продолжала неумолимая Валентина Михайловна, – рассказ «Через двадцать миллиардов лет после конца света». Главред говорит, что рассказ с таким названием у нас выйти не может. Какой конец света? Мы же научное издательство! Рассказ надо переименовать. Давайте назовем «Двадцать миллиардов лет спустя». И смысл сохранился, и ассоциаций никаких.
– Кроме как с романом Дюма, – вздохнул Амнуэль. И согласился. А куда
денешься?В следующий раз на ковер к себе его вызвал уже непосредственно главный редактор. В то время Павел Амнуэль как раз находился в очередной командировке в Москве, так что вышло без проволочек.
– В вашем рассказе указаны конкретные марки машин: «вольво», «волга»… И названия улиц: Вторая Парковая в Москве, Баннер-стрит в Вашингтоне… И страна указана – Соединенные Штаты. Этого нельзя.
– Почему? – опешил автор. Почему-то подумалось, что кто-то незримо наложил запрет, а он – Амнуэль – об этом ничего не знает.
– В вашем рассказе конкретно названы США и понятно, что конфронтация происходит с СССР… ситуация чревата международными осложнениями… Вы хотите, чтобы вами заинтересовались соответствующие инстанции?
Разумеется, все названия тут же убрали. А через несколько месяцев книга «Сегодня, завтра и всегда» вышла в свет. На ее обложке среди прочих названий было написано: «20000000000 лет спустя».
– На обложке места не хватило, вот и пришлось… – объяснила редактриса.
«Интересно, нашелся ли читатель, который пересчитывал нули, чтобы определить, идет ли речь о двадцати миллиардах или двухстах миллионах?» – заканчивает свой рассказ Павел Амнуэль.
Впрочем, ему ли обижаться. Рассказ под нечитаемым названием «20000000000 лет спустя» позже был включен в том «Фантастика века», как лучший советский фантастический рассказ восьмидесятых годов. Начинался том (и век) с Герберта Уэллса и заканчивался Павлом Амнуэлем.
Дело было в 1996 году. Раз в неделю писатель Павел Амнуэль приносил в редакцию газеты «Вести» в Иерусалиме по два рассказа – один детективного содержания и один фантастического. И каждую неделю, принимая дискету с материалом, работающий там поэт Борис Камянов упорно задавал один и тот же вопрос (вода камень точит): «Почему бы тебе не вступить в Союз писателей?»
И каждую неделю Павел Амнуэль спрашивал его: «А что я с этого буду иметь?»
– Ну как же, вот понадобится тебе поехать на встречу с читателями, тебе оплатят дорогу, – с готовностью разъяснял Камянов.
Но поскольку никаких встреч с читателями у писателя Амнуэля не было, и он не собирался их проводить, щедрый посул коллеги не затрагивал его сердца.
– А что еще? – тянул волокиту Павел.
– А еще будешь членские взносы платить, – сдавался Борис.
На этом они расставались до следующей недели, и потом все повторялось с точностью до дежавю, пока иерусалимская редакция не закрылась, тогда Павел Амнуэль начал носить свои рассказы в тель-авивскую редакцию. Ничего особенного не изменилось – один раз в неделю по два рассказа на стандартных трехдюймовых дискетах.
Но вот однажды, в 1999 году, писатель в очередной раз пришел в редакцию, где его встретил улыбающийся зам. редактора:
– А ты знаешь, вчера тебя и еще Даниэля Клугера приняли в Союз писателей, – с порога выдал он.
– Каким образом? Я заявление не подавал, – растерялся Амнуэль.
– Собрались и проголосовали, – припечатал собеседник.
Карма.
Не секрет, что прожить исключительно писательским трудом – штука сложная, а для многих – и просто из разряда фантастики. Тем не менее, писательские меньшинства – живущие на гонорары – все-таки существуют в природе, чему автор этой книги пока что является вполне себе живым и не собирающимся вымирать подтверждением. Впрочем, разговор не обо мне.