Бытие

– Эй, послушайте, я просто сказал…

Она обернулась.

– Вы, Сянбин, несколько дней назад сказали, что какая-то группа или группы уже завладели такими штуками. Либо целыми, либо их частично действующими фрагментами. Они тоже могли услышать какой-то вариант того, что рассказал Гаванский артефакт…

– Надеюсь, нет никаких камней, которые скрывают, – перебил ее Пол. – Не могу представить себе большего преступления, чем когда эгоисты замалчивают такую загадку, не делясь ею с миром.

– Быть может, не рассказывать миру и было лучше всего. Милосерднее и мудрее, – сказал Ян Шэнсю. – Лучше пусть люди и дальше живут в блаженном неведении, если все наши усилия окажутся тщетными. Если человечество просто обречено на окончательную неудачу…

Пол Менелауа бил кулаком по столу. Его крест вздрагивал в такт ударам.

– Я не принимаю этого! Мы можем действовать, чтобы спастись. Гаванские чужаки могут лгать! Тот камень надо разобрать, а не этот.

Снова напряженное молчание. Ян Шэнсю как будто не был уверен, чем счесть крик Пола: проявлением неуважения или только культурных и личных различий. Наконец ученый пожал плечами.

– Давайте вернемся к теме.

– Конечно, – сказала Анна. – Сомневаюсь, что какая-нибудь группа будет скрывать активный камень из чистого альтруизма. Люди всегда ищут выгоды, доказывая себе при этом, что желают всеобщего блага. – Она говорила иронически, не глядя на доктора Нгуена. – Если у любой другой группы уже есть такой камень, разве они уже не увидели новые технологии, аналогичные… аналогичные…

Она замолчала, словно поняв, что будет дальше.

Пол закончил за нее:

– Аналогичные преимуществам, которые вы извлекали в последние сто лет из индустрии игр и развлечений? Как я сказал, мы и без того активно используем эти возможности. Даже военные проекты не развивались с такой быстротой, как симуляционная техника Голливуда. Методы продвинутой визуализации, реалистичные роботы-аватары, способные выдержать тест Тьюринга…

– …и все это может стать нарастающим процессом, подгоняемым рынком, поп-культурой и человеческой изобретательностью, – заметил доктор Нгуен. – Вы можете назвать в стремительной, но естественной череде изобретений и желаний хоть один прорыв, который не наступил бы сразу за другими? Разве не надоевший штамп утверждать, будто все наши собственные умные изобретения объясняются вмешательством извне, как египетские пирамиды якобы могли построить только НЛО? Неужели надо вернуться к тем мрачным россказням о тайных лабораториях, где орды безликих технических специалистов анализируют трупы инопланетян и «летающие тарелки», ничего не сообщая общественности? Я думал, мы переросли подобный вздор.

Все посмотрели на руководителя, и Бин видел, что они думают об одном и том же.

Разве мы в этой комнате не делаем то же самое?

«Во всяком случае, – добавил он мысленно, – если кто-нибудь знает о другом, тайном камне, то только он».

– Но, конечно, – добавил доктор Нгуен, с мягкой улыбкой разводя руками, – согласно гипотезе Сянбина мы должны внимательно следить за теми, кому такие технологии приносят наибольшую выгоду. За болливудскими магнатами. За владельцами «Биливуорлд» и «Ауэр-верс». За «Ир Хавейт» и «Фабрикой Заир».

Бин с удовольствием услышал, что его соображения называют гипотезой. Он знал, что его гуаньси, или доверительное отношение, в последнее время возросло. Но все равно у него было тревожное ощущение, что добра не жди.

– Но это лишь делает наши усилия еще более настоятельными и необходимыми, – продолжал Нгуен. – Если существуют группы людей, уже обладающие этим преимуществом – допуском к технологиям чужаков, – они могут пойти на отчаянные меры, чтобы помешать Международной комиссии завершить изучение Гаванского артефакта. Хуже того, мы сами не можем сказать, сколько времени способны сохранить свою тайну. Почти все, что мы делаем – любое кодирование, любую защиту, – могут преодолеть те, у кого уже какое-то время есть эти методы.

Нет, наш единственный ресурс безопасности в том, чтобы как можно быстрей все узнать от этого мирового камня и догнать остальных.

Глядя, как Нгуен сплетает свои логические доводы, а остальные согласно кивают, Бин кое-что понял.

Он излагает все это, чтобы оправдать уже принятое решение – принятое через наши головы.

Ян Шэнсю предпринял последнюю попытку:

– Если даже раньше скрытых камней не было, то теперь по всему миру обнаруживают их куски и фрагменты. Посланцы из артефактов привлекают к себе внимание, жертвуя своими частями.

– Но вы же видели сообщения, – возразила Анна. – Многие из них слишком сильно разбиты или оплавлены, чтобы в них осталось что-нибудь разумное.

– Пока да. Но ведь прошло всего несколько недель. И не забудьте о вспышках, которые люди разглядели в космосе! Несомненно, это другие камни привлекают к себе внимание. Они не повреждены, и, несомненно…

– …их нельзя будет изучить еще по меньшей мере два года, – снова перебила Анна, заставив Бина неодобрительно нахмуриться. – Столько времени потребуется для осуществления космических программ отправки сначала автоматических, а потом управляемых людьми исследовательских и поисковых экспедиций, даже если подготовка будет идти с головокружительной скоростью.

– Совершенно верно! – воскликнул Пол. – Сейчас эти штуки редкость. Через несколько лет их может быть столько же, сколько обычных камней. Те, у кого есть преимущество, начнут действовать раньше.

И он заморгал, не зная, какую из сторон поддержал в споре.

– Ничего из этого не меняет нашей главной задачи. – Доктор Нгуен решительным тоном обозначил конец обсуждения. – Сянбин, я хочу расспросить наконец Посланца о действительно полезных вещах. Больше никаких историй или тоскливых картин его родины. Никакого осуждения камня из Вашингтона. Нам нужны технологии и методологии, как можно скорее, и самые практичные. Дайте ясно понять, что многое зависит от…

Он замолчал – в десяти метрах от них в роскошном помещении открылась дверь. В тот же миг стол окружила завеса – ослепительный полог из бессчетных искорок, которые мешали вошедшему увидеть мировой камень.

Плохо, что одновременно воздух заполнил резкий запах озона. Бин сморщил нос. Он не понимал, как «лазерная ионизация молекул воздуха» создает «завесу невидимости», и думал, что простая черная плотная ткань сделает это не хуже. Или просто нужно было запереть дверь изнутри.

Вошла служанка в ливрее – молодая женщина с малиновыми волосами. Бин несколько раз говорил с нею; она была из Новой Зеландии и общалась на ломаном китайском, но ее присутствие придавало этому месту целомудренное красочное очарование.

– Я просил не беспокоить нас ни в коем… – начал Нгуен.

– Сэр, простите, сэр. – Она низко поклонилась, словно они были в Японии, где все еще пеклись о таких тонкостях. – Контролер Чен послал меня к вам со срочным сообщением. Он хочет, чтобы вы пришли на командный пункт. Немедленно.

Нгуен, как всегда вежливый, встал.

– Не знаете, в чем дело?

– Сэр, мне кажется… – Молодая женщина сглотнула и снова поклонилась. – Контролер Чен встревожен нарушением в нашей системе безопасности.