Букет незабудок
Шрифт:
Начинающий писатель Владимир Софиенко трудился охранником на каком-то малозначимом для нашей истории объекте. Как-то раз заступил Софиенко на пост, а там новый охранник. Познакомились. Новичка звали Олег Растатурин.
– Кроме службы, чем-нибудь еще занимаешься? – спросил Владимира новичок.
– Я пишу, – скромно потупился Софиенко.
– А я рисую, – немедленно ответствовал Растатурин.
– Да не может быть?!
– А чего не может? Я художник.
– Ок, я пишу книгу, а ты оформляешь. – Софиенко протянул руку. – Договорились?
В 2008 году книга Владимира Софиенко «Ожидание в две тысячи лет» вышла тиражом 1 000 экземпляров в оформлении Олега Растатурина.
Самое
Однажды он решил сделать копии с нескольких произведений, хранящихся в подвале Академии Художеств. Знакомый лаборант впустил его на пару часов в подвал, а потом, забыв о своем госте, ушел домой. Дело было в пятницу вечером. Лаборант спокойно отдохнул в выходные и, явившись на работу утром в понедельник, вдруг обнаружил там спокойно работающего Ашота.
Оказалось, что тот не тратил время зря. В полной тишине, не отвлекаемый никем, он спокойно делал свое дело, только время от времени отрываясь от лепки или рисования, для того, чтобы отломить кусочек хлеба от прихваченной с собой буханки или поспать.
На одном из «Бастконов» ночью сидят в номере и тихо беседуют о своем три друга-писателя: Валерий Елманов, Андрей Посняков, Алексей Волков. Открывается дверь, на пороге незнакомый юноша. На конвентах присоединиться к чужой компании – обычное дело. Народ по большей части спокойный, доброжелательный, редко кто выгонит. Парнишка представился эстонским констеблем и до утра все жаловался да плакался, сетуя на то, как его первый конкурсный рассказ злые редакторы забраковали.
Ну, бывало и не такое. Утешали его, уговаривали не злиться и дальше писать: мол, удача такая штука… рано или поздно…
Прощаясь, от всего сердца, подарили каждый по книге. И только тут до парня дошло, что он реально ошибся дверью и все это время общался далеко не с начинающими писателями, вместе с которыми участвовал в конкурсе…
Во время Великой Отечественной войны будущий писатель и переводчик, а тогда четырнадцатилетний подросток Саша Щербаков был отправлен в эвакуацию в город Самарканд. Жить там оказалось не в пример легче, нежели в Ростове-на-Дону, где он родился и жил до войны, но все равно не мирное время…
Одним из самых ходовых товаров того времени в школьной среде были книги. За право хотя бы прочитать книгу могли заплатить даже хлебом. А тут выясняется, что у Сашиного одноклассника есть роман Жюля Верна, который Щербаков еще не читал. Желание заполучить том сделалось почти невыносимым, мальчишка ходил вокруг да около, измышляя способы заполучить желаемое. Напроситься ли в гости с ночевкой и там, притулившись на коммунальной кухне, прочитать за одну ночь? Выменять ли на что-нибудь ценное? Но было ли у него что-то по-настоящему ценное? Наблюдающий за мытарствами одноклассника приятель пуще прежнего охранял сокровище.
Наконец, Щербаков придумал, как осуществить равный обмен.
– У меня есть вторая часть «Аэлиты», – в один прекрасный день заявил он.
– Врешь?! – попытался сразу же обескуражить его приятель.
– Точнее, сама книга осталась дома, но я успел переписать ее от руки. Меняем?
Конечно, книга Жюля Верна была настоящей, в твердом переплете и с ровно напечатанным шрифтом, но только это была уже читанная книга, в то время как о продолжении «Аэлиты» никто слыхом не слыхивал. Да и разве ж это обмен, когда по прочтении книги честно возвращались
к своим владельцам?Вторую часть «Аэлиты» Саня Щербаков написал сам, благоразумно скрыв авторство.
Проглядев несколько страниц рукописи и найдя текст вполне разборчивым, а сюжет увлекательным, приятель передал на несколько дней заветную книгу.
«Исторически это был первый сиквел к «Аэлите», – подытожил рассказ Андрей Балабуха, – второй – «Звезды последний луч» Анатолия Андреева – увидел свет лишь в 1987 году на страницах свердловского журнала «Уральский следопыт». Это первое достижение. А второе – Александр Щербаков в столь раннем возрасте понял, что писательский труд может оказаться и прибыльным…».
Не всегда удается пристроить в издательства свои произведения, еще труднее сделать так, чтобы тебя замечали, издавали, предлагали поработать на заказ. Как сказал по похожему поводу Эрнест Хемингуэй: «Будь я проклят, если напишу роман только для того, чтобы обедать каждый день!».
Тем не менее, если хочешь продержаться подольше в писательских меньшинствах (я имею в виду тех, кто живет на гонорары), необходимо научиться подстраиваться.
Знакомая писательница-фантастка решила подзаработать на популярной литературе для женщин. Серия заказывала книжки по уходу за собой. Кто-то описывал волшебные упражнения, способные сделать из любой коровищи мисс Совершенство, кто-то предлагал, прежде чем начинать сбрасывать вес, научиться принимать себя такими, какие мы есть, третьи специализировались на безобидных и бесполезных масках и кремах, созданных в домашних условиях. В общем, кто во что горазд. Моя знакомая целых три месяца просидела над рукописью крошечной книжечки молодильных мазей, перемежая выдержки из тибетской литературы вырезками из пожелтевших от времени журналов «Работница», и, в конце концов, выдала труд со следующим названием: «Как в пятьдесят выглядеть на все сто».
В подъезде поселился бомж с большим нательным крестом и чашей для подаяния. К просьбам убраться глух, мимо милиции просачивается, угрозы и проклятия с него – как с гуся вода.
Называет себя «Бич Божий».
Во всех смыслах правильное название.
– Я тебя сегодня целый день пытался застать на домашнем. Где бродишь? – Звонит под вечер знакомый.
– Борис Останин в котельную пригласил.
– Сам Останин! Живой классик! Легенда! Что делали? О чем говорили?
– Да так, ни о чем конкретном, шампанское полусладкое пили.
– Шампанское в котельной! – Романтика!!!
– Какая еще романтика? – пытаюсь охладить не в меру раздухарившегося собеседника. – Мы же не вдвоем бутылочку уговорили. Человек пять было.
– А кто?
– Друзья Бориса.
– Он познакомил тебя со своими друзьями?! Ты вошла в элиту! Твоя литературная судьба решена!!!
Господи, какие эмоции! Представляю, что бы с ним приключилось, поведай я, что мы с Останиным еще и детей хотели перезнакомить. Ровесники они. Наверное, от избытка впечатлений крыша бы поехала.
В английском языке карта туза носит название «ace», от старофранцузского слова «as» – «единица». Изначально, так и было, туз стоял на самом незначительном месте, мелочь, как презрительно сказала бы моя дочь. Однако, туз интересен именно тем, что постепенно он из положения ниже некуда сделался главной картой колоды. Игроки в покер или блэк-джек, к примеру, рассказывают, что у них в игре сам игрок волен определять значение туза, будет ли он доминировать в колоде, или довольствоваться последним местом.