Бунтарь

— Вау. Нет-нет-нет. — Я поднимаю взгляд, чтобы убедиться, что ее отец не слышит нас. — Я не подписывался ни на что после. Мы идем на вечеринку на пару часов. Мы договаривались только об этом. Ты обещала.

— Вечеринка будет проходить с восьми до полуночи, — говорит она. — Мы будем там от начала до конца. Я думаю, ранний уход с вечеринки будет дурным тоном для звездного полузащитника и дочери владельца команды, не так ли?

— Я никуда не пойду с тобой после, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— Плохая идея, Зейн.

— Прости?

— Это моя ночь. Ты обещал мне одно свидание.

— Да. Вечеринка — это свидание.

Карисса хлопает рукой по моему плечу.

— Вечеринка — это профессиональный долг. Настоящее свидание не начнется до тех пор, пока не уйдет последний гость.

Проклятье.

— Ребята, вы готовы начать? — протяжная южная речь тренера Робертса гремит по всей комнате.

— Мой ответ «нет», — шепчу я Кариссе.

Ее прищуренные глаза светятся решимостью, и она наклоняет голову ровно настолько, чтобы молчаливо сообщить мне, что не отступит.

Медленно и тяжело дыша, я перевожу взгляд и вижу, что отец Кариссы пристально смотрит на нас двоих с суровым лицом. В то же мгновение Карисса улыбается ему счастливой улыбкой и прижимается ко мне, положив руку мне на плечо.

Иисус Христос.

Он улыбается своей дочери, затем снова смотрит на меня, и улыбка исчезает с его лица.

Он смотрит на меня так, будто хочет убить.

Или как будто ищет оправдание, чтобы вышвырнуть меня из команды.

И я моментально понимаю — один неверный шаг, и я вылечу из команды.

Карисса на этот раз действительно трахнет меня.

Я чувствую, как она, сияя, смотрит на меня, будто я принадлежу ей, словно блестящая новая игрушка, которую ее папочка принес домой из магазина.

Крепко сжимаю карандаш в кулаке, отчего он ломается пополам, и Кай Сантана, наклоняясь, шепчет:

— Какого хрена, чувак?

Глава 29

Далила

— Ты был занят всю неделю. — Я кладу свое пляжное полотенце на один из стульев на заднем дворе Зейна и одновременно восхищаюсь его твердыми восемью кубиками пресса. Я редко вижу их до захода солнца и сейчас они бронзовые и великолепные.

— Да, все время. — Зейн поднимает свои солнцезащитные очки и бесстыдно осматривает меня с ног до головы, когда я снимаю шорты и рывком стягиваю топ через голову. — Новый?

Я поправляю одну из завязок неоново-персикового бикини, которое прикрывает мое тело.

— Тебе нравится?

— Очень.

Располагаясь рядом с Зейном, я беру бутылочку лосьона для загара, которую он протягивает, и намазываю себя кремом с ароматом кокоса. Я буду скучать по этим ленивым летним дням. По запаху хлора в моих волосах, по вкусу губ Зейна, по ощущению нашей теплой соединенной кожи.

Я вздыхаю, глядя на то, как ветерок целует поверхность воды и посылает по ней волну ряби.

— Ты будешь сегодня плавать? — спрашиваю я.

— Да, сделаю несколько кругов.

Зейн ужасно тихий, тише, чем обычно. И когда он надевает солнцезащитные очки, это совсем не маскирует задумчивый взгляд на его лице.

— О чем думаешь? — спрашиваю я.

Уверена, у него много чего на уме. С тех пор, как на прошлой неделе мы вернулись из Чикаго, я видела Зейна только дважды. Он был практически недоступен из-за собраний, личных тренировок, благотворительных мероприятий и командных встреч.

Но сегодняшний день он посвятил мне. Сказал, что он весь мой, и я принимаю это. С радостью.

Зейн стонет, закидывая руки за голову. Его бицепсы напрягаются, и на секунду я готова отказаться от этой спокойной встречи у бассейна ради быстрого секса внутри дома. Но уверена, что мы вернемся к этому позже.

— Не знаю. — Он смотрит вперед. — Просто все время думаю о том, что ты уедешь в следующем месяце. Время бежит быстро, а я так занят.

— О, так ты будешь скучать по мне? — Я протягиваю руку и осторожно сжимаю его плечо, чувствуя стальные мышцы.

Зейн поворачивается ко мне в момент редкой серьезности.

— Конечно, я буду скучать по тебе, Далила.

Со времени моего эмоционального обнаженного волнения на его кухне несколько недель назад я больше не заводила разговоров о том, кто мы друг для друга, что у нас за отношения и как меня это смущает. Мы сосредоточились на веселье и сексе, как и договаривались.

Но это не изменило моих чувств к нему.

Я не могу подделать бабочек. Не могу отрицать волнение, которое испытываю, зная, что снова увижу его. Как будто все мое существо оживает, я невесома и ничего, кроме Зейна, не существует.

Я даже не знаю, как это назвать. Это меньше, чем любовь, но больше, чем вожделение. Лучше, чем что-либо, испытанное мною прежде.

— Поэтому ты такой мрачный? — говорю я с дразнящей легкостью. — Потому что будешь скучать по мне, когда я уеду?

Зейн пожимает плечами, его губы плотно сжимаются.

— Что-то в этом роде.

— Что случилось с идеей жить настоящим моментом? — спрашиваю я.

— Иногда что-то происходит, — говорит он, — и тогда ты должен думать о будущем, потому что у тебя нет выбора.

Я смеюсь в замешательстве.

— Что произошло?

Зейн качает головой, сглатывает и опускает руки. Выдохнув, он поворачивается ко мне.

— Давай поговорим о чем-то другом? — говорит он. — Например, о том, как чертовски сексуально ты выглядишь в этом бикини?

Откинувшись на спинку шезлонга и заслонив глаза от солнца ладонью, я подмигиваю ему, улыбаясь.

Мне нравится, когда мы такие, как сейчас. Веселые, беззаботные. Мы эволюционировали от людей, которыми были когда-то, став лучшими версиями самих себя.

— Иди сюда, — говорит он с игривым рычанием, протягивая ко мне руку.

Я забираюсь к нему на колени, седлаю, и его руки скользят по моим бокам. Пальцы скользят под верх моего купальника, и я оглядываюсь.

— Перестань, еще светло, — говорю я, положив руки на его ладони.

Недолго думая, Зейн поднимает меня и несет внутрь. Этот дикарь всегда носит меня, заставляя чувствовать себя легкой, словно перышко, и одновременно в безопасности. Полагаю, он хорошо оснащен всеми своими мышцами. Я не жалуюсь, на самом деле это возбуждает.