Бумеранг

Петрович с удовольствием нащупал в кармане шуршащие купюры. Но тут же отметил про себя неприятный нюанс: придется выбирать — баловать дам или самому испить чудо-напиток.

— Эх, надо было взять побольше денег из отложенных на погребение! Как меня будут хоронить, я не увижу. Мне уже будет все равно. А отказывать себе в удовольствии в этой жизни очень уж обидно…

От этих невеселых мыслей его отвлекла Эмма Борисовна:

— О чем задумались, Виктор Петрович? Что-то не так? — ее вопрос окончательно добил несчастного вояку. Знала бы она, о чем он сейчас думал! Да он готов был весь мир бросить к ее ногам. Правда, чтобы и себя не обидеть. Но приходится довольствоваться малым.

К счастью, официант уже шел к их столику с аппетитными закусками. Все изрядно проголодались, так как вышли из дома задолго до ужина. Внимание переключилось на еду. Даже Петрович отбросил в сторону грустные мысли и с удовольствием принялся поглощать аппетитные блюда.

Их порадовали мясной нарезкой и салатом Цезарь с кусочками семги. Соседи переглянулись, в глазах у всех был один вопрос: «И это все?». Только Эмма Борисовна была совершенно спокойна. Ей при оформлении заказа огласили, как говорится, весь список.

Не успели наши милые соседи справиться с закуской и салатом, как официант уже подавал горячее блюдо, от которого исходил неповторимый аромат. Это была куриная грудка под сливочным соусом. К сочному ароматному мясу было подано белое полусладкое вино.

И завершением этого пиршества была огромная фруктовая ваза.

Утомленные обильным ужином, отдыхающие с сожалением смотрели на клубнику, мандарины и виноград.

Невозможно было оторвать глаз от кусочков дыни и ананаса. Бананы и киви вообще остались без внимания. Каждый думал о том, что все это уже не поместится в их переполненные желудки.

Эмма Борисовна, наблюдая за соседями и прекрасно понимая, о чем они задумались, успокоила:

— Не переживайте. У нас впереди еще целый вечер. Успеем и фруктами побаловаться. — Послышался дружный вздох облегчения.

Обслуживая их столик, официант вежливо спросил, все ли им понравилось и не преминул напомнить, что они могут еще заказать любое блюдо или напиток, указанный в меню. Правда, напомнил он, за дополнительную плату.

Эмма Борисовка в качестве руководителя группы поблагодарила официанта, заверив, что им все понравилось, и они обязательно прислушаются к его совету.

При этих словах все устремили удивленные взгляды на предводительницу, но она с достоинством выдержала паузу, пока официант не отошел от их столика.

— Вы обалдели что ли? Неужели чего-то не хватило.

Виктор Петрович пытался поддержать ее, напомнив, что впереди еще есть приятные моменты — музыка, пение, танцы, в конце-то концов. При упоминании о песнях и танцах Светлана встрепенулась, глаза ее загорелись.

— А мы петь будем? — три пары глаз с удивлением посмотрели на нее. — А что тут такого. Мы вообще зачем сюда пришли? — продолжала она щебетать в ответ на общее недоумение.

— Будут тебе и танцы, и песни, — успокоила щебетунью Эмма, — расслабься и получай удовольствие.

Словно подслушав их разговор, распорядитель микрофонов, он же ведущий вечера, проводил инструктаж относительно порядка выступлений для желающих продемонстрировать свои вокальные данные.

Светлана впитывала буквально каждое его слово, чем вызвала еще большее удивление соседей. Но Эмма Борисовна вступилась за нее:

— И что тут такого, раз человек хочет и умеет петь, то почему бы и нет. Мы с удовольствием послушаем. — Клавдия иронично хмыкнула, а ее подруга с благодарностью за поддержку посмотрела на предводительницу.

Как оказалось, правила были достаточно конкретные с существенными ограничениями в выборе песни и даже времени, на которое могут рассчитывать сидящие за одним столиком. Выступить от каждого стола мог только один участник, затем микрофон передавали дальше.

— Это как раз нам подходит. От нас выступает Света, — Эмма вопросительно посмотрела на соседку, яркий румянец на щеках которой выразительно говорил о ее волнении.

Клавдия опять презрительно хмыкнула и только повела плечиком. Светлана посмотрела на нее с вызовом, говорящим: «Не всегда же тебе лидировать!»

Пока женщины выясняли отношения, Петрович, насладившись кулинарными шедеврами и легкими напитками, опять погрузился в мечты об Экстрим-коктейле, обозначенном в меню загадочными латинскими буквами — Extrime-coctails.

Он даже стоимость этого огнедышащего вулкана подсмотрел в меню. И мысленно подсчитывал свои возможности, одновременно сомневаясь в том, как к этому отнесется Эмма Борисовна.

— Придется умаслить женщин ликерчиком или еще каким-нибудь лакомством, — решил он.

Забыть яркое впечатление от приготовления невероятного коктейля не удавалось, поэтому решение было принято окончательно и бесповоротно:

— Чуть позже я все-таки рискну…

Петрович не был эгоистом. Пока женщины выбирали репертуар для Светланы, он выяснил стоимость не только чудо-коктейля для себя. Но прикинул, хватит ли у него денег, чтобы заказать для дам Мохито.

Уж очень понравился ему напиток, фото которого и состав он рассмотрел в меню. Почему-то он был уверен, что дамы не откажутся от коктейля, в который кроме белого рома и содовой добавляют мяту, лайм и кубики льда.

Он так размечтался, что даже не заметил, как очередь выступать с микрофоном подошла к их столику. Каково же было его удивление, когда ведущий подошел к ним и предложил микрофон Светлане, шепнув, что она может петь с места, если ей это будет удобно.

Но она, взяв микрофон, гордо направилась к небольшой сцене. Затем, кивнув звукорежиссеру, смело осмотрела зал и запела. Песню она, конечно, выбрала, не аховую, но исполняла ее просто великолепно. Если закрыть глаза и слушать жалобные слова «Плачу, снова, слышишь, о тебе, любимый, плачу…» то можно было подумать, что в зале пела сама Буланова.

Клавдия, Эмма и даже Петрович были ошарашены вокальными способностями и артистичностью исполнения. А соседка пела так свободно и прочувствованно, что зал сначала притих, а потом буквально взорвался шквалом аплодисментов этой хрупкой и очаровательной, хоть и далеко не молодой исполнительнице.

А Света, сделав реверанс, уже спешила к своим друзьям, раздавая направо и налево улыбки. И даже ручкой всем сделала. А своим сказала в ответ на их удивление:

— А то! Я всегда петь любила. И в клубе по молодости выступала, — она сделала глубокий вздох и короткий выдох. Волнение все же давало себя знать. Она уже почти успокоилась, когда к их компании подошел высокий немолодой мужчина. Он, не отрываясь, смотрел на Свету и сдержанно произнес:

— Я поражен Вашим пением до глубины души. Позвольте пригласить Вас на танец, когда закончатся выступления вокалистов, — в ожидании ответа он слегка наклонил голову.