Бывшие. Я до сих пор люблю тебя

Лечу к ресторану, будто мне семнадцать, а я позвал ее на первое свидание.

За грудиной бешено колбасится сердце, на губах совершенно идиотская улыбка, нога сильнее жмет педаль газа — лишь бы скорее увидеть ее.

Глава 10. Встреча с папой

Тамила

— Эми, я задержусь ненадолго, — придерживаю телефон плечом, а сама сажусь в такси.

— Что случилось? — дочь тут же начинает переживать.

— Ничего, милая. У меня встреча с твоим папой. Он хотел показать мне новый ресторан.

Тут же слышен шорох в трубке.

— Мамуличка-а-а! — визжит в трубку Эмилия. — Это то, о чем я думаю?

— А о чем ты думаешь? — спрашиваю после небольшой паузы.

— Ну… у вас с папой свидание, да? Вы решили начать все заново?

— Э-э-э, — я даже теряюсь. — Нет. Рабочие вопросы.

— Рабочие? — сдувается.

— Да, Эм.

— Ладно. Хорошо, мам. Давай, поезжай, конечно, — голос тут же становится поникшим.

— Разогрей ужин и поешь сама, дочка. Не жди меня.

— Поем, — вздыхает. — Папе привет.

Пока еду, отписываюсь Володе, что вечером буду занята. Но он не читает сообщение — наверняка занят с пациентами.

В ресторан я катастрофически опаздываю. На мосту пробка из-за аварии. Встаем намертво. Таксист матерится, меня укачивает. Параллельно держу в курсе Германа. Тот ждет спокойно, не ругается, не говорит, что задерживаю его и отнимаю время.

В итоге вместо положенных тридцати минут едем два часа. Отваливаю таксисту огромную сумму. Вся в мыле и взъерошенная, подхожу к зданию ресторана.

— Привет, — Герман выходит на улицу, встречает меня.

— Прости, пожалуйста. Там авария, грузовик перевернулся. Скорая, полиция, пожарные. Черт, за это время в соседнюю область можно было съездить.

— Забей, Там, — отмахивается и берет меня за руку. — Я все понимаю. Может, даже и к лучшему, что ты опоздала. Рабочие разошлись, и теперь внутри тихо и спокойно.

— Да? Ну что ж, пойдем посмотрим.

Герман закрывает за нами дверь, набирает на пульте на стене код.

— Это что такое? — спрашиваю Титова.

— Электронный замок. Установили сегодня. Можно было бы не заморачиваться и сделать роллеты, чтобы закрывались окна и двери, но мы не стали портить фасады здания, которое реставрировали.

— Да, это было бы кощунством, я понимаю. Вы и так молодцы, что сохранили зданию внешний вид девятнадцатого века. Роллеты и старина несовместимые вещи, — киваю уверенно.

— Вот я тоже так подумал. Поэтому мы заменили простое стекло на бронированное и поставили какую-то суперумную сигнализацию, которая одновременно замыкает тут все.

— Круто, — восхищаюсь искренне.

Проходим внутрь. Герман включает верхний свет, обводит рукой пространство:

— Люстры на реставрации, поэтому повесили пока что обычные лампочки Ильича.

— Успеете к открытию?

— Куда денемся, — усмехается.

В ресторане два зала. Один основной, большой. Второй маленький, закрытый. Ремонт завершен, помещение сияет чистотой. Столы и стулья, все аккуратно стоит в углу, накрытое белой тканью.

Один стол выставлен посередине зала, на нем пакет с логотипом известного ресторана и контейнеры с едой.

— Ты голодна? Я заказал нам ужин, но он, наверное, уже остыл, — криво улыбается Герман.

— Ты заказал нам ужин? — переспрашиваю тихо, не сводя взгляда с контейнеров.

— Ну да, — спокойно отвечает Герман. — Я увидел, что в пабликах города пишут об аварии, и сразу предположил, что ты не скоро приедешь. А зная тебя, решил заказать еду. Ты наверняка без обеда.

— Да, не успела, — смотрю на еду так, будто она может наброситься на меня.

— Я пасту с морепродуктами заказал.

— Мою любимую…

— Да.

Сглатываю в шоке. Резко отворачиваюсь от стола:

— Давай сначала обсудим дело? Какие картины и где ты хочешь повесить?

Эта гребаная паста теперь будет преследовать меня по ночам.

Надо же. Он. Заказал. Мне. Еду. Да не просто на свой вкус, а реально то, что я люблю.

Титов то ли делает вид, что не замечает того, что меня размазывает прямо на его глазах, то ли реально не видит ни черта.

Бежать тебе надо отсюда, Тамилка. Что-то вы с Титовым куда-то не туда идете.

— Я вот на эту и противоположную стену хочу повесить картины побольше размером, метровые. Вот сюда и сюда поменьше. Еще нужно что-то в коридоре, который ведет к уборным.

— Поняла, — дергаными движениями откидываю крышку планшета: — Смотри, что я нашла.

Около сорока минут обсуждаем с Германом картины. Что конкретно и где будет лучше смотреться по цвету и настроению.

— Я узнаю у арт-дилеров доступность картин на данный момент и цену. Если будем брать сразу несколько, должны сделать хорошую скидку. Правда, возможно, придется ждать доставку, — произношу все это, глядя в планшет.

Ничего не вижу, но и взгляд поднять не могу.

— Я готов ждать сколько потребуется, — произносит Титов.

Медленно поднимаю глаза, встречаясь с взглядом Германа. Я параною или он и вправду говорит сейчас не о картинах? Потому что ну нельзя смотреть вот так на женщину, говорить подобные вещи и иметь в виду что-то другое.

— Я поеду, — захлопываю крышку планшета, решительно разворачиваюсь и направляюсь в сторону выхода.

— А ужин? — прилетает мне вслед. — Тами, останься.

— Нельзя, — выпаливаю я и реально убегаю.

От Германа. От этого места, в котором мы только вдвоем. От гребаной тарелки с макаронами.

— Тамила! — выкрикивает Герман, но я все равно несусь вперед, к заветной двери.

Не дохожу до нее каких-то два шага.

Выключается свет, оставляя лишь кромешную тьму. Я дергаю ручку двери, которая не поддается.

Опираюсь лбом о стекло и с силой зажмуриваю глаза.

Все это ничем хорошим не кончится.