Буря

— Герард, ты можешь идти домой. Ты и так многое сделал.

— Да что вы, что ж вы говорите, я ничего не сделал. Да и дома у меня больше нет. Как я и говорил, сгорел он, ваше величество. Нет у меня больше ни хибары, ни пожитков.

Эльба медленно выпрямилась. Пока вокруг царил хаос, и люди носились с ведрами и спасенной домашней утварью, Герард сидел в грязи перед ней на коленях, дождь все бил и бил его по лицу, а он не шевелился. Упрямо глазел на королеву и ждал чего-то, но чего?

В груди девушки защемило. Она нахмурилась и с интересом спросила:

— Как ты проник в замок, Герард? Я имею в виду, как ты обошел стражу? Ты ведь попал в зал через запасной вход.

— Я надеялся, что вы меня не накажете, госпожа. У меня выбора не было, госпожа.

— Как ты это сделал?

— Я… Мужчина стыдливо опустил голову. Я пробрался незаметно, как тень, я ведь все ходы в замке знаю, ваше светлейшество. Мой отец там прислуживал еще при короле Радмане Многолетнем. Он поставлял еду к королевскому столу и меня с собой брал. Я там часто разгуливал, будто призрак, будто мираж. Вот и запомнил все.

— И что сейчас с твоим отцом?

— Умер он, моя госпожа. Скончался от черной оспы три зимы назад.

— А где твоя жена и дети?

— Нет у меня никого, ваше величество. Только дом и был, и нет его больше. Но я вам не жалуюсь, вы не подумайте. Губы мужчины задрожали. Вы не сочтите меня глупым.

— Я такого не говорила, снисходительно ответила Эльба.

— Человек я простой, увидел, как горят поля, как дом горит, и сразу в замок побежал. К кому, как ни к вам обращаться? Народ только и говорит, что о вашем даре. Вы ведь нас защищаете, вот я и ринулся, не подумав. Не судите, умоляю, госпожа, я…

— Так, Герард, хватит.

Королева решительно поднялась на ноги и оперлась рукой о плечо тети. Она вдруг с таким интересом осмотрела понурое лицо фермера, что тот пугливо прищурился.

— Ваше величество, я…

— Ты пойдешь со мной. И будешь прислуживать мне.

— Вы… что вы сказали, ваше светлейшество?

— Дома у тебя нет, но появится. И работа появится. Я знаю, ты мне пригодишься.

— Как же, моя госпожа? Герард не на шутку ужаснулся. Я ничего не умею, кроме как землю полоть да урожай собирать!

— Ты сказал, ты можешь быть тенью.

— Это я могу, да, такое могу, всю жизнь никто меня не видит и не слышит, это да.

— Отлично. Мне сейчас как раз нужен призрак. Эльба медленным шагом двинулась к замку. Кто-то в замке хочет, чтобы я оставила это место, а, возможно, и этот мир, и ты найдешь этого человека, Герард. Как считаешь, ты готов послужить своей королеве?

Мужчина испытал такую невероятную гордость, что колени у него подогнулись.

Эльба посмотрела на него через плечо, а он уверенно кивнул и поклонился, правда, неуклюже и совершенно некрасиво, однако сердце у него было гораздо красивее всех тех сердец, что стучали в груди придворных дам и милордов.

— Я не подведу вас, моя госпожа, он смахнул воду с лица и прошептал, никогда.

* * *

Вольфман был совершенно бледен. Когда Эльба прошла в его покои, она застыла на пороге, испугавшись того, что ее супруг умер. Он не двигался, дышал беззвучно. Его губы были серыми, а лицо казалось пугающе безжизненным, худощавые пальцы лежали поверх одеяла, сплетенные в замок, а на внешней стороне ладони пылали синие, выпуклые вены.

Эльба увидела Милену де Труа, сидевшую рядом с умирающим сыном, увидела ее опухшие от слез глаза и тихим голосом спросила:

— Когда это случилось?

— Ему стало плохо еще ночью… женщина нервными движениями смахнула мокрые полосы со щек и поднялась со стула. Она обвинительно посмотрела на королеву. Когда та прошла в покои Вольфмана, воздух сразу же наполнился тяжелым запахом гари. Девушка сменила одежду, но ее волосы до сих пор пахли горелым. Быть может, вы знаете, что его так расстроило? В чем причина его внезапного упадка сил?

— Он ведь совершенно недавно вернулся из Фера, ответила за Эльбу ее тетя Нейрис, но такой ответ не устроил Милену де Труа. Она проследила за тем, как очередная чужачка приблизилась к ее сыну, и в отчаянии стиснула зубы.

— Я спрашивала не у вас.

— Прошу, Милена, я не…

— Мой сын умирает! Ледяная леди вытянулась будто струна, и в ее ореховых глазах полыхнуло нечто такое, отчего внутри Эльбы все перевернулось. И в том виноваты вы.

Нейрис порицательно взглянула на женщину, приложив ладонь ко лбу короля, но так и не сказала ни слова: вряд ли что-то смогло бы утешить Милену, боль матери понять едва ли возможно, и Нейрис не силилась понять то, чего никогда прежде не испытывала.

— Вы звали лекаря? Прочистив горло, поинтересовалась девушка и отвернулась, она не могла найти в себе силы глядеть в обиженные и горящие глаза матери Вольфмана.

— Он сказал, что не сможет помочь.

— Он человек, люди ошибаются.

— Он лечил моего сына на протяжении всей его жизни, он был с ним рядом, когда тот задыхался в приступах, терял сознание и терял контроль над своим телом.

— И все же…

— Эльба, Нейрис посмотрела на племянницу и опечаленно покачала головой. Нет. Этот мальчик совсем слаб, его сердце едва бьется, и я… я думаю, что… он уходит, Эльба.

Девушка в растерянности застыла. Легкие стянуло в тугое кольцо. Она прикоснулась кончиками пальцев к ледяным рукам супруга и ощутила невероятную боль. Вольфман мог уже не очнуться, он умирал… умирал этот смелый и наивный мальчишка, который верил в светлое будущее и справедливость. Испорченный властью, съеденный ревностью. Но, тем не менее, в глубине души хороший человек. По крайней мере, Эльба хотела в это верить.

Эльба вдруг вспомнила, как он впервые заговорил с ней, как он волновался и обещал бороться до самого конца! И теперь он лежал без чувств на белоснежной перине и казался уже мертвым, пусть и находился на волосок от гибели.

— Он ведь последний, прохрипела Милена и прижала пальцы к губам, Вольфман единственный сын Вигмана. Алман умер для меня, умер для Вудстоуна, и остался только мой мальчик, последний из Барлотомеев. Из рода Многолетних.

Эльба сгорбилась, а затем вдруг растерянно нахмурилась. Если он последний из рода Многолетних, то сила стихий умрет вместе с ним. Офелия Уинифред не могла иметь детей вот уже много лет, а других наследников у Алмана не было. И получалось, что со смертью Вольфмана, погибнет не только род Вигмана, но и вся кровная линия Барлотомеев.

Эльба выпрямилась и перевела настороженный взгляд на Милену:

— Ваша стихия погибнет вместе с Вольфманом.

— Стихия? Ледяная леди оскорблено прищурилась. Что мне до вашей магии, когда я теряю родного сына!

— Но ведь мы не одолеем Лаохесана без сил земли, Милена. Мы проиграем.

— Вы убили моего мальчика.

— Я не делала этого!

— Нет, вы его убили, и теперь вы будете расплачиваться за свои грехи! Он ведь хотел вам верить, Эльба, он тянулся к вам, пусть и не должен был. Но вы…