Бульвар Постышева

Да, Господи, даже курить можно бросить, так чего же говорить о бабах — можно бросить любую! «Ой, девки, вы не поверите!»

2000 год.

№ 8 (блокнот)

Я иногда пишу «без разбору», всё, что приходит на ум, как говорила одна моя знакомая: «как наивный чукотский мальчик» свои песни. Однажды в Москве мне пришлось всю ночь просидеть на вокзале в ожидании поезда. А что было делать? Метро в час закрывается, поезд приходит в пять, такси очень дорого, если ехать от дома до вокзала. Пришлось прибыть на метрополитене в первом часу и сидеть до утра. Чтобы скоротать время, я купил блокнот и начал описывать все, что происходит вокруг, что я чувствую, слышу и вижу. Эффект оказался неожиданным. Один присест, так сказать, безостановочного написания длится сорок минут. (Видимо в школе нас приучили к этому.) Потом перекур минут десять-пятнадцать с учетом дороги до выхода из здания вокзала и обратно, и снова письмо. Пять присестов — пять часов. Ночи, как не бывало. Я достаю блокнот, перечитываю и заново ощущаю момент ожидания, первую встречу и вспоминаю, чем все закончилось на вокзале и после — теперь-то я это знаю:

«00:19. 6 апреля 2001 года.

Сижу на Павелецком вокзале. Душно. Липкая рубаха противно прилипла к спине. Материал, из которого она сшита, не пропускает воздух (не дает, как говорится, дышать телу), поэтому сижу потный, словно завернут в полиэтиленовый мешок.

Что я тут делаю? Хороший вопрос.

Сам ещё не понимаю, чем кончится моё ожидание — радостью, разочарованием, трагедией или я просто уйду.

В 05:10 прибудет поезд из Астрахани. В шестом вагоне этого поезда приедет человек, которого я и жду. Я думаю (чуть было не написал «в любом случае»), это моё последнее ожидание этого человека. Последняя встреча. Может быть, это последняя глава тех самых «Астраханских записок», которые я задумал ещё 19 февраля. (Нет, не задумал, которые начались.) Но, как бы там не было, у меня 5 часов чистого времени, спать не удобно на этих железных скамейках-стульчиках (слишком низкая спинка), поэтому, купив блокнот, я решил писать.

По крайней мере, когда я это делал в октябре-ноябре, ночи «горели» довольно быстро.

Вот и сейчас, оглянувшись на вокзальные часы, я увидел 29 минуту. Стало быть, за полторы странички текста я срубил 10 минут.

9 страниц — час.

45 страниц — 5 часов.

(Дурацкая привычка экономиста сразу высчитывать математические штучки — дурная привычка — вторая натура.)

Количество листов в блокноте 70 — значит, хватит, если не баловаться иллюстрациями.

Ну, да не будем отвлекаться.

Итак, я сижу на Павелецком вокзале, липкий и оглохший от, в общем-то, не шумного вокзального звукового оформления (кто-то шумит моечной машиной-полотером, где-то что-то объявляют, доносится телемузыка, говорят замученные люди, шаркают ногами и изредка гремят бутылками бичи). За окном ночная Москва…

Отвлекся: только что подошёл молодой человек в белой рубашке и в «золотом» галстуке, с пиджаком на пальце за плечом, как Есенин. Кстати, такой же белокурый, хоть и аккуратно подстриженный. Попросил чего-нибудь купить покушать, так как не может уехать уже 3 дня. Сам он из Дзержинска, Нижегородской области. Судя по свежекупленной рубашке (складки от укладки) и ударению в слове «Дзержинск» — мне кажется, он меня обманывает (Я был в Дзержинске — там ударение все делают на первом слоге). Как бы там не было, я дал ему червонец и попросил не мешать. Он извинился, поблагодарил и ушёл в сторону буфета.

Так потихоньку проходит время: 0:42

Продолжим: За окном ночная Москва: и темная и освещенная одновременно. Граница между освещенными улицами, домами и дорогами и ночным небом и междудомьем — очень резкая. Вот поэтому непроглядная темень между домов и в небе и слепящая яркость фонарей дает эффект темно-яркой ночи.

Сам не пойму к чему я это пишу, наверное, чтобы после когда-нибудь вновь прочувствовать эту атмосферу ожидания утреннего поезда из Астрахани (ночь-то только начинается).

Жутко ушел в сторону. Пойду покурю и начну о главном. 0:47.

0:57. Я снова на вокзале.

Скоротал время.

За спиной администрация ссорится с цыганами, а «моё» место занял какой-то человек, но я продолжаю.

Всех немного смущает мой вид: человек в костюме, белой рубашке и галстуке, сидит на вокзале ночью и что-то пишет. Бьюсь об заклад, подойдет милиция (хотя документы у меня в порядке и их проверяли при входе в зал ожидания).

В сущности, неплохо придумано писать во время ожидания. Читать — тоже неплохо, но писать, по-моему, лучше — тренируешь мозговые извилины и «жжешь» время с пользой (ведь, всё это может когда-нибудь я вставлю в свою очередную книгу,*** может быть).

И так, чего я жду?!

Её зовут Юля. Мы познакомились 27 февраля в Астрахани. Это был 9-тый день пребывания моего в этом городе, Всё, что я мог сделать за эти девять дней я уже сделал (об этом я может быть расскажу ещё) и поэтому уже чувствовал некоторую скуку. Видимо моя тоска выпирала из меня и влияла на окружающих, наверное, поэтому мне было сказано позвонить по двум телефонам 33…80 или 52…57, спросить Юлю и сказать, что я Архип. На мой вопрос: «Зачем?», ответ был прост: «Она всё знает — ты звони и всё! В четыре».

Ровно в 16:00 я набрал сначала один номер (домашний), а потом сотовый и услышал молодой низкий голос:

— Ал-лёо (Астраханский акцент: «Ал-лёо»).

— Здравствуйте. Это Юля?

— Да-а.

— Меня зовут Архип. Мне сказали, что я должен позвонить в четыре. Ну, в смысле не «должен»… ну, в общем, сейчас четыре и вот я звоню, — я сам запутался в своих мыслях, но голос на том конце мне понравился.

— А! Привет!

— Привет.

— Ты где находишься? — это «ты» меня моментально обезоружило, и я почему-то понял, что мне с ней легко.

— На «Бориса Алексеева». Я не знаю, как сюда доехать, и где нам встретиться. Ты скажи, куда мне приехать и я минут через двадцать буду. Поймаю тачку — думаю, водитель довезет, — не знаю почему, но я сразу взял быка за рога, почему-то решив, что на том конце провода тоже хотят со мной встретиться.

— Нет, сейчас не получится. Мне ещё домой заехать нужно. Давай часов в шесть встретимся. Ты сможешь?

— Конечно! Давай. Где?

— Ну, где?

— Говори куда подъехать — я буду. Я город плохо знаю.

— Ну, давай встретимся… Где же?… У магазина, где тётя Нина работает. Знаешь?

— Знаю. Давай у ворот в шесть я тебя жду.

— У ворот?… Это со стороны двора?

— Да, там ещё какая-то церковь через дорогу (или монастырь).

— Поняла. Хорошо. В шесть у ворот меня жди. Я подъеду. Белая «десятка», номер «сто». А как я тебя узнаю?

— Не знаю. Я сам подойду.

— Ну, всё, договорились. В шесть у ворот.

— Хорошо. До встречи.

Это был наш первый контакт. Ещё вчера, да что там вчера, ещё утром я и не подозревал о её существовании, а сейчас я уже готов был нестись на встречу, окрыленный возможными последствиями встречи, совершенно не боясь, что они мне не понравятся (её голос, тон и манера говорить — всё указывало на то, что должны понравиться). И потянулись минуты.

1:31. Справа, через сиденье, торчащие из-под юбки, ноги в шерстяных носках спящей цыганки издают кисловатый запах долгих ожиданий. «Европа +» монотонно звучит на первом этаже. Тяжелые веки выдавливают глаза из орбит, сухо во рту, до встречи уже меньше четырех часов. Приятно вспоминать, как всё начиналось. И вдруг я подумал: может зря я всё это пишу? Во мне вновь просыпается похоть, а я ведь пришел прощаться. Встретить для того, чтобы попрощаться. И оделся соответственно. Сижу, терплю натирающий шею воротник и липкий пластик рубашки. Совершенно не представляю, что это будет за встреча и с кем. Не поймаю ли я в спину или в боковину перо? И как, о чём и где я буду разговаривать с ней? Ну, да ладно. Ночь продолжается, поживем — увидим. Рассвет, прохлада утра и движение народа отрезвит, и всё расставит по своим местам. А пока у меня есть время вновь окунуться в приятно прожитые дни.