Бунтарка

Вместо ответа, он опрокидывает голову назад и так раскатисто расхохотался, будто услышал самую смешную шутку. А у меня внутри всё обрывается, потому что я вижу в его взгляде знакомые мне искорки его внутреннего Беса. Только бы ты не ляпал языком!

— Я всё равно буду твоим первым, — заявляет он так громко и уверенно, что я отступаю назад, ощущая липкие взгляды прохожих. Я моментально внутренне сжимаюсь в комок нервов и стыда. Зачем он так высмеивает меня? Это слишком жёстко. — Я же говорил, что мне твоя задница нравится больше!

— Ублюдок! — Фирташ бросается на Кирилла, а я едва успеваю отпрыгнуть в сторону.

Два оленя сцепились в бешеной хватке, и я понимаю, что мне здесь не место. Пробираюсь сквозь образовавшуюся толпу из любопытных носов, но вздрагиваю и оборачиваюсь, когда слышу металлически скрежет.

Я пораженно выдыхаю вместе с очевидцами, когда двое парней повалили мотоцикл. За байк мне очень досадно, а то, что они бьют друг другу наглые морды — ни капельки!

Сворачиваю в сторону парковки и шарю по карманам в поиске налички для автобуса, но мой взгляд цепляет за подпирающего стену Краснова с сигаретой в зубах в нескольких шагах от меня.

— А ты умеешь завести народ, — кивает он на шум и драку за моей спиной.

Я устало прикрываю глаза и с раздражением выдыхаю, продолжая путь. Стас присоединяется ко мне, молчаливо делая несколько затяжек.

— Подвести?

— Нет, — отвечаю слишком резко.

— Тебе нужно успокоиться. Ничто так не успокоит гонщицу, как гоночная машина, — делает заключение парень, подмигивая мне.

— Как мило. Значит, Бессонов ещё и обсуждает меня со своими друзьями… — закатываю я глаза.

— То, как ты сидишь на байке — многое говорит о твоих способностях, — пожимает он плечами.

— У тебя машина, а не байк.

— Тачку водить умеешь? — спрашивает он, заставляя меня переключиться на разговор с ним.

— Не особо.

— Что, даже неинтересно? — он останавливается и я почему-то тоже. Поправляю сумку и стыдливо отвожу взгляд в сторону, вспоминая что именно у меня там лежит. — Обещаю не приставать. То, что было на вечеринке — каюсь, перебрал.

— Тогда зачем ты хочешь меня подвести?

— Хочу задать тебе несколько вопросов.

— О чём? — уточняю я.

— О Живых холмах, — он смотрит, как у меня вытягивается лицо от удивления и несколько снисходительно улыбается.

— И для чего мне…

— У тебя появилось много причин. Например, заработать, позлить зазнавшегося Беса, и заявить о себе, как о гонщице, — заговорщицки тихо говорит Стас, предвкушающее облизывая губы.

— Как-то всё очень сомнительно звучит, — скептически заявляю я. — Тебе-то какое до меня дело?

— Моё дело — предложить, а ты можешь принять предложение или отказаться. Нюансы обговариваются в дороге, — пожимает плечами Стас и бросает окурок себе под ноги, затушив его подошвой лакированных туфель.

Я задумываюсь и меня ведет под руку безумный интерес, когда одобрительно киваю. В любом случае в машине комфортнее, чем на автобусе.

— Тогда и ты ответишь на мои вопросы, — ставлю условие.

— Даже не знаю, хорошо или плохо на тебя влияет общение с Бессоновым… Но твой язык стал значительно острее, — ухмыляется парень и кивает в сторону своего черного мерседеса, соглашаясь с моими условиями.

*Крошки-енотики, мне очень интересно ваше мнение и поддержка. Если вам нравится книга, я буду бесконечно благодарна за ваши звёздочки или комментарии!*

Глава 9. Я тебя не простила

Я блокирую номер Бессонова и Фирташа, когда они поочередно начинают мне названивать и писать вечером. Не имея желания выслушать даже их извинения, если, конечно, они додумались извиниться, я занималась экономикой с папой в его кабинете.

Экономика — отличный вариант не думать о сегодняшнем дне и грязных словах, которые наговорили парни! Отец отложил все дела, когда я попросила его объяснить мне тему и подготовиться к сдаче модуля. Он спокойно и понятно объяснил логику и формулы, а после поинтересовался какие у меня отношения с преподавателем экономики. Начал расспрашивать о предметах и моей успеваемости, выказывая интерес моей учебы впервые за два с половиной месяца.

Наш совместный вечер был тихим и спокойным. Давно мы так с папой не общались. Я даже не заметила, как разговорилась и призналась, что две недели работала на СТО. Папа был этой новости не рад, но пообещал, что маме ничего не расскажет. Мы поговорили о его работе и как глава фирмы он закидал меня кучей терминов, о которых я ничего не знаю.

В конце концов, когда мы оба утомились, и разошлись по комнатам. Я собралась спать, когда на моём телефоне высветилось очередное сообщение. Если этим идиотам не понятно, что я не хочу общаться, даже если они будут писать с других номеров…

Замираю, когда вчитываюсь в сообщение, отправленное Стасом.

«Напиши мне о своём решении. Как только согласишься — мы начнем тренировку» — я волнительно выдыхаю, поджимая губы.

Я сомневаюсь. Ковалёв преследует личные интересы, которые никак не могут вязаться с моими. Но, конечно, этот змей искуситель знает, как меня заинтересовать и что предложить… Осталось только понять, что он с этого будет иметь.

«Я ещё не приняла решение» — отвечаю я.

«Тик-так, Принцесса, тик-так… Я хочу подготовить победителя, а не проигравшего» — читаю сообщение и крепко сжимаю телефон в руках.

Торопит, давит и заставляет принять решение обоснованным фактом. Две недели — это и без того короткий срок к подготовке турнира на Живых холмах.

«Ты прав, времени не много. Начнем с завтрашнего дня» — рискую и отправляю сообщение, заблокировав телефон.

Внутри всё вспыхнуло от нетерпения и интереса, но я заставляю себя успокоиться и лишний раз всё обдумать. Стас выставил довольно много условий, но результат, который принесёт мне признание и деньги — отличный обмен.

Главное — вовремя остановиться и не подвергать свою жизнь опасности. Тимофей рассказывал, какие трагедии бывают на турнире, когда коэффициент на твой байк зашкаливает за черту бешенных выигрышей.

«Никому — ни слова, как мы договорилась. Завтра будь готова к восьми, я представлю тебя Русо и мы оставим твою заявку на участие» — напоминает мне Стас.

Ничего не отвечаю, положив телефон на тумбу и откидываюсь на подушку. Губы расплываются в довольной улыбке, когда я ощущаю своё право быть безбашенной и уверенной в себе всем на зло и вопреки всему.