Бури

— Дело в том, что Фадр должен мне денег, и…

— И ты подошёл ко мне, — хмуро сказал мужчина, начиная понимать, куда клонит незнакомец. Алан не был раздражительным человеком, но его не обрадовала перспектива стать ходячим кошельком. Потом он подумал, что это не имеет значения. Деньги были всего лишь материей, которую он мог создавать. Они не значили ничего. — Ты знаешь, кто я? — спросил Алан у незнакомца.

— Нет, но ты определённо печёшься о Фадре.

— С чего ты взял?

— Ты спас мальчишку от заслуженного наказания.

— А старик здесь при чём?

— Махунг — сынок его покойной дочери, то есть его внук.

— И сколько Фадр тебе должен? — спокойно спросил Алан.

— Пять золотых, — весело ответил мужчина. — Не знаю, где он достанет такую сумму до завтра. Разве что продаст себя, да и то, кто его купит, он же старик!

Алан порылся в кармане. Да, золотые монетки он не сделал — только серебряные. Что же.

— Приходи завтра с утра — и получишь свои деньги, — сказал он, и, не дожидаясь ответа, пошёл прочь.

Он походил по рынку, пригляделся к товарам и деньгам. Посмотрел на оружие, на одежду, на прочие разности. Убедился, что сможет без труда создать подобные вещи и решил вернуться в дом возле берега.

Махунг встретил его радостно.

— Привет!

— Меня зовут Алан, — ответил мужчина.

— Алан, — сказал, подходя к ним, старик, — пока Махунг ходит за водой, я бы хотел поговорить с тобой.

И дед строго глянул на мальчика. Тот сразу побежал за ведёрком и вышел за пределы дворика, не прекословя старику.

— Говори, — кивнул Алан.

— Я не знаю, откуда ты появился в этом городе, может, ты и правда пришёл с другого края света. Ты странный человек, и почему-то решил нам помочь. Я не пытаю тебя вопросами о причине такого великодушия, но ты должен знать, что наш дом — не самое хорошее место для гостей. Несколько лет назад, когда заболела моя дочь, я взял в долг крупную сумму денег у одного местного торговца. Махунг был совсем малышом, он её не помнит. Он не помнит мать, и это хорошо. Мы пригласили лучших целителей, но всё было напрасно. Деньги утекли сквозь пальцы — лечение это было дорогостоящим и бесполезным.

Она ушла, а я, старый и никому не нужный воин, был вынужден заботиться о мальчике. Этот дом — всё, что у нас есть. Завтра Увач потребует вернуть долг, и мне придётся отдать его. Я не могу продать себя и уж тем более не стану продавать Махунга, поэтому… — он медленно и тихо вздохнул. — Ты можешь остаться у нас до завтра, Алан. Я буду рад. И Махунг тоже. И спасибо тебе за вчерашний ужин. Спасибо за твою искреннюю заботу. Я впервые встречаю такого человека, как ты.

Алан хмуро поглядел на старика.

— Я ничем не отличаюсь от людей, живущий на моей родине, Фадр. Ты был честен со мной, и я ценю это. Не считай меня богачом — богатство не измеряется деньгами. Возьми, — и он протянул ему несколько золотых монет, — и не благодари. Это только куски металла, и ничего больше. Но если они помогут вам — я рад. Пусть у мальчика будет будущее. Он, кажется, хороший пацан. Не стоит лишать его дома.

Фадр пристально и довольно долго глядел ему в глаза.

— Ты пришёл из другого мира, — наконец сказал он, и Алан поспешно сглотнул.

— Вроде того, — кивнул он, не совсем понимая, что старик имеет ввиду.

— Твой мир достоин света, — сказал Фадр, крепко сжимая его руку. — Как мне отблагодарить тебя?

Землянин усмехнулся.

— Позволь пожить у тебя в доме.

Фадр улыбнулся, и глаза его заблестели.

— Сколько угодно.

Из арки показался Махунг.

— Вода пришла! — объявил он. — Я приготовлю завтрак…

…Ката и Ин Че сидели на песке. Все вместе они быстро миновали Промежуток, и теперь брат и сестра тихо разговаривали. Ин Че обнимал Кату за плечи и взволнованно что-то доказывал. Девушка больше молчала. Кёртис отдыхал в домике неподалёку, а Олан бродил по берегу.

Он раздумывал, отчего ему так спокойно, будто он сделал что-то очень хорошее. Конечно, всё пошло так, как было запланировано, и Промежуток пустил всех четверых и даже позволил пройти дальше, но мужчине казалось, что дело совсем не в этом.

Ката чувствовала себя намного лучше. Она смогла встать на ноги, но Олану показалось, что девушка делает это с излишней поспешностью. Он подумал, что, возможно, неприятен ей. Эти мысли вывели его из блаженного и радостного оцепенения. Он свёл светлые брови, стал бить ногой по накатывающимся волнам. Брызги летели во все стороны, и скоро его штаны промокли насквозь до самых колен. Он ушёл как можно дальше по берегу и забрался на острые гранитные валуны, что в изобилии лежали на песке. С них хорошо было видно неспокойный, сердитый океан: надвигался шторм. Олан долго слушал ветер и грохот волн. Ему хотелось подняться в небо — а дальше будь что будет. Пряди выбились из хвоста и лезли в глаза, мокрые ноги мерзли, но ему было все равно. Сгущались неспокойные сумерки, становилось холоднее. Олан не хотел возвращаться к домику. Только заметив на берегу маленькую фигурку, он заставил себя спрыгнуть вниз. Ката шла, с удовольствием подставляя лицо отнюдь не тёплому ветру, и улыбалась. Увидев её, мужчина испытал сперва раздражение, потом — странную нежность. Он шагнул к ней.

— Здесь, конечно, не ваша тёплая долина, но это к лучшему. Для тебя особенно. Холод поможет.

— Он уже помог, — ответила девушка. — И ты… Я хотела сказать спасибо за то, что ты сделал для меня, Олан.

— Вообще-то сначала я был против. Это Кёртис предложил взять вас с собой.

— Но потом ты согласился.

— И ты согласилась, иначе Промежуток оттолкнул бы тебя.

— Я не могу до конца поверить в то, что случилось. Это иной мир, в котором свои законы и радости. Быть частью него так необычно!

— Поверь мне, Ката, радости во всех мирах одинаковые.

— Ну, например? — вдруг хитро улыбнулась она.

— Быть в кругу друзей. Подниматься в небо. Смотреть на звёзды, — ответил Олан. Звёзды он любил, самолёты тоже, а без Кёртиса не представлял себе ни одно путешествие.

— Да, это так, — согласилась Ката, — и у меня ощущение, что я заново родилась. Словно я — это и не я вовсе, а совершенно другой человек — свободный, лёгкий, крылатый! Способный на многое, умеющий мечтать!

— Это хорошее ощущение, — одобрил он.

— Я бы хотела заслужить право быть частью этого мира, Олан. Не просто жить здесь, а быть достойной того, что вы сделали для нас с Ин Че, понимаешь?

Мужчина взглянул на неё.

— Отчасти. Ты хочешь быть благодарной, но это не обязательно. Если вы с братом здесь, значит, это судьба. Мы лишь немного помогли ей случиться.

— Благодарность может быть разной. И вы отнюдь не мало сделали для нас. Ин Че жив, я тоже. Пока что… — добавила она, и Олан нахмурился. — Я не знаю, сколько мне осталось, но готова каждый день дышать полной грудью и чувствовать всем сердцем. Раньше я не хотела видеть будущее, но сейчас верю в то, что у нас с Ин Че оно есть. Особенно у него.