Буря ведьмы

— Но я никого не слышу.

— Только созидатели снов могут слышать этот зов. Рагнарк зовет нас на встречу.

— Но кто... кто такой этот Рагнарк? Никогда о таком не слышал.

— Он причина тому, что это место стало местом рождения Алоа Глен. Это его дом, он жил здесь еще до того, как была построена первая башня.

— Но кто он?

— Это создание чистой магии элементалов, средоточие энергии созидателей снов, таящейся в сердце острова. Его сила, как магнит, притягивала магов, которые и начали строить город. И никто не знал о его существовании до тех, пока в один прекрасный день он не созвал всех магов-элементалов. Там, глубоко под островом и была по его зову создана секта хайфаев.

— Но как именно он выглядит?

— Точно не знаю. Наполовину зарытая в вулканическую породу острова, высится грубо высеченная из камня фигура дракона. Он спит, свернувшись кольцом. Кто-то говорит, что Рагнарк — это дух, заключенный в этой фигуре, другие утверждают, будто он и вправду спящий дракон, заснувший так много тысячелетий назад, что и сам позабыл, кто он. Дракон существует в постоянном сне, и дух его живет вне времени, улетая далеко в будущее. И когда мы соединялись с ним, то могли видеть проблески будущего, равно как и прошлого.

Претор опустил глаза.

— Почему ты ничего не говорил мне раньше?

— Мы давали обет молчания. После падения Алоа Глен я думал, что Рагнарк умер, утонув в волнах. А кому нужны древние сказки?

— Тогда зачем ты рассказываешь их сейчас?

— Оказалось, что Рагнарк жив. Он снова сзывает нас. И голос его будит древнюю магию в моей крови.

— Тогда надо его найти, — отвернулся Претор. — Он сможет сослужить нам полезную службу во имя Гульготы.

Грешюм смотрел на алую робу Претора и думал о том, насколько отвратительной показалась ему последняя идея Претора. В нем взыграли непонятные чувства. А что если дракон и так уже поглощен Темным Лордом? Но он отогнал от себя эту мысль.

— Это... Этого сделать нельзя. Проходы вниз затоплены и замурованы. Добраться до Рагнарка невозможно.

— Ничего, я найду дорогу. Если ты отведешь меня туда, то я уверен, что смогу проторить новую тропу. — Черная энергия язычками заметалась по подолу алой робы. — И хозяин отблагодарит меня так, как еще никого не благодарил.

Грешюм отвернулся от Претора и вытер руку о белое одеяние, словно пытаясь очиститься от какой-то грязи. Зов дракона все еще продолжал бушевать у него в сознании, и он жестоко пожалел, что вообще пришел сюда. По многим причинам он не хотел, чтобы Претор добрался до Рагнарка. И поэтому язык его не выговорил последнее обстоятельство, касающееся спящего дракона — он умолчал о другом пророчестве, связанном с ним.

На самом деле это было скорее обещание, чем провидение. Было сказано, что когда он будет нужен, как никогда, спящий дракон очнется от вечного сна, потрясет скалы острова и снова оживет. И его пробуждение ознаменует начало Великой Войны, возвестив о первом ее сражении — битве за Алоа Глен.

Грешюм боязливо передернул плечами. Нет, Претору нечего делать рядом с Рагнарком, еще разбудит его действительно. А если он уже и так не спит? Зачем же иначе ему вновь созывать хайфаев?

И почему в протяжной песне дракона слышатся ему боевые трубы и звон мечей?

Грешюм смотрел, как Претор продолжает молча вышагивать по ковру, опустив широкие плечи, и колени его тряслись. Там, где-то глубоко внизу, лежал зверь, от которого Грешюму некогда удалось убежать.

И столетия спустя он не спешил к нему возвращаться.

Некоторых зверей лучше не будить.

По обеим сторонам лодки вырастал лес каменных башен — они плыли через мифический город Алоа Глен. Сайвин откинулась на корме, чтобы разглядеть все, как следует. Изогнув шею, она рассматривала старинные памятники утонувшего города. Нижние этажи были увиты водорослями и покрыты мхом, в то время как чайки заняли территорию шпилей. На нее почти с укоризной смотрели много веков назад распахнутые окна — как посмела она потревожить покой мертвых?

Девушка невольно отвела взгляд.

— Держи правее, — приказал с носа Флинт. Старик наклонился над водой и внимательно изучал дорогу, чтобы не напороться на затопленные шпили, и веслом легко отталкивал лодку от то и дело возникающих препятствий. Парус был спущен сразу же, как они оказались в акватории мертвого порта — было слишком опасно доверить судно свободолюбивому ветру.

Рядом Каст тоже работал веслом, ловко обходя заросшие водорослями купола и шпили. Лодка подалась вправо и снова заскользила по неподвижной воде.

Конч плыл, тяжело вздыхая, рядом с опущенным в воду локтем Сайвин. Она то и дело протягивала к нему пальцы, но дракон был уже слишком слаб, чтобы дотягиваться до них. Силы его таяли с каждой минутой, а лодка плыла все медленнее, останавливаемая неожиданными препятствиями. Сайвин плакала. Она понимала, что если Конча вовремя не доставят к обещанным Флинтом целителям, то он умрет, умрет очень скоро — но в то же время ей хотелось, чтобы лодка двигалась помедленней, давая дракону возможность отдохнуть. А ему было тяжело плыть за лодкой даже на такой скорости.

Она терла перепонки между пальцев, нервничая и переживая. Ведь если только Конч погибнет...

— Почти пришли! — вдруг обрадованно возвестил Флинт.

Лодка обогнула очередную башню и вышла на чистое пространство. Теперь город был уже не под, а над водой и поднимался вверх уступами и террасами. С этого расстояния русалка увидела, что казавшееся ей поначалу горой, было просто огромным замком посередине острова. А из самой его середины поднимались ветви какого-то огромного мертвого безлиственного дерева, словно символа умирания опустевшего города.

Прохладный ветерок освежил ее кожу. Лодка шла прямо к берегу. По обеим сторонам высились здания, до которых можно было почти дотянуться руками. Сайвин во все глаза рассматривала мир загадочных ландвеллеров. За исключением нескольких раз, когда она нежилась на песке пустынных пляжей, русалка никогда не бывала на суше. Сердце ее учащенно забилось; какая-то часть существа дрожала и пугалась, но другая трепетала и радовалась. Она продолжала смотреть в бесчисленные окна опустевших домов, когда-то принадлежавших изгнанникам моря...

— Никогда не думала, что их так много, — прошептала она.

— О чем ты? — спросил старик.

Сайвин стыдливо ушла от его взгляда.

— Я просто удивлена, что столько наших людей оказались отлученными от моря.

— Отлучены?

Русалка махнула рукой по направлению к домам.

— Все эти дома. Я и не думала, что так много мираев заставили переселиться с моря на землю.

Старик нахмурился в недоумении, а потом улыбнулся и едва не закашлялся.

— О, дитя мое, кто внушил тебе эту глупую мысль о том, что на берегу живут лишь изгнанные мираи?