Бытие. Краткий путеводитель

Мощный процесс системной интеграции ведет к размыванию политического смысла самого понятия суверенность и оно все более наполняется культурологическим содержанием, трансформируясь в этнокультурную автономию. Отсюда доминантой политического развития становится не укрепление национальной государственности, а системная интеграция и обеспечение культурной автономии.

Сегодня суверенитет все более замещается системно – солидарными решениями, и именно они обеспечивают национальную безопасность.

Безопасность

Мы все более начинаем понимать, что политика, прежде всего, это искусство общежития. А потому глобальная безопасность должна обеспечиваться не только военно-техническими возможностями защитить себя, но, прежде всего, способностью выстраивать бесконфликтные отношения.

Особый смысл это положение приобретает сегодня, когда мы все чаще сталкиваемся с асимметричным противодействием, что существенно ограничивает военно-технические методы обеспечения безопасности. В этом смысле показательна атака на США 11 сентября 2001 года, когда несколько смертников стали высокоэффективным «оружием» массового поражения, «уравновесив» потенциал сверхдержавы с возможностями «Алькаеды».

И как показывает коллизия, развернувшаяся вокруг иранской ядерной программы, угроза «асимметричного» ответа стала реальным сдерживающим фактором для США, несмотря на их подавляющее военно-технологическое превосходство.

Ресурсы

Сегодня энергетические ресурсы из объекта экономических отношений все более превращаются в инструмент достижения политических целей, что создает угрозу мировой стабильности. И если совсем недавно такая политика была свойственна только авторитарным нефтяным государствам «третьего» мира, то теперь эти методы активно использует и Россия.

В противовес этому, как следствие глобализации экономики, все более обозначается тенденция к установлению особого порядка пользования энергетическими ресурсами, исходящий из признания как права их распорядителя на получение естественной ренты, так и права мирового сообщества ограничивать недобросовестное использование монополизма на основные невозобновляемые энергетические ресурсы: нефть, газ, уголь и т. д.

Толерантность

Недавнее фактическое признание провала политики мультикультурности лидерами ведущих европейских держав ясно указывает на существенное изменение и содержания понятия толерантность. И если ранее она воспринималась как фактически одностороннее признание на сосуществование не свойственных нам норм и ценностей, то сегодня становится все более очевидным, что толерантность принципиально не может быть односторонней. Она может быть реализована только на основе взаимного уважения ценностей сторон.

Условно говоря: разрешение на хеджабы мусульманкам во Франции в обмен на мини юбки европейкам в Иране или признание гомосексуализма естественным генетическим отклонением в обмен на отказ от демонстративного выражения нетрадиционной ориентации.

* * *

Отмеченные нами трансформации политических оперант вызывают усиление противоречий между «реликтовым» сознанием национальной ограниченности и новыми тенденциями в политическом мышлении, которые имеют ярко выраженные интеграционные черты.

Главный возбудитель этих противоречий – позиция национальных элит, которые утрачивают в новых условиях возможность опоры на национальную суверенность для защиты своих узкокорпоративных интересов. И именно они внедряют свои опасения в общественное сознание, представляя их как угрозу национальным ценностям и интересам.

При этом стоит заметить, что наше будущее и глобальная безопасность будет во многом зависеть от того, насколько быстро произойдет перестройка нашего политического мышления в соответствии с новыми подходами к глобальному взаимодействию. Вполне реальные прогнозы говорят, что осталось у нас не так уж много времени и глобальная катастрофа может произойти уже на глазах живущих поколений.

О природе глобальных конфликтов

И все же в тезисе о единстве человечества и неизбежности глобализации есть определенная натяжка. Даже слившись воедино, мы будем все же разными. Забегая вперед, скажу – и слава Богу! Впрочем, чтобы разобраться дальше в тенденциях развития нашего социума, стоит затронуть и еще несколько любопытных тем.

Речь идет о природе глобальных конфликтов и об удивительной способности нашей национальной самоорганизации к восстановлению после любых революционных потрясений исходных малопродуктивных и в исторической перспективе несостоятельных форм. Таких как вертикаль власти, государственно-монополистический капитализм и корпоративное государство, в котором политическое и экономическое управление находится в руках четко ограниченной взаимными обязательствами группы лиц.

Эти две проблемы слились воедино отнюдь не случайно. Между ними есть нечто общее, что позволяет понять глубинные причины конфликтности человеческих сообществ и удивительной жизнестойкости их типов.

Сегодня появляется все более оснований утверждать, что нам предстоит пройти через еще один глобальный конфликт. Его признаки появились в конце прошлого столетия, когда стало очевидно, что крах коммунистической системы не означал ликвидацию последнего идеологического основания для масштабного противостояния, а понятия «богатый север», «бедный юг», «третий мир» не могут объяснить, почему богаты одни и бедны другие и что порождает конфликтность между ними.

Определенное время думалось, что на смену противостоянию капиталистической и коммунистической систем идет глобальное противостояние христианско-иудейской [14] (1) и исламской культур, однако становится очевидным: оно – лишь проявление конфликтности совсем иного рода и куда более глубокой.

Все более очевидным становится главное противоречие, определяющее характер отношений в современную эпоху. Именно оно привело ко второму изданию холодной войны, новому витку гонки вооружений и вовлекает в поле своего притяжения частные и региональные конфликты, которые используются ведущими участниками в попытках получения решающего преимущества. Это противоречие уже свело на нет усилия по предотвращению неконтролируемого расползания технологий массового уничтожения, в том числе ядерного оружия.

В то же время существует обывательский соблазн удовлетвориться простыми объяснениями причинности современных конфликтов, исходя из интерпретации чьих-либо частных действий. Обнаглевшая Америка, месть Буша младшего Хусейну за своего отца, стремление России вернуть утраченные позиции одного из авторитетов мировой политики, конфликты вокруг нефтегазовых труб, приход к власти в Иране радикального президента и т. д.

Все это круто замешивается в головах обывателя и создает иллюзию неупорядоченных, хаотических отношений, порождаемых чрезмерной свободой, высокомерием Запада, а также природной нетерпимостью соседей к нам, русским, на самом деле совершенно «белым и пушистым».

Многие из этих факторов, безусловно, «имеют место быть», но это далеко не то, что на самом деле привело сегодня к образованию четырех четко обозначившихся и уже ставших в боевую стойку центров глобальных противоречий – североатлантический альянс, Россия, исламский мир и Китай.

Реально речь идет о системной конфликтности цивилизаций, которая гораздо глубже расхожих представлений о сути существующего в современном мире противостояния. Я думаю, что ключ к этой проблеме лежит в понимании именно системной самоорганизации человеческого сообщества, которую мы представляем в типологии цивилизаций.