Бюро магической статистики. Рудник
Шрифт:
Элисон снова кивнула.
Это она тоже понимала, люди разные бывают. Как яблоко – с виду красивое и сочное, а укусишь – от гнили не отплюешься. А то еще и червяк попадется… человек-то сложнее.
Был у нее печальный опыт, так что рену Ханну она понимала целиком и полностью.
– Лучше предупредить беду, чем унимать бурю, – согласилась она, куснув пирог. Вишня была удивительно вкусной, главное – соком не обляпаться. Ну и с пальцев его не слизывать… а так хочется!
– Вот. А недавно… недавно у меня дом купить захотели.
– Дом купить?
– Да. Семья Тоби построилась в свое время удачно, у нас и дом большой, и участок
Астрид сморщилась.
Элисон это имя вообще ни о чем не говорило, и Астрид пояснила для нее:
– Леви Пилхер, детка, делец из недавних. Говорят, папаша его начинал коробейником, вот сынок тоже торгует. Может, слышала или видела – магазины Оутса?
– Оутса? – Элисон выразительно сморщила нос.
Ну да, есть такие магазины, как бы это вежливее выразиться – купи дерьма задешево и много. То, что там продается, рассчитано или на самых-самых бедных, или на дураков, которые не понимают, что лучше одна хорошая вещь, а не сорок паршивых. Но свой участок рынка этот человек нашел.
– А почему Оутса, если Пилхер?
– Папаша его Оутс Пилхер, – поморщилась Астрид. – Вот он у нас тоже такое открыть хочет.
– И почему-то в моем доме! – стукнула пухлым кулачком по столу Ханна. – Купить хочет!
– А вы продавать не хотите.
– И хорошему бы человеку не продала, а этот и подавно перебьется! Это ж родовое, как его вообще продать можно?
Элисон понимающе кивнула.
– А в чем проблема?
– Да недавно кто-то у меня в доме выть начал. Что ни вечер – воет, да так жалобно… я уж думаю, с ума схожу! Дочка, главное, не слышит! А я не могу так больше… мага приглашала – тишина. Да и маг ничего не нашел, ни на мне, ни на доме.
– А полиция?
– Ай, толку от них! Им только пьяных по кабакам ловить, – сморщилась Ханна. – Приходили, полы угваздали, да ничего толком и не нашли.
– Как убьют – приходите? – печально пошутила Элисон, вспоминая кое-какой столичный опыт.
– И надо бы, – хохотнула Ханна, представляя себе картинку, – да вот беда, у призраков заявления не принимают.
– Почему же? Был в столице случай, не попал в массы, но был. Когда призрак явился к некроманту, а тот выслушал и восстановил справедливость. Отправил на участок вместе с призраком двух своих зомби. Отлично и выслушали все, и заявление приняли, – пробормотала Элисон. И, заметив ошарашенные взгляды женщин, сказала: – В Левенсберге, правда, некромантов не водится, да еще из королевской семьи.
Ну да.
Короли Эллары имели явную склонность к некромантии. Вслух об этом вежливо не говорили, но во многом потому Эллара и не воевала. Никому не хотелось получить в свой род приятный привет от короля-некроманта. Что-то такое, неснимаемое и вечное.
Кстати, далеко не все из королевской семьи получали этот дар, и маги были, и короли вовсе без магии случались. Но дар все равно был и регулярно проявлялся, то через одно поколение, то через три.
– Детка, а ты не могла бы сходить да и посмотреть, кто там воет? – вкрадчиво поинтересовалась Астрид. – Может, там, как и с этим духом, договариваться надо?
– С кайдашем? Там другой случай был, да и некромантией я не владею вообще.
– А какой у тебя дар, если не секрет?
Элисон пожала плечами.
– Ни капельки. Я – огневик.
Над ее ладонью зажегся небольшой, размером с ноготок, огонь. Астрид ахнула от восхищения, потянулась кончиком пальца.
–
Горячо!Элисон сжала ладонь в кулак и погасила пламя. По виску скатилась капелька пота.
– Мне даже это тяжело. Второй уровень… это очень мало.
– Понятно.
– Но если нужно – я схожу. Хоть сейчас.
– Сходи, пожалуйста, – попросила Астрид. – Все Ханне спокойнее будет.
Элисон сунула в рот остатки пирога, залпом допила чай и поднялась.
– Я готова.
– Спасибо, – поблагодарила Ханна. – Огромное тебе спасибо, Элисон.
Что ж, Леви Пилхера Элисон поняла мгновенно: дом действительно был хорош. Большой, уютный, двухэтажный, с красной черепичной крышей и белыми стенами, сияющими свежестью. Вверх по стене полз явно старый и любимый хозяевами плющ, вон для него и веревочки протянуты аж до крыши. И участок отличный, соседи в окна не заглянут. Но вот окружение…
Когда дом строился, наверное, тут была роща или что-то похожее. А сейчас от рощи остался один огрызок, а остальное застроили домами. Такими, типовыми, два этажа, восемь квартирок, небольшой дворик. В таких и селились семьи шахтеров. А где еще?
На шахте? В горах?
Государство здраво рассудило, что лучше, когда шахтеры будут работать в шахте спокойно, а их семьи, если они есть, жить в городе – чем все это будет в горах. Там, поди, и работать-то не получится, то баб разнимать, то мужиков разводить, то детей по горам и пещерам ловить… не-не-не.
Не надо никому такого. Опять же, и мужчинам проще.
Если ты живешь с семьей, ты и зарплату им понесешь, а не в кабак… ну, есть исключения, но где их нет? И пьяни меньше будет, и гулянок, и разной дури, которая так и так начинается в том месте, где собирается больше десяти мужчин на отдыхе. Что им там в голову придет?
Да что угодно!
Так что построить дома и селить там семьи рабочих. Все одно они посменно работают, десять через десять, а то тяжеловато будет.
Вот такими домами и было застроено все пространство слева и сзади от дома рены Ханны. Спереди был небольшой скверик, оставшийся от рощи. Направо тоже уходили дома, только не такие большие. Поскромнее, попроще, с крохотными двориками… Положа руку на сердце, место для магазина было очень удобным. И люди ходить будут, и людей много…
– Вот наш дом. – Рена Ханна ожидала похвал, и Элисон ее не подвела. А что? Чистенько, ухоженно…
– Неужели вы, рена, все сами?
– Нет, что ты, – отмахнулась рена. – Людей нанимаю, нам-то с Аделочкой вдвоем сложновато, а траву косить надо, да и веревочки привязать…
– А ваша дочь еще не замужем? – без задней мысли спросила Элисон, так, чтобы разговор поддержать.
– Нет пока. Сложно хорошего парня найти, ухаживал за ней тут один, но мне он не нравится. – Рена Ханна так выразительно сморщила нос, что Элисон все сразу стало ясно. Видимо, мать его выжила.
– Непорядочный? – тоже просто для поддержания разговора.
– Семья у него… плохая. Отец пьет, мать и вовсе бездельная баба, только языком с соседками трепать, сынок-то вроде и собой хорош, и язык у него подвешен не хуже, чем у матери, а только языком муки не намолоть. Не нужен такой Аделочке! За такого выйдешь, так потом наплачешься, у меня сын уж капитан, а этот… тридцать лет, а он все себя ищет.
– В тридцать лет?
Элисон искренне считала, что уже в двадцать себя можно и найти, и к делу приложить. А вот такое… как ОНО в проруби?