Быт и нравы царской России

Царевич добрым сердцем не обладал, и в его поведении отмечается жестокость, о чем говорит его духовник протоиерей Яков Игнатьев, к которому он был искренне привязан.

С ранних лет царевич привык избегать отца, быть осторожным, опасаться доносов. В душе он ненавидел Екатерину, видя в ней соперницу его матери, но вынужден был унижаться перед ней, так как только она могла заступиться за него перед отцом.

Принцесса Бланкенбургская Шарлотта

В конце 1709 г. Алексей по воле отца отправился учиться геометрии и фортификации в Дрезден. Но кроме учения отец решил женить его, причем обязательно на иностранке. В невесты ему определили принцессу Бланкенбургскую Шарлотту, сестру супруги Карла VI. Все прекрасно знали, в том числе и родня невесты, что Алексея женят насильно. Однако брак состоялся 14 октября 1711 г. в Торгау в присутствии царя.

Брак оказался несчастным. Царевича угнетало то, что Шарлотта лютеранка и заставить ее принять православие невозможно.

Шарлотта пришла в ужас, когда Петр повелел ей ехать в Петербург. Вот что она писала родителям о себе: «Мое положение гораздо печальнее и ужаснее, чем может представить чье-либо воображение. Я замужем за человеком, который меня не любит и теперь любит еще менее чем когда-либо… царь ко мне милостив; его жена под рукой вредит мне всевозможным образом, ибо она ненавидит меня столько же, сколько мне приходится ее опасаться…».

Характерны суждения Шарлотты о русских. Ей ненавистны и чужды были и богослужение, и русские нравы, и нечистоплотность русских. «… У нас полагают, что русские искренны и верны, но я могу уверить, что они лицемерны и вероломны…».

В Петербурге у принцессы был свой двор, но окружена она была только немцами. Ее подруга Юлиания Луиза фон Остфрисланд настраивала принцессу и против русских и против мужа. Для немок образ жизни в России казался невыносимым, им претило грубое обращение русских. «Если б я не была беременна, — писала Шарлотта матери, — то уехала бы в Германию и с удовольствием согласилась бы там питаться только хлебом и водою…».

Во время беременности Шарлотты Петр приставил к ней женщин из русских, может быть, из боязни, что ребенка подменят. Шарлотта родила дочь. Рождение второго ребенка стало роковым для принцессы. Она родила сына Петра и через десять дней скончалась.

Причины враждебного отношения Петра к сыну

Главный недостаток Алексея в глазах отца был в его нерасположении к военным делам, что значило для царя неспособность к управлению государством. И он грозил лишить сына наследства. «Не мни себе, — писал Петр сыну в письме после смерти Шарлотты, — что один ты у меня сын и что я сие только в устрастку пишу: во истину (Богу изольщу) исполню, ибо за мое отечество и люди живота своего не жалел и не жалею, то како могу тебя непотребнаго пожалеть? Лучше будь чужой добрый, неже свой непотребный».

Петр хотел давно отрешить сына от престола, а вместо нелюбимого от Евдокии сына посадить на престол детей Екатерины. Рождение сына у Алексея неприятно было не только Екатерине, но и Петру, привязанному к ней. Однако Екатерина тоже вскоре родила сына, что теперь уже опечалило Алексея.

В конце концов Петр поставил Алексея перед выбором: «Или отмени свой нрав и нелицемерно удостой себя наследником, или будь монах… А буде того не учинишь, то я с тобою как с злодеем поступлю». Близкий к царевичу Кикин, к которому тот обратился за советом, сказал: «Постригайся, царевич, ведь клобук [222] не прибит к голове гвоздем: можно его и снять…».

222

Клобук — монашеский головной убор в виде колпака.

Алексея пугали слухи о том, что его хотят извести. Ему постоянно нашептывали, что Меншиков и царица хотят его тайно убить.

Репрессии и казни

Как известно, Алексей бежал от гнева отца за границу, но, запуганный Толстым и Румянцевым, посланных со специальной миссией Петром, согласился вернуться при условии, что ему позволят жениться на Евфросиньи и жить в деревне. Петр дал такое согласие, и успокоенный Алексей выехал в Россию, а за ним чуть медленнее следовала беременная Евфросинья.

31 января 1718 г. царевич был в Москве, где его уже ждал отец. Царь разговаривал с сыном наедине, после чего царевич в Успенском соборе дал клятву перед Евангелием, что никогда не будет претендовать на престол и признает единственным наследником своего брата Петра Петровича. Однако прощение было обещано Алексею только в том случае, если он выдаст всех соучастников его побега за границу.

Петр I не сдержал слова отпустить его в деревню вместе с Евфросиньей.

Царя беспокоили заговоры, он знал, что его многие не любят, и не преминул воспользоваться случаем наказать некоторых неугодных. Начался розыск. Царевичу приказали письменно отречься от наследства и назвать тех, кто посоветовал ему бежать за границу.

Алексей оговорил и обрек на казнь многих. Александра Кикина пытали в Петербурге, потом привезли в Москву и вместе с комердинером царевича Иваном Афанасьевым подвергли истязаниям в Преображенском приказе. Кикина приговорили к четвертованию, но он еще был жив на следующий день, и Петр приказал отрубить ему голову и посадить на кол. Афанасьев тоже оговорил многих и был казнен.

Розыск коснулся и бывшей жены Петра Евдокии, которой вменили в преступление ношение мирского платья. К тому же стала явной ее любовная связь с майором Глебовым, человеком женатым и имеющим взрослого сына. Глебов был наказан кнутом и раскаленным железом, а потом посажен на кол на Красной площади. На колу он мучился и был еще жив целый день и ночь и умер перед рассветом. Колесован был ростовский епископ Досифей за то, что называл Евдокию царицей и пророчил ей быть царицей снова. Духовника царицы, который был посредником между ней и Глебовым, тоже казнили, а нескольких женщин, служивших Евдокии, жестоко наказали кнутом. Евдокия была отправлена в Ладожский женский монастырь.

Казни и репрессии продолжались, а царевич был уверен в скорой тихой жизни с Евфросинией. Он все еще верил царскому слову.

Поучителен случай, который характеризует стойкость и готовность русского человека пострадать за идеалы. 2 марта 1718 г. неизвестный человек подал Петру бумагу, которая провозглашала верность царевичу Алексею Петровичу. Бумага была подписана Илларионом Докукиным, который называл себя рабом Божьим, готовым страдать за истину. Докукин оказался подьячим. Его схватили, жестоко пытали, но он никого не выдал, ругал Петра и Екатерину и кричал, что добровольно страдает за имя Христово. Подьячего колесовали.

Гибель Алексея

Алексей не встретил Евфросинью, ее отправили в Петропавловскую крепость вместе с братом Иваном Федоровым и тремя слугами. Что случилось с ее ребенком, неизвестно.

Евфросинья стала виновницей гибели царевича, ее показания содержали все и больше того, что хотели от нее услышать. Она доносила о том, кто писал царевичу за границу, кто хвалил его, кого он ругал, что и о ком говорил. После этого растерянный Алексей с перепугу сам стал затягивать петлю вокруг своей шеи. Он наговорил столько, сколько ему и не нужно было говорить, и навредил многих государственным чиновникам, назвав их своими друзьями.