Было такое...
Шрифт:
2009/11/17
На Яндексе есть карта, а на ней значки видеокамер в городе. Нажимаешь на значок — открывается видеоизображение конкретной улицы, видно, что сейчас там происходит. Это карта для самоубийц, чтобы не было шанса передумать. Решил себя убить, посмотрел видео, уверился в решении, посмотрел на всякий случай другую камеру, пошел и твердо сбросился с двадцатого этажа. Или размышляешь с утра: «Что бы мне сегодня сделать?» Смотришь любое видео с этой карты и понимаешь: «Пожалуй, убить себя». И дело не в пробках. Просто там одна хмурь и серь. Все унылое, кое-где подмазанное снегом, как оконной замазкой. Машины грязные толкаются, люди скукоженные ходят, цвет лица не отличается от цвета асфальта. Городской пейзаж «Пуля в голову».
Один раз я приехала в город Санкт-Петербург к своему бойфренду. Это было очень давно, бойфренд относился к разряду тех, на которых смотришь
А я лежу и думаю.
Думаю: вот за дверью целая жизнь. Кто-то тазами гремит, вода на кухне, телевизор работает за стенкой. А я лежу лохматая, мятая, с меня можно писать паклю. За окном крыши, крыши — всякие разные, с трубами и антеннами. На них лежит тугое серое-серое убитое небо и пускает густую слюну в реку Неву. В воздухе тяжелая водяная взвесь. Никаких цветов, оттенков и запахов. И я думаю: «Нет».
Нет, думаю.
Я сейчас встану.
Встану и очень аккуратно проберусь в душ. И там будет горячая вода. Я приму душ. Горячий и очень горячий. Согреюсь и стану свежей. Расчешу свои прекрасные светлые волосы и надену теплую удобную одежду. И буду вся чистая и уютная, мягкая, как тапочек. Укутаюсь в шарф и выйду из дома. Одежда будет греть меня, а обувь будет удобной. И я пойду прямо. Просто прямо. А когда в Питере идешь прямо, то обязательно видишь самое красивое. Подворотни, церкви, мостики. И музыка воткнута в уши. И я буду идти прямо, никуда не стану сворачивать. А потом немного замерзну и захочу чаю. А по дороге увижу книжный магазин. Я давно не была в книжном магазине. Зайду туда и буду долго выбирать, листать тугие переплеты, нюхать запах новых книг. Раскрываешь их посередине и прижимаешься носом поглубже. И втяяягиваешь. Это очень вкусно. А потом я выйду с новой книгой и вдруг увижу кофейню. Маленькую и сонную. Зайду туда, а там чай. Я люблю пить чай. Выберу себе чай и стану пить его из большой чашки с белыми толстыми стенками. Это самое важно в чае: белые толстые стенки. Чтобы они грели губы до того, как сделаешь глоток. Чем толще белые стенки, тем вкуснее чай. И я буду пить вот такой чай и читать книжку. Листать ее, а потом посмотрю в окно и подумаю. А потом опять почитаю. И съем салат с какой-нибудь густой сырной заправкой. Выйду из кофейни и подумаю: «………..
В этот момент дверь открывается, влетает мой прекрасный бойфренд, садится на кровать, берет за руку и говорит: «Прости меня, ты знаешь, я подумал…» И он говорит быстро-быстро, говорит, говорит, а я лежу лохматая, как кусок болонки, за окном разномастные крыши, небо пускает слюну, где-то книжный магазин, запах чая из толстой чашки, а он говорит, говорит, а я думаю: «Да, я бы вышла из кофейни и подумала… Но сейчас меня опять. Будут. Ебать».
2009/11/30
У нас с котом Митей тут жуткие валяки. Мы валякаемся, как хотим. Я, например, только что проснулась. Стягиваю одеяло, с него скатываются игрушки, которыми Митя успел обложить. Я сплю вся в разноцветных мышах, перышках и мячиках, как магазин «Детский мир».
Вот, например, у друга Леши утро начинается так. Сначала гимнастика «Око возрождения» — специальный комплекс упражнений, рассчитанный на подъем силы и духа. Затем оздоровительный завтрак. Алексей взвешивает ингредиенты завтрака на весах: творог, мед, сухофрукты. Обязательна чашка хорошего чая пуэр. Затем медитация. Потом я уже не знаю, потому что там, наверное, начинается свечение над головой, Леша ходит и светит по всей квартире и иногда собирает перья, которые падают из его крыльев.
А у меня тоже так, как у Леши, то же самое почти. Я просыпаюсь, а на телефоне от 42 до 37 неотвеченных вызовов. Рекорд был 57. И я думаю: «Ну блять, опять все проспала». Так начинается мое возрождение. Потом я иду на кухню, смотрю оком в окошко и понимаю, что лучше бы не просыпалась, смысла в этом нет никакого. Потом я пью чай. Потом курю сигарету. Потом эту медитацию можно отполировать сосисочками с горчичкой. И я прямо чувствую, как возрождаюсь. Ну а потом мы с Митей садимся писать сценарий, он всегда рядом и готов подсказать, зачитываю c выражением самые удачные куски («закидываю я ему ноги на плечи»). Там очень хороший сценарий про любовь, потом расскажу. Сегодня у нас на ужин томатный крем-суп с копченым сыром, табаско и розмарином.
2009/12/03
Только кофе
Один раз мы снимали рекламный ролик. В этом ролике по сюжету два человека занимаются любовью. Один человек мужчина, а другой женщина. И там все такое неясное, в еле-еле дыму, с намеками, движениями то ли тел, то ли простыней, легкие шторы летают по кадру, перекрывают моменты. Потому что реклама, общественное
телевидение, дети смотрят и нельзя показывать, можно только красиво обозначать.И заказчик говорит: «Я хочу, чтобы».
Он хотел, чтобы актеры были с хорошими лицами и телами, мужская попа из крепких мышц и женская грудь из упругих грудей, а не черти что. Потому что пусть мы не увидим никогда эти подробности и их нельзя показывать, но надо, чтобы было.
И мы начали искать. Обычно актеры показывают на кастинге для рекламы лицо в фас, улыбка, без улыбки, два профиля, руки и зубы. Со стороны это выглядит так, будто выбирают самого породистого человека на планете и записывают в ковчег.
На кастинге для ролика про секс актеры показывали попы, груди, а еще спины. Потому что если все отлично, а спина в прыщах, то нельзя. Нашли прекрасного мальчика и прекрасную девочку, но у девочки была проблема. У девочки почти не было груди. Ну то есть была, но так, чтобы грудь — нет. А там по сюжету в одном кадре мужская рука расстегивает блузку, края начинают распадаться и лучше, чтобы эти края распадались по мягкому, а не по ребрам. Заказчику нравилось лицо девочки, а грудь не нравилась совсем. И тогда режиссер предложил расчлененку. На общих планах и крупным планом мы снимаем актрису с понравившимся лицом, а для кадра с блузкой приглашаем грудь. Просто девушку, которая просто придет и просто принесет с собой просто две просто сиськи. На ней мы расстегнем блузку, она будет переворачиваться в руках главного героя, а ее лицо мы не увидим, потому что сиськи и лицо у человека в разных местах. Это же монтаж, Джони.
И вот съемка. Идет съемка, снимаем общие планы, лица героев, простыни летают, шелковое белье струиться, пиротехники пускают дымок, все такое манящее. В перерывах между дублями она к нему прижимается подмышку, он ее греет. Познакомились за час до съемки, до этого вообще друг друга не видели. Они лежат, болтают, вокруг оператор ходит, свет поправляет, режиссер командует «Начали!», они опять становятся вместе. «Стоп!» — она ложится рядом, он ее накрывает, ну потому что бережное отношение, интима нет, но инстинкты, что ли. Моя женщина, не смотрите. Актер говорит: «Принесите Оле чаю, пожалуйста». Актриса пьет чай, они его даже вместе пьют. Опять «Начали!», они начали, потом опять полежали. И так весь день. И тут настало время, пришли сиськи. Между прочим, очень приятная и милая девушка, она же не виновата, что у нее так сильно наросло. Идет по павильону в халатике, прикрывается. Режиссер объясняет, мол, так, мол, и так. Первая девушка уходит в гримерную, вторая провожает ее победоносным взглядом, ложится, «Приготовились! И начали!» Он расстегивает блузку, девушка правильно на камеру поворачивается, края одежды соскальзывают, «Стоп!». Они останавливаются и отползают в разные концы кровати. Он накрылся одеялом по уши. Лежит. Она тоже лежит. Мерзнет. Потом опять «Начали!», пуговицы из петель выходят, блузка в разные стороны, шелк струится, «Стоп!». Лежат. Актер говорит: «Принесите мне чаю, пожалуйста». Лежит и пьет чай. Потом девушка снялась и ушла, унесла с собой то, что наросло. Съемка продолжается, на площадку возвращается первая актриса. Вернулась, обошла кровать с другой стороны и легла на самый край. Лежат. Молчат. Актер говорит: «Принесите Оле чаю, пожалуйста». Пытается за ней обратно ухаживать, налаживает контакт. А она ему отвечает, но отвечает так, чтобы слышали все: «Я не люблю чай, я пью только кофе!»
2009/12/03
Про ос
Один раз съемочная группа «Утомленных солнцем» гуляла в ресторане. Они сняли кино и были поэтому очень пьяные и счастливые. Арендовали целый зал, в других залах проводили время остальные посетители, по ресторану быстро разошелся слух, что тут Михалков, кто-нибудь то и дело как бы случайно заходил и как бы ошибся залом. И вдруг на сцену выходит пьяный мужчина и громко объявляет: «Дарагие друзья! Сегодня в этом ресторане есть знаменитый актер и режиссер Никита Михалков! И я думаю, что он нам не откажет в такой любезности, чтобы выйти на эту сцену и исполнить нам песню… про ос!»
А еще один раз Никита Михалков снимал еще один фильм «Утомленные солнцем». Снимали где-то в поле, поздняя осень, съемочная группа месит грязь по пояс, все заебанные, уставшие, танки, массовка-солдаты, холодно, пиротехники дымами дымят, готовят батальную сцену, все мокрые, орут, мат-перемат, маленький отдельно взятый ад. Оператор заходит в вагончик к Михалкову (у него отдельный), там тишина, чистота. Хорошая музыка. Личный повар готовит курочку по китайскому рецепту, прекрасные запахи. Никита Сергеевич сидят и говорят: «А что, не хотите ли виски?» Ну, почему бы и нет? Оператор присаживается, ему наливают виски, накладывают курочки, выпили, едят. Михалков смотрит в окошко (а там ад) и мягко, как он это умеет, говорит: «Вот люблю съемки. Да. Вот так бы снимал бы и снимал…»