Бури над Реналлоном

После чего, груженные продовольствием и немногими показавшимися им ценными безделушками, варвары покинули пожарище. И, уходя, обрушили с таким трудом пробитый проход.

Природа человека победила мечту.

А потом случилось необъяснимое. Все, кто побывал в городе, напрочь забыли все, что видели там. Продовольствие быстро закончилось, а трофеи были проданы, а чаще подарены. Не осталось ничего, что напомнило бы о городе людей, отказавшихся от насилия.

Потом была Красная Смерть, забравшая последних, кто что-то помнил. Так что теперь никто не знает даже, в какой части света находится это плато. Да и, кроме нас, никто уже не вспомнит, что такой город был…

– И зачем ты мне это рассказал?

Шейри пожал плечами:

– Чтобы скоротать дорогу. А может, чтобы хоть кто-то из людей помнил. Не знаю. Так показалось мне правильным.

Тем временем лес поредел, путникам стали попадаться следы пребывания человека: то вырубка, то недавно ободранный ягодник.

Шейри внезапно остановился.

– Все, здесь мы простимся. Меня зовет Вечный лес.

Линд растерялся.

– Как же так?! Ты же обещал зайти в гости… Мы хотели выпить за спасение…

– В другой раз – обязательно. – В зеленых глазах шейри плескалась вина, немного печаль и ожидание. – Я правда не могу. Иногда мы не властны над собой. Спасибо тебе, человек Линдгард. Ты показал мне людей с другой стороны. Лес этого не забудет. Будь счастлив!

И шейри, сделав два шага, растворился в лесу в своей пестрой одежде. Линд опечаленно покачал головой и пнул подвернувшуюся под ноги шишку. Особенно досадно было то, что последовать за внезапно обретенным побратимом он не мог: надо было предупредить магистрат о грядущем нашествии. Не так уж сильно они опередили войско наров.

Следопыт тяжко вздохнул и двинулся к городской стене.

Город, готовящийся к осаде, похож на птичий базар. Крики, шум, кто-то тащит лестницы к стене, кто-то несет корзины и угли. Стучат молоты в кузнях, орет скотина, орут люди, кудахчет птица.

Вроде все при деле, но дела мало. Город – не военный гарнизон.

Сразу, как только Линд пробился в магистрат со своими вестями, ворота Карастона были закрыты. Лесорубам и горожанам было запрещено покидать пределы города. За стены отправлялись только разведчики. И Линду было очень досадно, что его не включили в их число. Но магистр ничего не стал объяснять, только бросил «ты тут пригодишься». И Линд остался. Сначала он пытался помогать готовиться к осаде. Но то, что он мог делать, другие делали быстрее и лучше, и в конце концов его попросили не мешать.

Линд ушел к себе и, чтобы хоть что-то делать, стал готовить стрелы.

Жил он уединенно, в небольшом домике, дотоле пустовавшем. Хозяйства как такового у него не было, лишь верстак под навесом да колодец во дворе. Так что никакой работы до осады ему не предвиделось.

На второй день разведчики принесли вести про наров. Как и предположил Дернил, две сотни всадников, с обозом и камнеметами, отделились от основного войска и двигались к Карастону.

Суета в городе достигла максимума. Рынки закрылись, цены взлетели до небес, а немногочисленные покупатели и просто зеваки словно растворились. В маленьком городке люди привыкли большей частью жить своими запасами, вынося на рынок излишки. Зато внезапно большим спросом начали пользоваться мечи, доспехи и шлемы.

Линд, глядя на все это, лишь фыркал. Старый, видавший не одну битву открытый шлем на бондаре Микее смотрелся как шляпа на чучеле. А пехотный зазубренный меч в лапах кабатчика Дерона больше напоминал плохо заточенный мясницкий нож. Все эти люди боялись признаться себе, что, дойди дело до уличных боев, они станут смазкой для тяжелых фальшионов наров, живущих войной.

Вечером в город прибыл жрец Герата в сопровождении отряда наемников. Горожане охотно пустили опытных воинов. А жрец… Что жрец? Пусть проповедует себе. Вреда не будет, а там, глядишь, и полечит кого, если поранят.

Прибытие жреца Линд отметил краем сознания. Мыслями он все чаще возвращался к недавним событиям. И какое-то странное чувство не давало ему покоя. Словно незримая сила тянула следопыта обратно, в Вечный лес.

В середине ночи словно что-то толкнуло его в бок. Линд прислушался, не открывая глаз. Вокруг было тихо. Не будь войска наров под боком, можно было бы сказать, «умиротворенно». Но нет. Чувствовалось напряжение, разлитое в воздухе. Юноша споро оделся, на всякий случай натянул тетиву на лук и вышел во двор. Спутник светил почти полным диском, двор был весь изрезан контрастными тенями. Было удивительно тихо, даже ночные насекомые угомонились и замолкли. Следопыт напился из колодца, не зная, чем заняться. Сон пропал, мысли были четкими. Странное зовущее чувство не покидало. В предрассветный час, когда город крепко спал и даже часовые на воротах клевали носом, Линд выбрался из города через стену (да что там за стена? Смех один! Вдвое выше роста взрослого мужчины) и, умело путая и пряча следы, отправился в чащу.

Лес только начинал просыпаться. Под кронами еще густели сумерки, птицы неуверенно пробовали свои песни. Линд крался, прекрасно осознавая, что где-то совсем рядом лагерь наров, и не желая попасться их патрулю.

Позже, углубившись в лес, он пошел смелее. Кочевники старались далеко от просек и дорог не уходить. Солнце показало свой край над горизонтом, но в лесу было еще темно. Впрочем, темнота никогда не была помехой для следопыта. Он и в следопыты-то подался из-за острого зрения и умения замечать мелкие детали.

До места, где они расстались с Дернилом, Линд добрался колокола за три. Странно, но в память крепко врезались все детали того места. И даже шишка, которую он тогда пнул в досаде, лежала на прежнем месте.

Вырубка зарастала травой. Здесь свалили несколько старых стволов, которые указал один из живущих в городе шейри. Остались могучие пни, обрубленные ветки и куски коры. С тех пор здесь никого не было – в этом Линд был твердо убежден.

Он поравнялся с пнями и задумался: куда дальше?

– Эй, человек! Ищешь что-то? – раздался незнакомый, молодой и насмешливый голос. На пне сидел совсем юный шейри в таком же, как у Дернила, пестром костюме, скрадывающем его в лесу. Линд готов был поклясться, что четки назад на пне никого не было.

– Наров… – пожал плечами следопыт. Несмотря на знаменитый шейрийский меч, лежащий на коленях молодого сына леса, и на расчехленный натянутый лук, угрозы он не чувствовал. А может, в этом было виновато его изменившееся отношение к детям леса. – Следы высматриваю.

Шейри осмотрелся по сторонам, заглянул под корягу, развел руками.

– У меня нет. Ты пошел в другую сторону.

Другое время, другое место, но слова те же. Линд пристально вгляделся в лицо шейри.

– Я – Рагнил, сын Дернила. Отец просил передать тебе это. – Шейри, не вставая с пня, протянул что-то, завернутое в широкий лист.

Линд подошел и взял протянутое. Лист тут же развернулся и упал на землю, а в руке следопыта осталась удивительной красоты застежка для плаща. Из невзрачного черно-серого камня.