Бюро магической статистики. Рудник
Шрифт:
– И тем не менее!
– Рена, не надо делать из меня идиота. Пусть это не пойдет в протокол, пусть останется между нами, но я хочу знать. Вдруг это нам поможет?
Рена Кирстен опустила глаза.
– Ладно… только не считайте меня безумной. Мне начал сниться мой пес, Эрки. Он выл, тревожился, тянул меня прочь из дома, я пожаловалась подруге на кошмары, а у подруги живет молодая магичка. Рена Баррет.
– Ага.
– Мы с Астрид попросили ее растолковать этот сон, и Элисон помогла нам. Она сказала, что, если Эрки хочет мне что-то сказать, он получит возможность это
– Вот даже как…
– Я понимаю, это звучит безумно, рент. Но все верно, без Эрки я никогда бы ничего не нашла. Элисон сказала, что пес слишком меня любит, он тревожился за мою жизнь – и пришел.
– Вот еще чушь! – топнул ногой рент Слифт. – Теперь сама она это и подстроила! Или вообще вас загипнотизировала! Внушила что хотела!
– И рубашку сына тоже украла? Будучи без году неделя в городе и ни с кем толком не знакома? – цыкнул на ретивого дурака Ноэль. – Помолчи, дай подумать.
Симон обиженно примолк, а Ноэль вспомнил случай, которому… нет, не он, но его наставник был свидетелем. Было дело.
Конюшни, если кто понимает, дело достаточно грязное. Там и скачки, и деньги, и подтасовки, и все остальное. Вот жил в конюшне конь. И жил в конюшне кот. Дружили они – не разлей вода, кот старше был, коня с жеребенка знал, чуть не на голове у него ездил, при полном конском попустительстве. Ночевал в его стойле, относился к коню как к своему котенку. Да, и такое бывает.
Прожил кот, сколько ему по кошачьей жизни положено, да и помер. Конь затосковал ужасно, чуть сам не помер, но как-то выкарабкался, оправляться стал, а тут и дело к скачкам.
Хозяин рассказывал так: один раз ночью тот самый конь как взбесился! Кое-как его успокоили, рабочие ушли, сам он спать пошел, ночью глаза открывает, а на окне – тот самый кот. Сидит, желтыми глазами смотрит, мявчит недовольно. Потом зашипел, по руке его царапнул – и растаял как струйка дыма. Тут-то хозяин и проснулся, и засыпать больше не стал – в конюшню кинулся.
Вовремя прибежал, как раз успел поймать негодяя, который собирался ее поджечь.
А конь тот сразу же и успокоился.
И показывал мужчина руку с царапинами, и были они самые что ни на есть настоящие, кошачьи, и заживали очень и очень долго. И еще один раз кот приходил, когда тому самому коню хотели потихоньку сухожилие проколоть. Было такое. Конюха подкупили перед самым заездом…
Так что верил рент Ноэль в такие случаи. Даже не верил, при чем тут вера или ее отсутствие? Он-то просто знал. Так – бывает.
Редко бывает, но даже церковь про души у животных молчит.
Почему?
А если их признать, то как потом кушать? Это ж близко к людоедству получается, ты ж разумное существо поедаешь, одухотворенное. А если не признать… но бывали случаи, когда зверье любило до смерти – и за ее гранью. У людей память короче. Хотя, глядя на эту рену… Она своего пса тоже любила до безумия.
И показалось Ноэлю – или нет? Словно рядом с ее бедром серая тень мелькнула,
так собаки и ходят рядом со своим человеком.Даже если и показалось…
– Рент Ноэль…
Кто бы сомневался, Слифт просто не мог утерпеть.
Миттермайер махнул на него рукой.
– Рена Кирстен, вы понимаете, что нам надо будет переночевать у вас в доме? А может, и не один день?
– Чего ж непонятного, рент Миттермайер. Оставайтесь сколько понадобится, мне спокойнее будет. Спасибо, что поверили.
– Мне не восемнадцать лет, рена, и побывал кое-где, и повидал много. Где спать можно будет? Нам бы сейчас лечь подремать, ночью-то и не получится, поди. Я лягу, а Слифт сейчас в город отправится, расскажет все ренту Мюллеру и вернется потихоньку. Ты понял, Слифт?
– Да, рент Ноэль, – отчеканил обиженный парень.
– И мамочку предупреди, чтобы она тебе котлетки и супчик в засаду не носила.
Симон обиделся окончательно и гордо удалился в указанном направлении. А Ноэль и правда лег поспать.
Возраст у него уж не тот, чтобы сутки зайцем скакать, отдохнуть надо. Еще и сколько скакать придется – неизвестно. Так что – впрок!
Настороженная ловушка пришла в действие через два дня. Очень даже удачное время, все родные рены Кирстен на шахте, она одна дома, по хозяйству возится, Ноэль и Симон днем спали в доме, а вечером сидели в засаде. Симона рент Ноэль оставил в доме как менее опытного, а сам устроился у дерева и ждал.
И дождался же!
Кустики зашуршали, и на поляну, по очень важному делу, выбралась та самая блондинка, которую влет опознали бы и Эрки, и Элисон.
Первый бы еще и в горло вцепился, пес вообще не понимал, как эта р-р-р-р-гав смеет тянуть руки к хозяину и расстраивать хозяйку?! Да вот беда, призрак собаки хоть и может что-то, но, увы, нематериален.
Рент Ноэль, напротив, был вполне материален. Он смотрел, как рена – или рента? – вытащила все из дупла и, оглядываясь по сторонам, нервничая и дергаясь от каждого шага, направилась к нужному дому. Благо идти-то было пять минут.
Нет, Ноэль Миттермайер не шел за женщиной, пугая ее тенями и шорохами. Он просто подождал пару минут, а потом выбрался из своего укрытия – и быстро обогнал ее по соседней тропинке. Женщина и не заметила.
Ее намного больше интересовали другие вещи – темный дом с закрытыми окнами, дом, в котором спит главное препятствие к счастливой жизни и богатству! И всего-то надо…
– Нет там никого, – уверенно сообщила себе Барбара Досс. И решительно принялась чиркать огнивом над старой рубахой одного из сыновей той самой «никого».
Когда на ее плечо легла тяжелая рука рента Ноэля, она даже и не сразу поняла, что происходит, дернулась, завизжала… бесполезно!
– Что вы тут делаете, рена? – Голос был негромкий, но вполне отчетливый. Впрочем, и этого хватило, чтобы повалить бутыль с керосином, облиться, и, если бы рент Ноэль не отобрал у идиотки огниво, было бы тут самосожжение. Да ее-то и ладно, не особо жаль!
А вот лес, дом, да и сам Ноэль… чего ж всему этому полезному страдать из-за одной-то дряни?
– А… и…