Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Но тогда… за что ты мстил?

Где – где, Отец? – был наш Дар Гостю? Где узы чести, связующие всех Тисте Эдур? Где, где, о Томад Сенгар, во всем этом моя воля? Я Император, и лик Империи – мой и только мой лик!

Отзвуки этого вопля блуждали по залу, не желая угасать. Томад и Уруфь казались лишившимися дара речи, серые лица приобрели оттенок пепла.

Трайбан Гнол, стоявший в двух шагах за спинами Эдур, опустил глаза долу, изображая смиренного жреца. Однако Странник, чьи чувства беспрепятственно могли проникать в тайны любого смертного, мог расслышать тяжелый стук жестокого сердца старика, мог почти

что почуять вонь ядовитой радости, сокрытой за добродушной и немного грустной миной.

Уруфь, казалось, старается сбросить оцепенение. Она медленно выпрямила спину. – Император, как можем мы знать вашу волю, когда мы отделены от вас? Разве Канцлер получил привилегию лишать Императора родителей? Отделять его от родной крови? А как насчет прочих Эдур? Император, вокруг вас построена стена. Летерийская стена.

Странник услышал, как споткнулось сердце канцлера. – Ваше Величество! – негодующе воскликнул Трайбан Гнол. – Нет такой стены! Вы защищены, о да. Воистину. От всех, кто желает навредить вам…

– Навредить? Ему? – вскричал Томад, глядя на канцлера. – Он наш сын!

– Явно не ваш, Томад Сенгар. И не ваш, Уруфь. Возможно, необходимая защита правителя кажется вам стеной, но…

– Мы хотели поговорить с ним!

– От вас, – жутко проскрежетал Рулад, – я ничего не желаю слышать. Ваши слова – сплошная ложь. Вы лжете мне, как Ханнан Мосаг, как все мои друзья – Тисте Эдур. Вообразили, что я не почую вони вашего страха? Вашей ненависти? Нет, я не желаю слушать вас. Но вам придется выслушать меня.

Император медленно выпрямил спину. Глаза его были суровы. – Наши сородичи будут освобождены. Я повелеваю. Они будут свободны. А для вас, дражайшие родители… кажется, вам нужен урок. Вы оставили их гнить во тьме. На кораблях. В ямах. Судя по таким омерзительным действиям, я заключаю: вы не понимаете ужаса выпавших на их долю наказаний. Вот мое суждение. Вам придется вкусить того, на что вы обрекали наших сородичей. Вы проведете два месяца в тюремных криптах Пятого Крыла. Будете жить в темноте, питаться раз в день. Еду вам будут спускать из люка в потолке. Говорить вы будете только между собой. На вас наденут кандалы. Во тьме. Поняла, Уруфь? Полная тьма. Никаких теней, с которыми можно играться, никаких шепотков в уши. Советую вам обдумать, что означает для Тисте Эдур Дар Гостю, почитание сородичей, какими бы падшими они ни были. Что означает подлинное освобождение.

Странник бы поражен почти так же, как Томад и Уруфь. Он не заметил, как канцер подозвал летерийскую стражу. Гвардейцы мгновенно появились, словно возникнув из воздуха, и сомкнулись вокруг Томада и Уруфи.

Беспощадные, закованные в железо руки летерийцев охватили запястья Тисте Эдур.

Странник понял, что стал свидетелем начала конца.

***

Недолго пришлось Семар Дев уповать, что она успеет окончить ссору еще до начала. Ей оставалось четыре широких шага до Карсы Орлонга, когда тот достиг Икария и Таралека Виида. Тоблакай приближался сбоку, оказавшись почти позади Джага, обозревавшего канал с мутной водой. Великан протянул руку, схватил Икария за предплечье и развернул к себе.

Таралек Виид потянулся разорвать захват… прикосновение кулака Тоблакая к его голове

казалось легким, почти случайным… граль упал на мостовую и замер.

Икарий взирал на второй кулак, охвативший его левую руку. Лицо его выражало некоторое удивление.

– Карса! – закричала Семар. Горожане крутили головами; те, что стали свидетелями участи Таралека, убегали подальше. – Если ты убил граля…

– Он никто, – зарычал Карса, не сводивший глаз с Икария. – Последний твой блюститель, Джаг, был куда круче. И вот ты здесь, и нет никого, кто напал бы на меня сзади.

– Карса, он безоружен!

– А я – нет.

Икарий всё изучал потрепанную жизнью руку напавшего: толстые запястья, красные кольца шрамов от кандалов, пятна и полоски старых татуировок. Казалось, Джаг не может понять, как она очутилась здесь и для чего предназначена. Затем он поднял взор, заметив Семар Дев. Лицо расплылось в радостной улыбке: – А, ведьма. Таксилианин и Варат Таун говорили о тебе только хорошее. Жаль, что мы не встретились раньше – хотя я видел тебя во дворе, издалека…

– Не она твоя проблема, – бросил Карса. – Твоя проблема – я.

Икарий не спеша повернул голову, встретив взор Тоблакая: – Ты Карса Орлонг, не знающий, что такое честный поединок. Скольких товарищей ты успел покалечить?

– Они мне не товарищи. Как и ты.

– А как насчет меня? – спросила Семар Дев. – Я тебе тоже не товарищ?

Карса оскалился: – А что такое?

– Икарий безоружен. Если ты его убьешь, тебе никогда не встретиться с императором. Ты окажешься в цепях. Ненадолго. Пока тупая башка не упадет с плеч.

– Я тебе уже говорил, ведьма: цепи меня не удержат.

– Ты же хочешь сразиться с императором?

– А если вот этот убьет его первым? – воскликнул Карса, сильно дернув Икария (тот удивленно вздрогнул).

– И в этом вся проблема? Вот почему ты калечишь чемпионов? Безмозглый бычара, больше никто не станет драться с тобой.

– Ты хочешь встретиться с Императором Руладом до меня? – спросил Икарий.

– Я не прошу твоего соизволения, Джаг.

– Тем не менее ты его получаешь. Карса Орлонг, добро пожаловать к Руладу.

Карса сверкнул глазами на Икария; тот, хотя был не таким высоким, сумел встретить взгляд Тоблакая, не задирая головы.

И тут случилось что-то странное. Семар Дев увидела: глаза Карсы чуть расширились. Он внимательно уставился на Икария. – Да, – сказал он недовольно. – Теперь я вижу.

– Рад слышать, – отозвался Икарий.

– Что ты видишь? – спросила Семар.

Таралек Виид позади нее застонал, закашлялся, перекатился на бок. Его начало рвать.

Карса отпустил руку Джага и сделал шаг назад. – Ты держишь слово?

Икарий слегка поклонился: – Как может быть иначе?

– Верно. Икарий, я свидетельствую.

Джаг поклонился еще раз.

– Руки прочь от меча!

Крик заставил всех повернуться. Шестеро стражников – летерийцев подходили к обнаженным оружием.

Карса фыркнул: – Детишки, я возвращаюсь во двор. Прочь с дороги.

Они расступились, словно тростники перед носом ладьи. Тоблакай двинулся к казармам, стража пошла следом, пытаясь не отстать от широко шагавшего великана.

Семар Дев пялилась вслед; неожиданно для себя она громко взвизгнула – и тут же прикрыла рот руками.

Поделиться с друзьями: