Булавин (СИ, ч.1-2)

Односумы последовали за мной, мы вышли наружу, протолкались через сгрудившихся казаков охранной сотни, и здесь застали драку, которая происходила на площадке между бараками. Бойцов было немного, два поляка, стоящие спина к спине в центре свободного пространства, и четыре казака, которые пытались свалить пленных на землю. Наши донцы действовали слаженно, наскакивали на своих противников дружно и с разных сторон. Но бывшие в меньшинстве пленники, один, по виду, шляхтич, стройный и гибкий русоволосый мужчина в изорванном, некогда добротном кунтуше, и второй, широкоплечий блондинистый богатырь, в кожаной безрукавке, под два метра ростом, пока держались.

Опытные казаки предприняли еще одну попытку свалить пленников, и под одобрительные выкрики своих товарищей бросились вперед, И снова ляхи устояли, встретили наших бойцов короткими прямыми ударами, сильно напоминающие боксерский стиль, и они, матерясь, отскочили обратно.

– Да, что с ними чикаться!
– Выкрикнул один из охранников, рядом со мной.
– Сейчас я их уроню!

Казак потянул из-за пояса пистоль, но я положил ему руку на плечо и громко, так чтобы все слышали, скомандовал:

– Прекратить!
– На мгновение, всякое движение на площадке остановилось, люди посмотрели на меня, и я спросил: - В чем дело?

Ко мне подошел сотник охранной сотни, который и разъяснил ситуацию:

– Два последних ляха остались. В пустом бараке спрятались и думали, что их не заметят. Мои хлопцы решили их подогнать, на площадку вывели, а здесь они в драку кинулись.

– Эй, вы, - окликнул я пленников, и поманил их рукой, - сюда идите.

– Пошел ты!
– Откликнулся шляхтич и, угрожающе выставив перед собой кулаки, со сбитыми костяшками, добавил: - Попробуй, возьми нас, или прикажи своим людям стрелять!

Что-то накатило на меня, какая-то веселая злость, и я решил размяться, скинул с себя кафтан и выступил в круг.

– Всем назад! Сам этих двоих сделаю!

– Может быть, не надо?

Позади меня раздался голос сотника.

– Ничего, давно уже не разминался.

Меня подбодрили голоса казаков и односумов:

– Давай, Никифор!

– Покажи хлопцам, как биться треба!

– Круши ляхов, атаман!

Сами ляхи напряглись, и на губах шляхтича заиграла веселая улыбка. Он был уверен в том, что победит, точно так же, как и я. Быстрый скользящий шаг вперед, дистанция сокращается, я имитирую удар в голову пана кулаком, и пока он ставит блок, жестко бью его в живот ногой. Противник сгибается, и носок моего сапога немедленно цепляет его челюсть и подкидывает ее вверх.

Первый взбунтовавшийся поляк готов, теряет сознание и утыкается лицом в грязь площадки. Однако все еще не повержен второй противник, здоровяк, который двумя руками рвет на себе рубаху и орет как дикий зверь что-то неразборчивое, как мне кажется, с примесью немецких слов. Я спокойно стоял на месте и рассматривал этого богатыря, который представлял из себя сплошную груду мышц, настолько прокачанную, что создавалось впечатление, будто он профессионально занимался культуризмом. Бицепсы, трицепсы, дельтовидные, пресс квадратиками, все на месте и развито идеально, прямо Шварцнегер в молодости.

– А-а-а!

Громила издал дикий крик, выкатил глаза, и бросился на меня. Двигался он чрезвычайно быстро, но я был быстрее и отступил немного в сторону, а когда "белокурый Зигфрид", по инерции, промчался мимо меня, подпрыгнул и боковым ударом, опять же с ноги, засветил ему в висок.

– Бум-м-м!

Тело второго пленного рухнуло рядом с первым и, повернувшись к казакам, я развел руками, и произнес:

– Вот и все. Победа!

– Ура-а-а!

– Молодца, атаман!

Что-что, а казаки, как и любое военизированное общество с давними традициями, хоть викингов вспомнить, хоть римлян времен становления республики, хоть европейское рыцарское сословие, уважают красивую победу, особенно, если ее одержал свой боец. Ну, а мне, раз уж пришлось подраться, необходимо поддерживать репутацию крутого бойца, и рукопашная схватка при многочисленных свидетелях этому весьма поспособствует. Пройдет день, другой, и все Войско будет знать, как два заезжих богатыря сошлись в рукопашной схватке с пятью, шестью, десятью казаками, и те их одолеть не могли, а Никифор Булавин вышел и вмиг обоих уработал. Эх, не жизнь, а сплошная продуманная пиар-акция получается.

Я направился к бараку, где остались мои вещи. Дело к вечеру, сейчас своих работяг на Булавинск отправлю, и если потороплюсь, то к полуночи вполне смогу оказаться в Черкасске, а завтра весь день можно проваляться с супругой в постели.

– Никифор, - остановил меня сотник.

– Что?

– С этими ляхами, которых ты свалил, что делать?

– Они скоро оклемаются, травм у них нет. Прикажи переселенцам выкопать зиндан и киньте их туда. Вернусь, пообщаюсь с ними, интересные люди.

Войско Донское. Богатый Ключ. 03.10.1711.

Два бывших воина Посполитого Рушения, шляхтич Тадеуш Ковальский и наемный жолнер Густав Кранц, уже четвертый день подряд сидели в глубокой земляной яме. Настроение у обоих пленников, которые почти одновременно попали в плен под Дубно, было, конечно же, паршивое. Хотя кормили заключенных вполне прилично, два раза в день, воды было вдоволь, а казаки охранной сотни над ними не издевались и не пытались как-то унизить.

Кажется, все сложилось вполне прилично, задуманный пленниками побег не удался, но они живы, почти здоровы, и их не пытаются убить. Кто другой, на месте Ковальского и Кранца радовался бы этому обстоятельству и строил планы на будущее. Но Тадеуш и Густав были сильно задеты тем обстоятельством, что их, профессиональных воинов и псов войны, походя, вырубил какой-то восемнадцатилетний юнец. И большую часть своего свободного времени, а его было много, они посвящали обсуждению рукопашной схватки, после которой оба оказались в бессознательном состоянии.

– Как же мы так влипли?

Вновь вспомнил драку с казаками Кранц, который прислонился мощной спиной к стенке варварского земляного узилища, под названием зиндан, и тоскливо посмотрел наверх, на серое осеннее небо, лишь кусочком видимое со дна почти пятиметровой ямы.

– Не начинай.

Не желая касаться неприятной темы, шляхтич оборвал немца. Однако тому было тоскливо, хотелось поговорить и, прикоснувшись рукой к большой шишке, которая выглядывала из локонов грязных белокурых волос, он воскликнул:

– Да как не начинай!? Мы с тобой бывалые бойцы, на пару четверых казаков держали, а тут вышел из барака этот парнишка, и накостылял нам, да так, что с одного удара меня свалил. А я, между прочим, самый лучший кулачный боец в Данциге.

– Случается, что и чемпионы падают, - философски заметил Ковальский.

– Только со мной это впервые.
– На некоторое время наемник замолчал, а затем спросил шляхтича: - Как думаешь, что с нами дальше будет?

– Не знаю.