Булавин (СИ, ч.1-2)

– Что-то случилось?
– спросил я полковника.

– Да. Ты знал, что тебя в Астрахани убийцы караулили?

– Знал.

– А почему сразу мне не сообщил?

– Не до того как-то было, да и с Волги я сразу в Булавинск направился, а не в столицу. Вот, думал сегодня на эту тему переговорить.

– Уже можешь не говорить. Взяли этих убивцев.

– И где?

– Сегодня ночью возле твоего дома, четыре опытных наемника, оружием были увешаны с ног до головы и ждали того момента, когда гости разойдутся.

– Церковь их по мою душу послала?

Лоскут пожал плечами.

– Если и церковь, то этого не докажешь. Убивцы пришли с Руси, в прошлом, обычные боевые холопы на службе у бояр, подались на вольные хлеба и в Казани их нанял некий никому неизвестный купец Макарьев. Цель: убить Никифора Булавина.

– Да-а-а, не густо, - я увидел, что Лоскут хочет сказать что-то еще, и быстро добавил: - Только не надо мне про осторожность говорить. И сам все понимаю, стерегусь, как могу, и рядом со мной всегда ватажники, так что даже если бы эти четыре наемника и попробовали на меня напасть, то их бы еще во дворе прирезали.

– Это просто замечательно, что ты все понимаешь. Но, в общем-то, мы хотели поговорить с тобой о другом.

Полковник посмотрел на отца, и уже он разговор продолжил:

– Значит так, сын. Ты вернулся из очередного похода, славу заработал, деньги имеешь, своя земля под опекой есть, так что хватит по заграницам шляться и персов тиранить. Пора бы тебе стать для меня полноценным помощником в делах.

Понимая, к чему клонит Кондрат, я решил так сразу не соглашаться с ограничением своей свободы, и решил немного подергаться:

– Батя, у меня еще своих планов много и крепость не достроена. Дай пару лет погулять, а как все утрясу, так сразу же опять под твою руку встану.

– Нет уж, Никифор. Мы с Трояном подумали и решили, что пора бы тебе заняться серьезными делами, а то может так сложиться, что через какое-то время я оставлю пост войскового атамана. Устаю сильно на этой должности, и сам с ватагой хочу погулять. А крепость свою ты и так построишь, люди верные рядом с тобой имеются, так что помогут.

"Ничего себе заявы, - подумал я, - раньше ничего подобного за отцом не наблюдалось".

– И кого ты следующим войсковым атаманом видишь?

– Ну, не тебя, конечно, - усмехнулся отец, - ты еще молод. Думаю, Кумшацкого поддержать, разумеется, если Максим согласится с тем, что Тайная Канцелярия останется в ответственности полковника Лоскута и его воспитанников, и новый войсковой атаман продолжит гнуть мою политическую линию. Но прежде чем он станет главой Войска Донского, ты должен стать хорошим управленцем и получить самую разностороннюю практику. Пока власть на Дону в моих руках, это возможно, а потом, это сделать будет не так уж и легко.

– Это все для того, чтобы я, в свой черед, Кумшацкого сменил?

– Конечно, ответ на поверхности. Еще два, может быть, три года я буду у власти. Затем сколько-то времени Кумшацкий, а за ним ты, и я у тебя в советниках.

– Далеко идущие у вас планы.

– А кого стесняться? Единственные серьезные противники рядом, Россия и Турция, и в это десятилетие им будет не до нас, а что происходит в Войске, почти все под нашим контролем. Итак, ты принимаешь мою отцовскую волю?

– Да, принимаю.

Кондрат улыбнулся, переглянулся с Лоскутом и снова посмотрел на меня. Доволен батька, сразу видно, ну а мне только и остается, что исполнить его волю, хотя конечно, этим я ограничиваю свою. Ну и ладно, все равно собирался с походами завязывать.

– Слушай, что делаем дальше, - продолжил отец.
– С этого дня ты будешь числиться моим личным порученцем с самыми широкими полномочиями.

– И что я буду делать?

– Выполнять мои поручения, конечно же, и первым делом, каким ты займешься, будет сортировка пленных ляхов, которых вскоре доставят на Дон из Речи Посполитой.

– Не понял, какие такие пленные?

– Крестьяне, ремесленники, мастера и некоторое количество воинов. Помнишь, мы с тобой о Восточной Римской империи разговор вели?

Вспомнил, действительно, пару лет назад, была у нас с Кондратом беседа про великие государства прошлого. Я тогда рассказывал о системе правления императоров Византии и армейских порядках и, надо же, атаман запомнил мои слова, и что-то в связи с этим размыслил. Хотя, чему я удивляюсь, человек он пытливый, а голова забита не всякой дребеденью, а мыслями, как сделать что-то полезное для своего родного общества.

– Ну, был такой разговор, - согласился я.
– Но пленные здесь причем?

– Тогда ты сказал, что правители Рима переселяли захваченных в плен людей в провинции, которые находились на самой дальней окраине империи. Персов в Германию, а германцев в Персию. Людям деваться было некуда, и среди римлян они должны были жить как коренное население государства. То же самое касалось и воинов, которым было некуда бежать, и им приходилось служить вчерашним врагам. Вот тогда я и подумал, а что если и нам так поступить? Ведь это достаточно просто. Берется захваченная в плен семья мастерового человека, допустим кузнеца, и переселяется на Кавказ, в тот же самый Дербент. Одна семья на пять наших это немного, и если глава семейства с женой, еще будут жить так, как они привыкли, то уже их дети станут вполне нормальными членами нашего общества.

– Понятно, ты над этим думал, а тут война с Речью Посполитой случилась?

– Верно, началась война с ляхами, которая для нас сложилась вполне неплохо, принесла доход войсковой казне, и помимо этого около пятнадцати тысяч пленных, сортировкой которых, ты и займешься. Осилишь это дело?

– Думаю, что да. Когда и куда начнут прибывать вынужденные переселенцы?

– Примерно через две недели придет первая партия, люди двигаются с обозами, которые добычу везут. А вот куда они должны прибыть, это уже ты, как мой порученец, решать будешь.

– По какому принципу их сортировать?

На несколько секунд отец задумался, принял какое-то окончательное решение, и сказал:

– Дели всех на четыре категории. Первая - очень хорошие мастера с семьями, таких людей заберет Зерщиков. Вторая - крестьяне и средние кустари, опять же с семьями, эти все отправятся на Кавказ. Третья - воины и мужики, кто сам по себе, из них будут сформированы боевые дружины вспомогательных войск, которые переселенцев прикроют. И четвертая категория - откровенные дармоеды, бездельники и возможные бунтовщики, которых мы отправим на принудительный труд в угольные шахты. Впрочем, в последней категории народу должно быть совсем немного, так как казаки из армии Ефремова знают, кто нам нужен, и лишних людей стараются не брать.