Буря в старом городе

Немытое тело время от времени чесалось. Настроение было унылое, мысли путались.

Мирослав заставил себя собраться. Итак, его обвиняют в убийстве барона Габора.

Вчера его вызывали на допрос. Вели по длинным серым коридорам мимо железных дверей. Конвоир – немолодой мужчина с винтовкой иногда подгонял его лёгким ударом приклада в спину.

Помнится, Мирослав злился – перспектива вновь увидеть мерзавца со стеклянным глазом бесила его.

Но за столом в знакомой комнате с зелёными стенами теперь сидел пожилой крупнолицый человек с седеющими вьющимися волосами, зачесанными назад. Нос с небольшой горбинкой, под ним – аккуратные усы.

Его спокойный сдержанный взгляд слегка успокоил Мирослава.

– Садитесь!
– махнул большой рукой хозяин кабинета.
– Для начала я представлюсь. Комиссар уголовной полиции Фридрих Майнер. Я курирую это дело. Итак, вы господин Мирослав Липский?

– Я! – ответил Мирослав с некоторым вызовом. – И я готов заявить протест против моего задержания. Я здесь уже трое суток! На меня вешают какое-то убийство, которого я не совершал.

Бросив усталый взгляд, комиссар долго листал какие-то бумаги, внимательно вчитываясь в отдельные фрагменты.

– Господин комиссар, поймите, я не виновен, - напомнил о себе Мирослав тихим голосом.

– Не торопитесь, - буркнул комиссар не отрываясь от чтения.
– Моя задача не упечь вас за решётку, а выяснить истину. Ладно. Изложу вам вкратце дело. Барон Габор был убит. И это произошло после вашего свидания с ним. В тот день вы встречались с бароном?

– Да.

– Где это произошло?

– В Вояновых садах.

– Габор должен был вам денег после карточной игры?

– Да.

– И он с вами расплатился?

– Вполне.

– Чем?

– Деньгами.

– А потом что произошло?

– Мы сели в машину, и он подвёз меня к дому.

 Комиссар замолчал, доставая сигаретку из пачки.

Закурил, пуская дымок. И тут же ткнул начатой сигаретой в пепельницу, сломав её. Махнул рукой, разгоняя дым.

– Следующим утром его нашли мёртвым. Неподалёку от вашего дома. В Вояновых садах. Труп был брошен за кустами. Вероятно убийство произошло ночью. У нас есть основания подозревать, что убийцей могли быть вы.

И комиссар впился холодным взглядом в Мирослава.

– Но почему? – развёл руками Мирослав.
– Я был дома, спал...

Комиссар ухмыльнулся, качнувшись на стуле всем крепким телом.

– Ну как почему? Допустим, барон не рассчитался с вами. Вы же требовали немедленной уплаты долга. Наконец, Габор пообещал, что найдёт деньги. И вы могли договориться с ним о новой встрече.

– Ночью?

– Ну, а почему нет? Быть может вам были срочно нужны деньги! ... Кстати, если быть точным - Габор был убит, по мнению криминалистов, около одиннадцати вечера. Труп сбросили в канаву, поэтому он пролежал там до утра незамеченным.

– Скажите, а как его убили?

– Он был задушен.

– Но я не убивал!

– Вы были последним, кто встречался с ним. У вас есть алиби? Кто-то видел вас в это время дома или в каком - либо другом месте? Может был рядом с вами? – быстро спрашивал Майнер.

Мирослав задумался, а потом медленно покачал головой.

– А теперь – снимите вашу одежду! – вдруг повелительно сказал Майнер.

– Что?!

– Разденьтесь на минуту до пояса.

Мирослав медленно снял полосатую тюремную одежду.

Майнер подошёл и осмотрел его.

– Да..., - произнёс он, покачав головой. – Тяжёлый случай! А теперь можете одеваться.

Отправив Мирослава в камеру, комиссар вызвал своего помощника – инициативного и расторопного Карла Шипку.

Войдя в кабинет, Шипка снял фуражку и пригладил чёрные вьющиеся волосы.

– Что дал обыск в доме барона Габора? – резко спросил Майнер.

– Практически ничего, - с готовностью ответил Шипка, хорошо зная переменчивый характер своего шефа.
– Ни денег, ни бумаг, ни какой-либо переписки. Либо Габор не хранил ничего дома... Либо он, иль кто иной успел всё уничтожить.

Майнер вздохнул и задумался.

– Будут какие-то приказания господин комиссар?
– спросил Шипка.

– Ты вот что... Найди мне хотя бы ... какой-либо образец почерка этого барона, - попросил комиссар.

– Будем проводить экспертизу?

– Пока не знаю. Быть может пригодится когда-нибудь.

***

Мирослав играл в карты со стариком и новым заключённым – худым прыщеватым юнцом, начинающим карманником, который к тому же в ссоре убил своего подельника.

Юнец в явно не по росту большом арестантском халате, нагло говорил, бросая грязноватую карту:

– Значит придушил барончика, а Липский? Конечно, он был тебе должен кругленькую сумму. Прикончил его, а денежки припрятал. Не поделишься?

– Ты сначала выйди отсюдова, - буркнул длинноволосый старик. – Тебе за убийство каторга светит, так что не скоро свободу увидишь.

Мирослав молчал. Ему вообще говорить не хотелось. Он вспоминал Виолу, думал о том, каково ей сейчас, думал о том, что если сказать комиссару, что он был с ней, это бросит тень на её репутацию, а она такая нежная, добрая, воздушная. Он не мог переступить через неё!

Оставив в дураках обоих игроков, он, залпом выпив из кружки ту бурду, что им принесли, зажевал оставшейся от обеда коркой хлеба. Затем подошёл к решётке окна и прижался к ней лицом.

Его сокамерники, шурша матрацами, укладывались спать, а он ещё долго стоял и глядел на небо.

Сегодня их выводили на прогулку в тюремный двор, где полагалось ходить кругом. Посреди двора стояло старое ветвистое дерево, покрытое снегом.

Обувь хрустела по белому снежку. Высоко в холодном небе летела оранжевая лента, подхваченная ветром. Мирославу казалось, что эта лента от Виолы.

Он отпрянул от окна, лёг, прислушиваясь. Слух обострился – было слышно каждое движение в коридоре, каждый шорох. Вероятно там ходил надзиратель. Господи, неужели он упрятан сюда навеки?

Глава 4. Смерть идёт по пятам

Перед Виолой стоял бледный и трепетный Ариэль. Он был одет достаточно легко но, казалось, не ощущал холода.

Его прозрачные светлые глаза загорались теплом когда он смотрел на девушку, а когда оглядывали комнату – становились холодными и бесстрастными.