Бумер-2
Шрифт:
Выплюнув окурок, Дашка пошла к машине, села за руль и, не сказав ни слова, даже не оглянувшись назад, рванула с места. Она не замечала, как по закопченным щекам текли слезы. Она видела перед собой Кольку и разговаривала с ним.
— Мы уедем отсюда, — говорила Дашка. — Дом на океане купим. Все будет, как ты говорил. Песок, море и небо. В раю будем жить.
Кот гнал джип по трассе к городу, где живет Дашка. После долгой бессонной ночи, он не чувствовал усталости. Асфальтовое полотно дороги весело бежало под колеса, а все радиостанции передавали, что впереди ясный погожий день, и дождей не ожидается.
Покинув
Кот оказался на месте около десяти утра.
Позавтракал тем, что оставил в избе: вареными яйцами и банкой рыбных консервов. Сполоснувшись у бочки с дождевой водой, он сжег в печке старую одежду: пиджак, военную фуфайку, купленные на толкучке. Переоделся в фирменный костюм, причесал волосы и, сбрив щетину, размазал по щекам лосьон, пахнувший детским кремом. Глянув на себя в зеркало, решил, что упакован солидно. Вроде как бизнесмен или, бери выше, прокурор по особо важным делам.
От сторожки до закусочной «Ветерок» на доброй тачке — рукой подать. Колька рассказывал, что сестра работает официанткой. Хорошо бы девчонка оказалась на месте.
Слева на обочине Кот увидел табличку на покосившемся столбе "Добро пожаловать в «Ветерок». Но вместо закусочной лишь железный остов, да еще головешки плавают в лужах воды. Значит, пожарные подоспели вовремя. Кот вывернул руль и тромознул в пяти метрах от мужика в грязном костюме, сидевшего на ведре.
Наверное, это и есть дядя Миша.
Шубин встретил проезжего молодца настороженно, показалось, вот вылезет этот деятель из машины, скажет, что долг Шубина давно заржавел. И шарахнет по балде монтировкой. А что это за ухарь, откуда он взялся, и о каком долге речь — поди потом разберись. Пожалуй, месяц в больнице проваляешься, но так и не поймешь.
— Доброго вам здоровичка, — начал Шубин. Монтировки или бутылки в руках мужчины не оказалось, дядя Миша подавил вздох облегчения, но смутное беспокойство в душе осталось. Ясно, что парень на крутой тачке тормознул тут не из праздного любопытства. Наверное, воровской положенец или новый компаньон Постного.
— И вам доброго.
— Только вы учтите — это не мое, — дядя Миша показал пальцем на мокрые обгоревшие купюры, разложенные на листе фанеры. — Я бы отдал вам деньги. Я и не знал, что они в закусочной спрятаны. Вы же знаете, что…
— Знаем, знаем. Все знаем, что положено знать. А что не положено, увы.
Кот механически кивнул головой, выудил из кармана фотографию и сунул старику под нос.
— Это ее бабки, — сказал дядя Миша. — Дашкины. Она их тут прятала.
— Где мне ее найти?
— Уехала, — покачал головой дядя Миша. — Только что тут была и уехала с концами. Приезжала взглянуть на погорельца, да… Такие дела.
— А друзей ее каких-нибудь знаешь? На какой тачке она ездит? Где время проводит?
— Ну и вопросов у тебя, как у мента. Вагон и вагонетка. Дашка мне о своей жизни не рассказывает.
Дядя Миша успокоился, решив, что этот добрый молодец ничего плохого не сделает. Потому что самое худшее уже сделали до него: все, что дядя Миша нажил, сгорело этой ночью. А жизнь
Шубина… Она задаром никому не нужна.— Ну, и все-таки, — не сдавался Кот. — Где мне ее разыскать?
Шубин гадал про себя, какой интерес у этого, судя по костюму и тачке, богатого фраера к бедной девчонке.
— Машина у нее — старая «хонда», двухдверка, а вот номер не помню, — промямлил Шубин.
— А цвет какой?
— Был бордовый, — Шубин озадачено почесал голову. — А сегодня приезжала на той же тачке, но она почему-то серая. Значит, перекрасила. Дашка вам по делу нужна? Или как?
— По делу. Исключительно по делу, — ответил Кот.
— Ну, в своей комнате на улице Пионера Дегтярева она редко показывается. Туда вам ездить — только время попусту тратить. В городе у нее лучшая подружка Оксанка. Вот у нее Дашка вроде бы и живет. Ах, вот чего… Ты в киношках ее поищи. Или как его там… В Интернет-кафе. Сидит с компьютером часами, балуется. Это не Москва, тут человека найти можно.
— А мобильник у нее есть?
— Был. Только номера я не помню. Если ей надо, Дашка сама позвонит и нарисуется.
Кот окинул пожарище взглядом и, отвечая на какие-то свои мысли, сказал:
— Да, дядя Миша, нехорошо получилось.
— Это все ее, не мое, — снова забеспокоился Шубин, услышав свое имя, которого мужчина никак не должен знать. — Родная племянница меня бомжом оставила.
— Да какой же ты бомж? — искренне удивился Кот. — Иди вон сдай в банк деньги, на которых номера сохранились. Тебе их на новые обменяют. В обязательном порядке, по закону.
— А что, примут? — воспрянул душой Шубин. — Они же сгоревшие.
— Примут, — пообещал Кот. — Если очень попросишь.
— Я уж попрошу, — Шубин потер ладони, будто они замерзли. — От меня они просто так не отделаются. Раз по закону положено — меняй.
— Ну, прощай, дядя Миша.
Кот сел за руль, хлопнул дверцей и погнал бумер к городу. Он бросил прощальный взгляд на пепелище и одинокую фигуру бывшего хозяина закусочной, — и стало грустно.
Дядя Миша, присел на корточки, стал перебирать купюры. И вправду: номера и серии банкнот кое-где сохранились. Если этот ухарь не врет, а врать ему без надобности, тут наскребается… Тут набирается… Шубин ворошил пальцем обгоревшие деньги и никак не мог сообразить, сколько же ему перепало. Как бы сказал в этом случае мент Старостин, любитель пословиц и поговорок: не было ни гроша, да вдруг алтын.
Наконец дядя Миша решил: на первое время денег хватит. А там, если дела в гору пойдут, новую закусочную откроет. Или еще какой бизнес затеет.
Около девяти утра, решив, что Костян Огородников успел убраться не только из их района, но и из области, продавщица сельпо Бударина разорвала на груди ночную рубашку, накинула халат и побежала сначала к соседям, а потом к главе администрации.
Весть о том, что нынешней ночью в доме своей сожительнице был зверски убит подполковник Чугур, облетела весь поселок с космической скоростью. К одиннадцати часам возле всем известного дома собралось полсотни зевак и выстроилось десяток казенных машин. С улицы ничего интересного не увидишь, дом огорожен высоким сплошным забором, но зеваки не скучали, предавая из уст в уста истории одну страшнее и нелепее другой. В полдень люди были вознаграждены за свое терпение: на носилках, накрытых простыней, из дома вынесли тело Чугура. Два здоровых санитара, похожие на мясников, погрузили покойного на труповозку и повезли в судебный морг.