Бутылка текилы на двоих

Недолго думая, я собрал свои манатки, ноутбук и книги и отправился на дачу. Там было скучно, но в любом случае предпочтительней, чем в шумном и пыльном городе. За неделю загородной жизни я превратился в бомжа: не брился, не мылся даже толком, питался полуфабрикатами… И, честное слово, я наслаждался такой жизнью. Но радоваться мне пришлось недолго.

Катька появилась на пороге моего сарайчика вечером в первую пятницу каникул. С огромной сумкой наперевес.

— Ты жить ко мне перебираешься? — удивился я.

— Типа того, — пробурчала Катька, бесцеремонно протискиваясь мимо меня в дом.

Бросив сумку на пол, она завалилась на диван. Мне не оставалось ничего другого, как сесть в кресло.

— Случилось чего?

— Ага. Ленка замуж собралась. У нас дома — Куликово поле. Я не могу там находиться.

Это я понимал. И даже очень хорошо. Ленка — Катюхина старшая сестра. И если к младшей Шелестовой я испытывал вполне нежные чувства, то старшая раздражала меня одним своим видом. Нет, она была мила. Внешне. А вот характер… Одна из тех цыпочек, которые только и трещат о шмотках, долчегаббанах, диванных шавках и мужиках с огромными кошельками. При этом она не уставала возмущаться развратностью современной молодёжи, ратовала за воздержание до свадьбы, а геи, по её мнению, вообще были самой коварной ошибкой природы. Конечно же, она не знала ни о моей ориентации, ни о разгульной жизни младшей сестры. Елена Шелестова принадлежала к тому сорту людей, кто живет по двойной морали и сам того не замечает.

— Так и быть, оставайся, — согласился я, — но при одном условии.

— Каком?

Катька тут же подскочила и радостно заулыбалась. Конечно же, она согласилась весь месяц мыть посуду и даже предложила готовить. И я не отказался. Как любой молодой и здоровый мужик, я постоянно хотел жрать, а Катька совсем неплохо готовила.

На самом деле я даже обрадовался Катькиному присутствию. Одному становилось скучно, а с ней… Скажем так, можно было рассчитывать на приятные приключения. Хотя на следующий же день мне пришлось пожалеть о своём решении.

Катюха затеяла уборку. Стащила мои любимые спортивные штаны, в которых она выглядела, как Пьеро, только в нижней части тела, закатала их до колен; футболку — опять же мою — завязала узлом на животе, нацепила платок на голову… Честно говоря, она выглядела как комсомолка из советских фильмов, но при этом — вполне мило. Идея пришла к ней в голову, когда она намывала полы, задрав задницу кверху. В такой позе идеи приходили ей в голову чаще всего, как будто хранились в этой самой заднице и сползали в кубышку, как только она задирала свою прелестную пятую точку в небо.

— Слушай, Димаш, а почему бы нам не сделать здесь ремонт! — ни с того ни с сего спросила Катюха.

— Нафига?

— Ну… уютней будет.

— Кать, это дача, здесь не должно быть уютно! — попытался сопротивляться я.

— Ну, Дим! Давай! Побелим потолок, обои новые поклеим, буржуйку можно кирпичом обложить. И шторки повесить, коврик какой положить. А ещё диван новый не помешал бы!

— Ты вообще сдуборухнула? Тебе скучно отдыхать?

Катька надула губы и громко выдохнула:

— Вообще-то да. Я не привыкла сидеть на месте. Обещаю тебе: всё, что смогу сделать, сделаю сама. И потом тут будет красота…

Оглядев свой сарайчик, я вздохнул: Катька была права — эта развалюха давно нуждалась в ремонте. Да и времени у нас было навалом.

— Хорошо-хорошо, — вяло согласился я. — Тогда ты готовь тут всё к параду, а я за флагами.

Два часа спустя я вернулся груженный извёсткой, обоями, клеем и прочей ерундой, которую мне навязали в магазине стройматериалов. Катька успела сдвинуть всю скудную мебель к центру комнаты и даже частично накрыла её старыми полотенцами, которые нашла в шкафу.

Первым делом мы решили побелить потолок. Старые обои общим советом было решено не трогать, а новые клеить прям поверх — продавец в магазине пообещал, что это самый простой способ, а сложности нам были ни к чему. Сосед по даче, узнав о наших планах, пообещал отдать остатки кирпича: он сам недавно закончил делать пристройку, и этого добра у него осталось с лихвою… После переоборудования буржуйки мы планировали покрасить полы, а уж потом заняться мебелью. Конечно, на новую у нас не было денег, но Катька сказала, что у её тетки в гараже хранится чудесный гарнитур из дивана и раскладного кресла, который мы можем забрать — нужно только найти транспорт для его перевозки.

План действий был ясен, и мы, не теряя времени, приступили к его воплощению. С проблемой встретились в первые же пять минут: у нас не было стремянки. Вернее, она была, но шаталась так, что я серьёзно волновался за Катькину безопасность, когда та пыталась влезть на шаткую конструкцию. К тому моменту, как мы начали покраску, сосед, у которого, скорее всего, стремянка имелась, уже уехал домой, так что приходилось выкручиваться самим. И мы выкрутились.

Катька залезла мне на плечи, я держал её за ноги, а она энергично елозила кисточкой по потолку. Признаться, это было нелёгкое дело: сарайчик хоть и не был особо большим, а Катька — тяжёлой, к вечеру мои плечи ныли, а Катюха жаловалась, хоть и вполголоса, на затёкшую кисть руки.

— А здорово ведь выглядит!

Закончив работу, мы пялились на белоснежный потолок и синхронно кивали, как два пингвина.

— Вполне, — согласился я.

Не признать изменений к лучшему было невозможно: потолок просто светился белизной, да и в комнате стало светлее.

— Ой, вон там пятно осталось! — вскрикнула Катька и бросилась к кисточке. — Подними меня, я замажу.

Посчитав ненужным садить её себе на плечи для такой мелочёвки, я обхватил Катьку за бедра и поднял — её задница оказалась на уровне моего лица, и я ехидно засмеялся.